— Всяко бывает, — ответил Стемир, скривившись в нехорошей ухмылке и обнажая крупные чуть желтоватые, здоровые зубы, — это хоть и древан земля, но тати из-за засек приходят и здесь пошаливают. Сильны они стали, слишком сильны. Нас уже за людей не считают.
— Как поднялись, так и рухнут, — отрубил в ответ Гремич, скрежетнув зубами. Однако при этом поднял вверх руку с раскрытой ладонью, давая знак еще внимательнее смотреть по сторонам. Береженого Сварог бережет.
Дорога впереди делала крутой поворот, обходя поверху глубокий овраг. Самое подходящее место для засады. Боярин, внутренне сомневаясь, а стоит ли, тем не менее поднял булаву и ткнул ей вперед, давая людям знак. Двое молодых гридней по этой безмолвной команде выехали вперед, опережая колонну всадников на два десятка шагов. Молодой парень с редкими короткими усиками цвета спелой пшеницы, обгоняя товарищей, задел головой нависавшую над дорогой ветку рябины. Досадуя на свою неловкость, он ухватился обеими руками за шлем. При этом его щит случайно ударил лошадь в бок, кольнул ее оковкой.
Именно в этот момент Мировое Колесо Рода, всесущее коло повернулось, неумолимо меняя Мир и судьбы живущих под Солнцем. Такое внешне ничтожное событие, как задетая ветка, повлияло на дальнейшую жизнь и самого молодого Рагнара, и его соратников. Занесшая уже ножницы над нитями жизней, Желя отвлеклась, отмахиваясь от закрывшей глаза ветки, а через миг ее внимание привлекли уже совсем другие люди. В другой истории половина отряда полегла бы под стрелами затаившейся за поворотом засады кнехтов барона Арнольда Штрасфурта. В короткой яростной схватке выжили бы только трое русичей, а письмо, которое Гремич вез в кошеле, было бы выброшено неграмотным стрелком-тюрингом.
Но это все осталось в другой истории, в другом мире. С этого момента ничего этого уже не было. Колесо провернулось и покатилось по другой дороге.
— Стой, шальная! — всадник обеими руками вцепился в поводья, поднимая лошадь на дыбы.
Минутное замешательство, и усмиренная крепкой рукой лошадь двинулась дальше. Это мелкое происшествие заставило русов крепче взяться за оружие и поднять щиты. Тогда как у людей, засевших в кустах слева от дороги, не выдержали нервы. Кто первым решил, что их обнаружили, и спустил тетиву, осталось неизвестным. Запели луки, из кустов на отряд посыпались стрелы. Первым рухнул на землю второй воин дозора, целых четыре стрелы пронзили его тело. Душа человека отлетела на небеса еще до того, как сбитое с седла тело мешком упало на землю.
Рагнар буквально чудом, в последний момент заметил летящую ему в лицо смерть. Нагнуть голову, вздернуть щит, почувствовать, как по шлему скользнуло жало. Левая рука на миг онемела от последовавших один за другим двух тяжелых ударов стрел. Затем выглянуть из-за щита и, поднимая копье для удара, пришпорить лошадь. Повезло, стрелки били в человека, и ни одна стрела не задела коня. Краем глаза воин уловил движение за кустом бузины в десяти шагах от края дороги. Рагнар метнул туда копье и сразу же схватился за топор.
— Бей! Руби! — гридень с ревом вломился в кусты, размахивая топором и придерживая поводья.
Короткий удар. Сверкнувшее холодной молнией лезвие опускается на плечо бородатого сакса с выбивающейся из-под кожаного наголовника целой гривой спутанных, грязных волос. Рывком вырвать топор из тела и пригнуться, пропуская над головой толстый сук. Конь, хрипя, рвется вперед, прямо через кусты. А вокруг разгорается яростная схватка. Воины плотным стальным клином врубились в придорожные кусты, откуда били стрелы.
Рагнар заметил впереди в нескольких шагах обрыв, успел натянуть поводья и спрыгнуть с седла. В прыжке он попытался достать топором некстати вывернувшегося из-под конских копыт сакса в добротном доспехе. Не получилось. Противник играючи уклонился от удара и сам контратаковал. Удар отбив, Рагнар прикрылся щитом и получил прямой короткий удар в голову. Сакс уходит от атаки и сам пытается достать руса мечом. Опасный противник движется легко, умело прикрывается щитом и сам наносит короткие, опасные, как жало гадюки, удары. Вот он отскочил в сторону и сразу же точным движением сбил с ног ударом щита о щит навалившегося на него с боку дружинника.
Не раздумывая, гридень бросился на помощь соратнику, топор скользнул по покрытому броней плечу сакса. Противник уходит от удара. Это увертка. Ухмыляющийся, радостно оскалившийся враг рубит наотмашь, молодой варяг еле успевает принять меч на щит. Еще удар, еще, сакс атакует. Рагнар отступает, меч сакса сверкает как молния, а рука со щитом уже немеет от ударов. Эх, продержаться бы еще чуток. Соратники уже рядом, рубят кнехтов. Врагов больше, но они плохо вооружены и дерутся слабо. Видно, что привыкли больше из засады бить.
Рагнар уклонился от очередного удара, видно, что сакс выдохся, лицо раскраснелось, дышит тяжело. Кажется, он открылся, опустил тяжелый щит. Теперь бить! Со всей силы прямой в грудь. Противник успевает отскочить и сам атакует. Рагнар даже не успел испугаться, только в его расширившихся зрачках отразился летящий в грудь клинок.
В этот миг Боги еще раз улыбнулись молодому русу. Нога соскользнула с корня, и воин, нелепо взмахнув щитом, упал наземь. Лезвие меча только скользнуло по нашитой на плече железной пластине. Падая, Рагнар успел немыслимым изворотом дотянуться топором до ноги сакса. Лезвие вошло в бедро с сочным чавкающим звуком. Зашипев от нестерпимой боли, враг рухнул как подкошенный. Дальше дело решил широкий охотничий нож, быстро нашедший горло татя.
Подхватывая топор, щит он уронил, Рагнар с перекатом поднялся на ноги, готовый к схватке со следующим противником. Но бой уже кончился, врагов не осталось, никто из саксов не выжил. Правда, и русам победа досталась дорогой ценой. Трое погибли еще на дороге, не успев уклониться от стрел. Еще двое воинов получили раны в схватке.
— Молодец, в одиночку рыцаря зарезал, — одобрительно молвил боярин, кладя руку на плечо молодого воина.
— Уморил он меня, дядька Гремич, — бесцветным уставшим голосом отозвался тот, вытирая рукавом пот со лба, — чуть сам в Ирий не отправился.
— Зато первым засаду увидел, товарищей спас и опасного врага зарезал. Меч у него хороший, — боярин вырвал из руки покойника клинок и, повертев в руках, разглядывая со всех сторон, протянул Рагнару.
— Спасибо, — только выдохнул тот, зардевшись, по самым скромным прикидкам, меч доброй работы стоил больше серебряной гривны.
— Ты добыл, — улыбнулся Гремич, — что в бою взято, то свято. Только пока добычей не красуйся, на поясе не носи. Сначала владеть научись.
— Мне батька уже показывал, как рубиться, — со всей юношеской горячностью ответил Рагнар.
— Показывал — это одно, а самому чувствовать сталь в руке — другое. Вечером на привале покажешь, чему тебя отец учил.
— Старшой, погляди, кого тати в полоне держали, — вмешался в разговор подбежавший к ним чуть запыхавшийся дружинник.
— Пошли, — Гремич резко повернулся и поспешил вслед за проводником. Пологий склон, на котором и шел бой, заканчивался обрывом. Дальше начинался глубокий овраг. Спустившись в рытвину и пройдя между обрывистых стен, люди очутились в широком светлом логу. Именно здесь тати и держали своих коней. Чуть дальше, вниз по руслу, лежало тело сакса, пришпиленное к стенке оврага стрелой. Видимо, коневод, попытавшийся бежать от неминуемой расплаты.
— Кто-нибудь ушел? — поинтересовался Гремич, кивнув в сторону трупа.
Воин в ответ только покачал головой и поднял вверх палец. Что означало — враг был один.
Несколько дружинников сбивали в табун лошадей саксов, складывали в кучу доставшийся от врагов скарб. Двое варягов помогали освободиться от пут волосатому и бородатому человеку в длинной, ниже колен, рубахе, подтянутой широким красным вязаным поясом. Несмотря на пережитый позор плена, держался человек с чувством собственного достоинства. Растирая на ходу затекшие запястья, он подошел к сложенным под корявым грабом седельным сумам и, кряхтя, принялся в них рыться. Наконец волхв извлек из одного мешка сапоги и начал обуваться.
— На обувку позарились, собачье отродье, — пояснил он воинам.
— День добрый, — Гремич вежливо кивнул волхву, после того как тот обулся и поднялся на ноги.
— Благослови тебя и твоих воинов, Велес, — степенно проговорил священнослужитель, — вовремя успели. Избавили служителя Богов от смерти на дереве.
— Пустое. Мы сами в засаду попали. Не нас, а Перуна благодари за спасение.
— Совсем правды нет на земле, — пробурчал волхв, — мертвобожники как по своей вотчине шастают, видят, что окорота на них нет.
— Будет еще окорот. Порубим всех в солому. Придет время, — жестко заявил Гремич. — Как звать-то тебя, волхв? И как ты попал к саксам? Казну-то великую служители Бога с собой не носят.
