Главный научный сотрудник Отдела ЧС послушно чиркнул большой спичкой.
Вообще-то у них не было принято курить в помещениях. Это в расположенной в цокольном этаже лаборатории Вахрушева могла делать все, что её в голову взбредет. А заходило туда всякое. Девушки и молодой опричник даже не знали, что выразить по её странного поведению.
Первой встрепенулась Седых.
— Ничего, что мы тут сидим?
— Ничего, — Дарина Алексеевна пыхнула еще пару раз, по комнате поплыл аромат душистого табака. Илья жадно вдохнул его и пожалел, что бросает курить.
Завлаб задумчиво глянула не своего непосредственного руководителя:
— Кто из них?
— Твое мнение?
— Девушек туда нельзя. Он не любит женский дух.
— Тогда без вариантов.
Они дружно уставились на Илью.
— А чего сразу я?
Борман бросил коротко:
— Ко мне.
Затем молниеносно исчез за дверью. Семенов вздохнул и потянулся к мышке, чтобы выключить компьютер. Стол его был девственно чист, не считая кружку.
— Это был вулкан?
— Так откуда, по-твоему, взялись такие насыщенные минералами воды? В урочище Куртяево около 80 ключей слабоминерализованных вод, непосредственно связанных с вулканическим телом — трубкой взрыва «Куртяево». В двух местах группы этих источников образуют ручьи, впадающие в реку Верховку. Один из этих ручьёв имеет собственное название — Талец. Сам посмотри — превалирующий ландшафт — верховое болото. Потом идет в сторону моря резкий спуск с Куртяевского вулкана. 300 миллионов лет назад этот вулкан пытался выйти на поверхность, но мощность трещины земной коры не позволила ему это сделать. В принципе, сам вулкан находится под источником. Всю долину реки Верховки геологи называют «долиной вулканов» — это трещина земной коры, которая проходит через Нёноксу по дну Белого моря и уходит на Зимний берег. Пытались тут, кстати, искать алмазы. Они есть, но мало. Зато На Зимнем берегу находится знаменитое месторождение имени Ломоносова.
Илья от новостей аж раскрыл рот:
— Я не знал.
— Это понятно, ты не геолог.
— Мы здесь причем?
Борман задумчиво посмотрел на молодого сотрудника.
— Природа весьма странный механизм. Все во Вселенной пропитано энергией. Человечество также издавна зависит от нее. Самые продвинутые из нас могут её видеть или чуять. Кто-то даже использует.
— Подождите! — Илья поднял руку. — Вы хотите сказать, что вся эта так называемая магическая жизнь существует на самом деле?
— А ты еще не понял?
— Эмуляция, эманация. Как вы еще называете её проявления?
Вахрушева постучала трубкой по столу:
— Илья, это не так важно, как мы называем. Важно, что это есть. Так называемая нечисть и нежить не суть проявления потустороннего мира. Это скорее прорыв чуждой энергетики в наш мир. А по эту грань сторонние энергетические потоки могут проявлять себя по-разному. И далеко не всегда враждебно по отношению к человеку.
— Но?
Семенов оглядел старших опричников с нескрываемым любопытством:
— Но и на старуху бывает проруха. Помнишь нашу главную заповедь?
— Пресекать, а не побеждать?
— Правильно. Так вот, — Вахрушева отошла от широкого стола, — к нам поступает информация, что в Куртяево, там, где выходят источники, что-то неладное в последнее время творится.
— От кого?
— Часовню над источниками ремонтируют и поэтому наняли работников. А у них постоянно что-то случается. То техника ломается, то дощатые дорожки размывает. И люди внезапно начинают себя плохо чувствовать. Нашелся человек, что вспомнил о нас и сообщил.
Илья начал вспоминать:
— Там ведь еще есть по дороге в Неноксу Алексиевская церковь. А попы что там забыли?
— Э, не скажи, — Борман оживился. — Церковь не на пустое место приходила. Куртяевские источники с давних времен местом выхода силы. Здесь стоянку древних людей нашли. Первыобытные, у аже понимали толк! Вот и христиане стали использовать его себе во благо. А чтобы лишнее не наружу выползало, установили часовню, затем церковь. Самое раннее упоминание урочища Куртяево встречается в сотной грамоте Николо-Корельского монастыря, относящейся к 1587—1588 годам, среди владений которого указывается 'поженка на Куртяеве Михаиловская Кологривоя. Затем земля урочища отходит к Кирилло-Белозерскому монастырю. До момента постройки часовни и церкви в Куртяеве в 18 веке никаких постоянных строений, кроме сенокосных и промысловых изб, не было. Также не сохранилось исторических данных о возможном использовании до 1721 года Куртяевских источников. Это сейчас автотрасса на Онегу пролегает близко. Тогда полдня пёхом по дорожке от Неноксы, а еще по морю плыть.
— Вас понял. Когда выезжаем?
Вахрушева открыла окно и подняла большой палец.
— Дождь к вечеру кончится. Утром можно ехать. Комаров будет тьма, так что принесу вам сейчас наши мази.
Борман поддакнул:
— Как одеваться, ты знаешь. Я за тобой заеду в четыре утра.
Заведующая лабораторией была права. Дождь закончился ночью, и рано утром сонного Илью подобрали уже при солнышке. Китайский внедорожник бодро помчался к железнодорожному мосту. Как раз его открыли. Этот мост летом по ночам часто разводили. То есть поднимался вверх центральный пролет и через него проходили океанские суда. Вот и сейчас на рейде снова образовалась очередь. Тихие воды Северной Двины, панорама города, освещеная с востока поднимающимся светилом. Красота июньского утра взбодрила Семенова и настроила на рабочий лад. Борман притопил газу.
— Машин нет, долетим быстро!
Трасса Архангельск — Северодвинск пребывала в стадии пергаментного переустройства. Невероятно загруженный участок М8 так и не подвергся ожидаемой давным-давно реконструкции. Поэтому с утра до вечера по ней тек весьма плотный, как в городе, трафик. Всего ведь тридцать пять километров! Сейчас по причине раннего утра она еще была пуста. И Борман выжимал из разрешенного скоростного режима максимум. Они прискочили Пиры, мосты через Левковку, Заостровку, Исакогорку. Всего до города корабелов находилось восемь мостов. Был в Архангельске такой обычай для молодоженов проезжать семь мостов. Так по этой дороге делать это было очень удобно.
Не успел Илья достать термос с кофе, как проехали поселок Цигломень и вскоре пересекали по мосту относительно большую реку Лая. После Рикасихи по сторонам трассы потянулись болота, затем справа показалось Никольское русло Северной Двины, закрытой дачными поселками и посадками. Двадцать пять минут дороги, и они въезжали в город корабелов. В сообществе полисов устья Двины– Архангельске, Северодвинске и Новодвинске проживало более половины населения области.
— Поедем через город. На Объездной дорога плохая.
Именно на Архангельском шоссе располагались основные предприятия города корабелов. СПО «Арктика», Северное машиностроительное предприятие, на котором некогда строились самые большие подводные лодки миры, а сейчас современные подводные крейсера. Огромная проходная, стильные часы на кирпичном здании управления, высоченные цеха. Все это вскоре осталось позади. Они проскочили площадь имени директора Севмаша и выехали к Полою и на Солзенскую трассу.
Через двадцать минут внедорожник свернул на Онежский тракт, вскоре исчез асфальт, начался грейдер. К счастью ехать им было по такой дороге минут пятнадцать. Вскоре холм нырнул вниз, и показалась парковка. Слева находился небольшой источник для проезжающих, а направо вдоль речки шла дорожка в сторону основных вод и урочища.
— Мажемся сразу.
Илья согласно кивнул. Будет тепло, после дождей поднималось марево, гнус уже начинал надоедать. Опричники надели в рейд обычные «горки» из плотного брезента, а на ноги резиновые сапоги. Трава еще невысокая, не вымокнут. Илья предпочитал на голову панаму, которую можно было натянуть на уши или спрятать в кармане. Борман форсил в австралийской шляпе с широкими полями.
