И, конечно, Рамсес… секрет ее сердца. Невозможное стремление и столь же невозможное обретение перед самой смертью. Она помнила защищающее кольцо его рук, его тепло и нежность поцелуя, биение его живого сильного сердца. Встретятся ли они еще когда-нибудь?..
С этой мыслью Шепсет проснулась, не сразу поняв, где она находилась. В храме Хэр-Ди? В своей комнате в малом дворце?
Солнечные лучи проливались сквозь плотную задвинутую занавесь. Черная собака застучала хвостом по циновке, почуяв ее пробуждение. На миг девушке показалось, что это был ее пес Ветер, оставшийся на попечение царевича. Позаботится ли о нем Рамсес? Он обещал, что да…
Но Ветер был хоть и священным зверем, рожденным в одной из храмовых стай – но все-таки зверем. Эта сущность в образе черной собаки, которая вывела ее из Забвения, а теперь сопровождала, зверем не была. По крайней мере, просто зверем. Если бы сейчас Шепсет могла взглянуть глазами своего иного Ка – то готова была поспорить, увидела бы, что эта собака обитает по обе стороны и свободно ходит между мирами живых и мертвых.
Протянув руку, жрица улыбнулась и погладила зверя. Шерсть была мягкой, как у щенков, и черной, как базальт, без единого белого волоска.
– Интересно, кто же ты? Что ты вообще такое? – задумчиво спросила она.
Собака вывалила язык, часто задышала, лукаво поблескивая темными глазами. Мол, видишь же, вполне себе псина, да и вообще, какая тебе разница, пока я с тобой?
– Ну, как бы там ни было, ты явно послана мне Богиней, а дарам Богов под хвост не заглядывают.
Зверь, судя по всему, был с ней согласен.
Шепсет поднялась, оглядывая небольшую комнатку в доме целителя, гадая, надолго ли задержится здесь и как скоро Боги позовут ее дальше. Так всегда случалось. Многие рэмеч всю жизнь не покидали собственный сепат, а то и селение, но ее жизнь сложилась совсем иначе.
У изголовья стоял, улыбаясь, Бес – алтарная статуэтка, подаренная Садех. Лукавое Божество-защитник, чье покровительство у Шепсет попытались отнять, вернулся к ней иными путями, чтобы снова защитить и поддержать. Девушка улыбнулась, погладив страусиные перья его короны, и тихо шепнула:
– Спасибо тебе.
Умывшись и одевшись, Шепсет вышла в смежную комнату. Имхотеп уже не спал – задумчиво изучал какой-то папирус, неспешно разжевывая вчерашнюю лепешку. Заслышав ее шаги, жрец поднял взгляд:
– Выглядишь так, словно сна тебе не хватило и еще долго не хватит.
– Я и чувствую себя так, словно только вылезла из саркофага. Впрочем, это даже недалеко от правды, – девушка тихо рассмеялась, помогая ему расставить глиняную посуду.
На завтрак были лепешки, немного сыра и сухих фруктов. Шепсет подумала, что приготовит что-нибудь для целителя чуть позже, а то дел у него и без того хватало. В кладовой нашлась и полба, и чечевица, и сушеные травы, которые можно было использовать не только для снадобий, но и как приправы.
– Утром Нахт заходил. Я попросил его предупредить командира, что ты снова просишь о встрече, – сказал Имхотеп, пока жрица протерла посуду и стол и постелила чистое льняное полотно, чтобы ни крошки, ни брызги не попали на драгоценные свитки.
– Надеюсь, меня здесь не сочтут слишком назойливой.
– Уверен, попусту ты бы никого не стала тревожить, – веско заметил целитель. – Но я хотел попросить тебя, если сочтешь возможным… расскажи мне хоть немного. Я хочу помочь тебе и готов засвидетельствовать твои слова.
Шепсет насторожилась. Имхотеп действительно хотел помочь или проверял ее? Полагал, что она может солгать командиру? Или это в ней страх, поскольку слишком свежа еще была в памяти встреча в малом тронном зале и выдвинутые ей обвинения?
Командир гарнизона упомянул, что о смерти Владыки по-прежнему известно немногим. Но знал ли Имхотеп? Потому что если нет – она даже не понимала, что может рассказать ему, и с чего начать.
В ее положении выбор союзников был весьма ограничен. Теперь она помнила свои последние мысли и желания перед смертью. Еще немного времени пожить. Получить шанс разобраться во всем и восстановить справедливость…
И теперь ей был дарован и шанс, и время, и даже люди, защитившие ее и принявшие. Раз уж сама Богиня послала ей на помощь Нахта, все ее пребывание в гарнизоне Долины Царей стало неслучайным. Встреча со жрецом-целителем, тоже проходившим обучение в Хэр-Ди и увидевшим ее суть. Встреча с командиром, уже знавшим о гибели Владыки и имевшим собственные подозрения на этот счет. Фрагменты понемногу складывались воедино, разорванные нити – переплетались. Пусть поначалу Шепсет противилась – из страха, как когда-то противилась собственной необычной природе, – теперь она признавала: ее вели сюда.
Она села напротив Имхотепа, серьезно глядя ему в глаза:
– Скажи мне, мудрый, по силам тебе будет восстановить то во мне, что разрушило проклятие?
Помолчав, он ответил:
– Твоя собственная воля поможет мне. А вместе нам удастся то, что не удалось бы без твоего желания, если бы ты противилась исцелению. Да и Боги на нашей стороне, – он лукаво посмотрел на собаку, слушавшую их разговор. – Почему же мы должны потерпеть неудачу?
– Мне очень нужно… соединиться со своей Силой, чтобы закончить дело, ради которого меня вернули к жизни.
– Звучит загадочно, но как уже говорил, нельзя лезть в чью-то душу без спроса.
– Я не знаю, чем успел поделиться с тобой командир гарнизона. Позволь узнать, что тебе известно о недавних событиях в Пер-Аа?
Несколько мгновений они смотрели друг на друга, и каждый пытался понять, что известно другому.
– О Владыке? – осторожно уточнил Имхо-теп.
– О Владыке, – с облегчением кивнула Шепсет, и они поняли друг друга.
Тщательно подбирая слова, по возможности коротко жрица рассказала о последних днях празднества Опет. Умолчала лишь о видении Тии, в котором должна была разобраться, прежде чем выносить обвинения столь высокой особе. А еще не стала упоминать о драгоценном времени с царевичем Рамсесом. Это было ее личным воспоминанием, сокровищем, которым она не обязана была ни с кем делиться. Чувства были обнажены как плоть, лишенная кожи, а это Шепсет не хотела показывать никому.
Выслушав, целитель сказал:
– Усерхат – наш командир – делился со мной кое-какими своими подозрениями, когда только узнал. Слишком давно мы с ним и Садех приглядываем за этим гарнизоном и за Долиной Царей, чтобы утаивать что-то друг от друга там, где должны действовать сообща. Что ж, в самом деле тебя послали к нам Боги. И теперь я понимаю, почему кто-то предпочел не просто оборвать твою жизнь, но и проклясть тебя так страшно.
«Тебя ждут смерть и забвение…»
Сердце Шепсет болезненно сжалось. Неужели именно так он истолковал ее слова? Решил, что она заслужила свою судьбу, потому что невольно помогла убийцам Владыки?..
Должно быть, на ее лице отразились все эти мысли, потому что Имхотеп накрыл ее руку своей, успокаивая.
– Ты опасна для своих врагов. Потому что когда ты вернешь свою Силу – ты в самом деле сможешь узнать и донести волю Усермаатра-Мериамона, да живет он вечно. Именно этого они всеми силами постарались не допустить… и еще постараются, если узнают о твоем возвращении.
На этот раз командир гарнизона выслушал ее не один и принимал уже не в шатре, а в их с супругой доме. Имхотеп, как и обещал, засвидетельствовал ее слова. Жрецу здесь доверяли.
Неловко было говорить обо всем в присутствии госпожи Садех и Нахта, которого на этот раз Усерхат не стал отсылать. Казалось, чем больше людей узнает, тем более настоящим станет весь этот кошмар.
Но кошмар уже и так обрел плоть, и нельзя было делать вид, что все может идти по-прежнему.
Больше всего командира удивили подробности, известные Шепсет. Он задавал вопросы, убеждаясь, что с телохранителями Владыки девушка в самом деле была хорошо знакома. И теперь жрица уже могла ответить, потому что вспомнила свою жизнь и больше не бежала от нее.
