– Он сам признался в этом одному из уцелевших детей! Теперь вы познаете гнев богов и заклинаний Великого Седэя! Пусть Сииг-Нга-Нис выпьет всю вашу кровь, мерзкие выродки! Пусть духи земли грызут ваши ноги, а духи небес высосут ваше дыхание!
– Имя Нинэ-пухуця тебе известно? – наклонившись к старухе, прошептала Митаюки-нэ, и пленница осеклась.
– Ты поклонница смерти? – хрипло догадалась она.
– Проклинай меня, проклинай, мудрейшая, – разрешила черная ведьма. – Твои проклятия песня для моих ушей. Пребывать в погибели и ненависти есть услада души моей. Доставь мне такое удовольствие.
Старуха молчала.
– Кажется, ей больше нечего сказать, – перевела взгляд на воинов Митаюки.
Мужчины кивнули и вскинули копья…
Митаюки отступила в сторону, в задумчивости провела ладонью по веткам и листьям ближнего низкорослого и кустистого миндаля.
– Значит, Великий Седэй будет считать, что войну против него ведет слабоумный Енко Малныче? – пробормотала себе под нос юная чародейка. – Неплохо, неплохо. Кровь останется на его руках, а добыча в моих. И если Матвею придется договариваться с колдунами о мире, у меня есть отличный козел отпущения, которым не жалко пожертвовать, дабы погасить у врагов жажду мести. Совсем неплохо! Играть по таким правилам одно удовольствие. Надобно использовать такой редкостный шанс как можно полнее. Пусть будет война!
Темная ведьма вошла глубже в заросли, вдыхая горьковатый аромат листьев и стеблей, сорвала сочный плод одинокого инжира, не спеша съела, пробралась дальше до тропы и пошла по ней дальше, в обход поляны. Правительница северных земель не собиралась принимать участия ни в грабеже, ни уж, само собой – в изнасилованиях. Это развлечение – удел простолюдинов. Знатные люди не размениваются на подобные мелочи. Им не нужны ни золото, ни наложницы, ни деньги. Им нужны армии, земли и города. И все это имущество требовало внимания, ухода, понимания и заботы.
В настоящий момент ее армия «кормилась». Звери не любят, когда их отвлекают от еды. Не стоило мешать громадному преданному хищнику. Иначе он может затаить злобу.
Тропа тянулась огромной дугой и примерно через час вышла к озеру. Но – с заболоченными берегами. Так что чародейка, давая напутствие воинам, почти угадала.
Девушка вскинула руку, прислушиваясь к жизни в глубинах, и, помимо мелких искорок, принадлежащих, скорее всего, рыбам и змеям, ощутила несколько горячих, темно-красных, по ощущениям, углей. Такой могучей жизненной силой должны обладать крупные драконы.
– Похоже, местные шаманы все же сберегли от призыва несколько родовых зверей, – обрадовалась Митаюки-нэ. – И на охоте тоже на бойню их не призвали. Это мудро. Если не оставить в лесу здоровых производителей, то поголовье не восстановится никогда.
Юная чародейка еще немного прошлась вдоль берега, любуясь цветами и слушая распевшихся ради хорошего дня птиц, разделась, вошла в воду и немного поплескалась, не заплывая далеко от берега и не забывая следить внутренним взором за происходящим вокруг. Ощутила приближение огонька, послала в его направлении короткую вспышку беспричинного страха – и дракон отвернул обратно в глубину голодным.
Через пару часов ведьма отправилась в обратный путь, и когда вышла на поляну, основное веселье там уже закончилось.
– Белая госпожа! – заметил появление Митаюки кто-то из воинов, и радостный возглас заметался от зарослей к зарослям.
Чародейка замедлила шаг, ожидая продолжения. Ее небольшая армия выстроилась полукругом, вперед торжественно вышли Тарсай-няр и Нахнат-хайд.
– Прими в знак восхищения сей небольшой дар, великая шаманка. Воины твои преданные с уважением преподносят…
Оба вождя опустились на колено, протягивая ей резные диски примерно одинакового размера. Белая кость, очень похожая на клык двунога. На одном украшении искусно воссоздан летучий ящер, с его спины замахивался копьем широкоплечий всадник. На другом – сплелся в клубок водяной ящер с широкими плавниками. Морда его, оскаленная, целилась в самые глаза девушки.
Митаюки поняла, что воинам досталась богатая добыча. Похоже, спасаясь от нападения, многие сир-тя все же схватили в своих домах самое ценное. Например, эти родовые амулеты, доказывающие право старшинства в какой-то из древних знатных ветвей.
– Благодарю вас, мои верные храбрецы, – прижала подарки к груди темная ведьма. – Но я читаю в ваших глазах скрытый вопрос. Вы хотите спросить, почему я обещала каждому из вас по две красивых пленницы, а вам досталось по одной на двоих?
Мужчины загудели, пытаясь сказать, что и мыслей таких не имели, – и тут же смолкли, едва их повелительница вскинула руку.
– По пути вверх по Варанхаю белокожие иноземцы разорили четыре богатые деревни. И ни в одной не догадались преследовать беглецов. Заканчивать их дело придется нам.
Воины радостно закричали, поняв, что их ждет еще три таких же разгульных, доходных грабежа.
– Выдели охрану пленницам, мой храбрый Тарсай-няр, – негромко распорядилась черная ведьма. – Пусть отведут их в деревню и ждут там вестей. Мы пойдем на запад через чащу. Насколько я помню, многоопытный Нахнат-хайд, все здешние селенья стоят на южных берегах реки?
– Да, – согласно кивнул бывший шаман. – Так безопаснее. В прежние времена дикие менквы совершали сюда набеги. Но, может быть, нам тоже отступить к реке и идти по ней? Там удобнее и быстрее, вдоль русла всегда есть нахоженные тропы.
– Беглецы ждут со стороны реки опасности, а с юга помощи. Они ведь успели отправить послание в столицу, в Совет колдунов, куда раньше, чем здешние язычники. Так откуда нам лучше появиться? – самыми уголками рта улыбнулась чародейка.
– Прости, что усомнился в твоей мудрости, великая шаманка, – склонил голову Нахнат-хайд. – Ты права. От войска, идущего с юга, опасности никто не ждет. Но как мы прорвемся через джунгли?
– Не беспокойся, вождь. Я знаю нужную дорогу.
* * *
Отдохнувших и повеселевших воинов Митаюки привела к озеру, вышла к берегу, нащупывая внутренним взором плавающие в глубинах «угольки», выбрала самый крупный и потянула к себе, все крепче, по мере приближения, овладевая сознанием жертвы. Вскоре вода забурлила, над поверхностью появился тупорылый коричневый мухтонг, пожиратель тины. Коротконогий, жирный, большеголовый, с маленькими круглыми глазками, весь покрытый толстыми кожными складками. Росту в звере было всего ничего – полтора человека. Но весила похожая на огромный бочонок туша раза в два больше всего отряда чародейки.
На воинов сир-тя это явление не произвело особого впечатления. Все они сотни раз в своей жизни видели, как шаманы, обеспечивая селение мясом, пригоняют из леса отборных драконов, завладев их сознанием. И громадные звери покорно ждут, когда их убьют и разделают маленькие человечки. Только Нахнат-хайд неуверенно спросил:
– Допускает ли вера в молодого бога подобное языческое колдовство? Ведь это есть обращение к природным духам?
– Все мы действуем во славу бога нашего, Иисуса Христа, – ответила Митаюки-нэ. – Разве поступок, ведущий к его прославлению, может оказаться недопустимым?
Бывший шаман пожал плечами. Слова девушки звучали логично. Да и кто он такой, чтобы спорить с любимицей молодого бога… ведущей их к новой богатой добыче?
Чародейка сосредоточилась. Мухтонг слегка покачал головой – большего его жирная шея не позволяла, – завыл, разбежался и врезался в заросли, проламывая стену кустарника и сминая молодые деревца, разрывая лианы, затаптывая траву и обдираясь о стволы толстых деревьев. Последние, по счастью, росли достаточно редко, чтобы зверь мог меж ними протиснуться. И только кроны слабо покачивающихся великанов смыкались где-то там, далеко наверху, в сплошную зеленую крышу.
Дорога за жирным монстром оставалась достаточно широкой, чтобы воины могли идти по двое, бок о бок, даже не задевая друг друга локтями. Скорость получалась тоже неплохой – быстрый шаг. Так что за день люди прошли довольно большое расстояние.
Увы, но до сумерек на след беглых врагов они так и не вышли.
Когда воины разбили лагерь, Митаюки вновь отрешилась от суеты и слилась с природой, стараясь заглянуть, ощутить ее как можно дальше во все стороны… А когда, уже ближе к полуночи, вернулась в реальность, сидящий рядом Нахнат-хайд невозмутимо сообщил:
– Мухтонг сбежал, великая шаманка. Мы не решились тревожить твой покой и не знали, можно ли его забить? Он драпал по просеке так лихо, что теперь, верно, даже сам Иисус не дотянется до его разума.
– Иисус может все, – перекрестилась черная ведьма, – и да пребудет с нами его любовь. Но зверь больше не нужен. Я нашла язычников. Кто-то большим числом собрался к северу от нас. Кому еще охота сидеть в густой чаще, кроме как не разбитому врагу?
– Велю готовить топоры, – сделал вывод Нахнат-хайд и придвинул Митаюки большой пальмовый лист, на котором лежало нарезанное ломтями копченое и жареное мясо: – Отдыхай, госпожа.
