— Если что-то с парнем случиться, мне дочка этого никогда не простит, — Пробубнил воевода в ответ, опустив глаза. — Любит она его...
— Так надо было дома, под юбкой у девки оставить, коли за сохранность боишься, там самое место тому, кто сечи боится. Зачем на войну притащил? — Хмыкнул ехидно князь. — Да и сейчас мы не на смертушку идем, а на разговор. Что там может случиться? Иль ты думаешь, что Рыбоеды закон порушат, и под белым флагом посмеют кровушку пролить? Да за это, им свои же вои голову с плеч снесут.
— Не верю я. — Не сдавался Перв. — Нет в них чести. Чего угодно от татей этих ждать можно. Муторно мне на душе. Плохое чувствую.
— Я, тоже не верю. Подлость в них чую. Но только не в этот раз. В нарушение договора они не осмелятся выступить, да и все одно идти надо, и пацана твоего все одно надо взять, толмача другого, кроме него, у меня нет. — Отрезал Рар. — Исполняй воевода волю князя, то долг, личные страхи на мирное время оставь, живы останемся, вот тогда и обсудим.
Вот так и оказался Богумир на льду реки, в составе переговорщиков. Стоял, слушал, переводил и думал.
— Не буду ходить вокруг, да около, скажу так, как есть. — Голос у Локка звучал глухо и хрипло. — Хочу забрать твое княжество Рар, под свою руку. Правильных богов привести, и истинную веру посеять средь заблудших душ. Нечего вам во тьме бродить.
Правила у меня простые, все по-честному: «Платите дань — живете, не платите — умираете».
Тебе, князь, стол сохраню, но отныне будешь моим вассалом, от моего имени суд вершить, а мне ответ держать, за все дела княжества. Воев своих под мою руку передашь, с воеводой и сотниками, мне нынче клятву верности дадут, прямо тут, на льду.
В том мое слово. Время на раздумья не дам. Соглашайся на условия, и разъезжаемся с миром. Ну а уж коле отвергнешь, то быть бою, в котором у вас шансов нет, у меня ратников поболее, и все они кровушки попили в досталь, матерые волчары, опытные, а у вас одни сосунки, вроде этого. — Палец Локка вытянулся в сторону Богумира. — Жду ответ. Можете отойти в сторонку да покудахтать недолго, посовещаться.
— Больно прыток ты, рыбий хвост. — Усмехнулся Рар. — Не бывать тому, чтобы князь Первоградский, сечи испугавшись, по доброй воле, татю под руку пошел. Воинов у меня может и поменее твоего, да и то не на много, богатыри мои уже не одну сечу прошли, и живые при этом остались, с победой вернувшись, что о многом говорит, опыту у них, жизнь отнимать, вдосталь, так что сече быть. Кровью умоешься тать-находник.
— Кровушки действительно много прольется. — Нахмурился Локк. — Но все одно моя победа будет, ты же знаешь это князь, и все одно на смерть идешь, одумайся. Сдай назад, миром разойдемся.
Богумир переводил, и хмурился терзавшим мыслям:
«Вот же напасть какая. Действительно, много прольется крови. Чья будет победа еще неизвестно, силы равны. Хорошо если Первоградцы одолеют... А ну как племя Виксай, верх возьмет, да после сечи, кровью одурманенные да боем разгорячённые, в столицу ворвутся, а там одни дети да бабы? Они же там такое сотворят, что даже представить страшно. Пожгут столицу, снасильничают. Надо что-то придумать. Победа нужна и желательно малой кровью. Тут не гонором да силой действовать надо, а хитростью. Думай бог... Думай. Ты уже столько живешь на этом свете, сколько не жили они все вместе собравшиеся. Должен же быть выход. Наверняка было уже что-то подобное в прошедших веках, только вспомнить надо».
— Дозволь мне слово сказать. — Богумир быстро поклонился князю, и не дожидаясь ответа, уверенно вышел вперед. Ни Рар, ни Перв не успели остановить, так как все произошло неожиданно. — Ты же не хочешь лишней крови своих людей Локк? — Обратился он к вражескому князю. — Когда-то давно, в стародавние времена, существовал один обычай. Выходили перед войсками два лучших воя, с двух сторон, и бились в сече. Не ухмыляйся, лучше послушай, что скажу. — Стрельнул он глазами на ехидно улыбнувшегося врага. — Смысл был в том, что заранее договаривались князья, бой затеявшие, что победа во всей войне достанется тому, у кого ратник сам в строй вернется, ну уж, а у того, у кого воин погибнет, или встать не сможет, ничего не остается как забрать свое войско и уходить восвояси, победу противника признав, и выполнив условия обговоренные ранее. Не хочешь традицию древнюю возродить?
Локк задумался, а на плечо Богумира опустилась ладонь Рара:
— Ты что себе позволяешь, щенок? Воперед князя своего в разговор влез?! Плетей захотел?
— Не серчай, княже, я для общего блага. — Поклонился покорно парень.
— Говори, что удумал, что этому татю такое сказал, что тот задумался? — Прорычал князь.
— Предложил двум воинам исход всей сечи решить, в честном бою, один на один. — Улыбнулся Богумир.
— А дело пацан предложил, слыхивал я, что ранее бывал такой обычай. — Задумчиво произнес Перв. — Я в поле выйду. Мне равных в бою нет. На том и война прекратится, и победим, и людей сохраним. Подумай княже.
Было над чем подумать. Время задумчиво потекло в тяжелом молчании, никто из переговорщиков не мог решиться дать первым согласие на такое предложение. Стояли, морщили лбы, взвешивали все за и против, но не решались сказать ни: «Да», — ни: «Нет».
— А ежели проиграешь? — Наконец выдавил из себя князь. — Мне что тогда, под руку этого упыря идти, княжество предав?
— Не веришь, княже? — Нахмурился Перв.
— Опасаюсь. — Буркнул тот в ответ. — Я не только за себя отвечаю, у меня людей тьма, за них боюсь.
— Мысль интересная. — Наконец заговорил и Локк. — Я не против, но только поначалу условия обговорим.
— Проиграете, уходите с моей земли, мы проиграем, в столицу вернемся, там осаду примем. — Рыкнул в ответ Рар.
— Хитрец. — Рассмеялся противник. — На таких условиях, и при моей победе война не закончится.
— Ты сможешь грабить княжество, я мешать не буду, только людей своих в крепости спрячу. — Выдавил из себя слова князь Первоградский, не нравилась ему эта затея.
— Идет! Но последнее слово будет за мной. — Рявкнул Локк и протянул руку для заключения договора.
— Добро. — Кивнул Рар.
— Стой. — Выкрикнул тут же Перв, но было уже поздно, руки сжались словно поставив печать. — Какое слово-то он скажет? Что же княже ты поторопился, не выслушал. Ох чую беду. — Прошептал он, опустив голову.
— Ну что? Тогда воинов пойдем выбирать? — Словно гора свалилась с плеч Рара. Действительно, чего он сомневался. У него есть Перв. Тот, за всю свою жизнь не проиграл ни одной схватки. Выйдет на лед, побьет супостата и домой все вернутся с победой.
— Зачем выбирать? — Рассмеялся в захлеб едва не закашлявшись Локк. — За мной «слово» обещанное, и вот оно: «Выйду я, и вот этот пацан» — Он ткнул кулаком в грудь Богумира. Все по-честному, как и договаривались ранее.
Гора отчаяния вновь навалилась на плечи Первоградского князя, едва не раздавив своей тяжестью сердце.
— Погиб. — Прошептали его побледневшие губы.
— Бедная Славуня. Доченька. Как же так...— Раздались за его спиной горечью тихие слова воеводы. — Что я ей теперь скажу?..
Глава 13 Горжусь тобой сын
Морена сидела в темном мареве мягкого облака у трона Перуна и задумчиво крутила на пальце черный перстень с кровавым камнем, символом смерти. Сам громовержец, откинувшись на высокую спинку, чистил урчащий от удовольствия посох, заботливо расправляя переплетенные в нем, подрагивающие наслаждением молнии, и хмуро, едва слышно бубнил себе под нос:
— Совсем запустил я тебя со всеми этими делами да заботами. Так ты и силушку свою потеряешь... Ничего, потерпи, сейчас выровняю твои стрелы огненные, омою древко энергией с перстов праведных, протру туманом нежной заботы, и вновь ты станешь новеньким, засияешь, вспышками молний меня радуя, таким обернешься вновь, как создал когда-то тебя Род.
— Знаешь. — Морена подняла глаза на свекра, перебив его поток слов. — Никак не пойму. Откуда в нем это?
