– Грай! Стой! Не трогай их, Грай! – завопила она, бросаясь туда, где заметила широкоплечую фигуру боцмана. Судя по тому, что в драке наступила заминка, ее услышали. Грай – это действительно был он – свирепо уставился на Лесси, и ей на мгновение показалось, что боцман сейчас вышвырнет ее за борт, и это доставит ему большое удовольствие. Но ей вдруг сделалось все равно. Девушка с навалившимся безразличием наблюдала, как, повинуясь короткому приказу, пираты освободили каюту, как обалдевшие от этого ее спутники медленно опустили оружие, как на боку у старого графа ди Гордони расплывается большое красное пятно, как Джастин, у которого порезана рука, бросается к отцу, как неподвижно лежит на полу Барти и Кангес напрасно пытается ему помочь, как испуганно сжался в комок Арман… Ей было все равно. Лесси будто бы снова получила удар по голове. Ей было плохо. Очень плохо.
Дрогов явился минут через десять, насмешливый, самоуверенный и властный. Рубашка капитана была в красноречивых пятнах крови, впрочем, никаких особенных ран на нем не было заметно. Оружия тоже не наблюдалось, но за спиной капитана толпилось несколько пиратов. А над головой издевательски светился видимый только Лесси венок. Ведьме показалось, что, увидев ее, капитан вздрогнул от неожиданности (а как же Грай – промолчал?), но не замедлил шаг. Он остановился всего в полуметре от девушки. Секунду они молча мерили друг друга взглядом. В глазах Лесси была мука.
– Я же пират, ты что, забыла? – негромко, с невыразимой горечью усмехнулся Дрогов, глядя ей в глаза. И неведомым образом эта его горечь, его такое явное отчаяние растопили вставшую вдруг между ними стену. У Лесси задрожали губы.
– Здравствуй, – просто сказала она и протянула капитану руку.
Рукопожатие длилось всего один миг. Потом на Дрогова с ревом налетел Джастин.
– Вы убили его, убили! – орал молодой граф, глядя на мир совершенно безумными глазами. Пират без особого труда сгреб юношу в охапку.
– Кого? – спокойно поинтересовался он.
Лесси вдруг увидела, что старый граф неподвижно лежит на полу, и бросилась к нему. Приложив ладонь к его груди, она уже не услышала биения сердца, но почувствовала, что жизнь еще не покинула окончательно это тело. Она отрешилась от мира, мгновенно став центром притяжения всей возможной здесь силы.
– Мертв, – как сквозь туман донеслись до нее слова, кажется, это рядом опустился на пол капитан. Лесси отрицательно качнула головой. Не отвлекаться! Она ни разу не лечила людей так, но Жива инстинктивно чувствовала, что и как ей надо делать. Энергия жизни, светлая и пульсирующая, изливалась в тело старого графа, заставляя остановившееся сердце пойти вновь, заставляя легкие расшириться, всасывая воздух, заставляя срастаться порванные внутренности, заставляя кожу… Нет, на кожу сил у нее уже не хватило. Все-таки вокруг было чуждое ей море.
Лесси очнулась через несколько минут. Она сидела на полу рядом с недоуменно моргающим графом ди Гордони, а Джастин, встав перед ней на колени, целовал ее руки.
– Спасибо, госпожа Лесси, спасибо, – как заведенный, бормотал он.
– Не стоит, Джастин, лучше помогите мне встать, – попросила девушка. Едва она поднялась на ноги, как к ней молнией метнулся Арман (где только хоронился?) и спрятался за ее спину. Дрогов наблюдал эту сцену с непроницаемым лицом. Лесси поймала его внимательный взгляд и криво усмехнулась. Она прекрасно знала, как сильно она изменилась, слишком многие говорили ей об этом. Она сама знала, что выглядит сейчас жутковато, со своими тяжелыми темными волосами, спускающимися по плечам, с загорелым исхудавшим лицом, на котором выделяются лишь ярко-синие глаза – не зря несколько пиратов непроизвольно попятились от нее. Могущество силы и пережитые испытания сделали ее другой, превратив из маленькой испуганной девчонки во взрослую, уверенную в себе ведьму. Теперь не она искала у всех и вся поддержки – помощи и защиты искали у нее.
– Вы кто такие? – наконец проявил интерес к корсарам старый граф.
Лесси помогла ему подняться.
– Это граф ди Гордони, – представила она. – А это капитан Дрогов.
– О! – с энтузиазмом воскликнул воскресший граф (Лесси показалось, что тот еще не вполне оправился от потрясения). – Это просто замечательно! Вы очень кстати!
Судя по физиономии Дрогова, тот тоже не знал, удивляться ему такой необычной радости или смеяться над ней.
Они просидели в просторной кают-компании до самого вечера. Пират молча выслушал рассказ Джастина (молодой граф наконец пришел в себя, смог внятно изъясняться и моментально взял инициативу в свои руки), потом кратко поведал об экспедиции на ледяной остров. Лесси в основном молчала, кидая на Дрогова редкие взгляды. Его близость – их разделял лишь стол – была нестерпимой, ей хотелось прикоснуться к нему, вновь сжать крепкую, намозоленную оружием руку, у нее кружилась голова, но лицо ничем не выражало владевшего ею смятения. Несколько раз их взгляды встретились, но она не поняла, что прочла в темно-серых глазах пирата. И, конечно, Джастин неизбежно упомянул роковое слово «ведьма»! Упомянул с благоговейным трепетом, восторгом и скрытым страхом. Лесси почувствовала на себе испытующий взгляд капитана, но поднять глаза было выше ее сил.
– Мы плывем на острова Куччанг, – говорил Джастин. – Там мы попытаемся найти один камень, про который мы с госпожой Лесси вычитали в книге. Плыли… – вдруг смолк он.
– Да, вы основательно покалечили «Касатика», – задумчиво промолвил старший граф. – Пожалуй, наша экспедиция под угрозой. Хотя… Капитан, сколько денег вам надо, чтобы отвезти нас на Куччанг и обратно до Дундрута?
Дрогов застыл. Девушка все еще не решалась поднять глаза, а потому не видела его лица.
– Вы разговариваете с ярлом, – медленно сказал он наконец, и Лесси вдруг поняла, что капитан взбешен. – А у ярла, как и у вас, граф, есть вассальный долг перед принцелами Ор-Сите и их наследниками. Если вы забыли. Приказывайте, ваше высочество, – обратился он к Арману. – Куда держит курс «Дельфин»?
– На острова Куччанг, – неподражаемо, как ни в чем не бывало заявил принц. – Пожалуй, мне угодно плыть туда. Вы меня очень обяжете, капитан.
Лесси стояла, опершись о борт «Дельфина». Она ушла из каюты, где продолжали разговор мужчины. Ей хотелось побыть одной. Ей не хватало воздуха. Их разместили на пиратском корабле, который был не в пример просторнее покалеченного «Касатика», девушке даже досталась отдельная каюта. Но с момента их перехода на «Дельфин» она не перемолвилась с капитаном и парой слов. Тот все время был занят – пока они обустраивались, он пошел к раненым, потом все ужинали, вновь собравшись в большой каюте. Лесси узнала эту комнату – она видела ее во сне.
На сердце что-то щемило, хотелось плакать, но слез не было. Лесси сглотнула вставший в горле комок. Она – Жива, она – ведьма. С этим ничего не поделать. Как он отреагировал на слова Джастина? Она не видела. Девушка закусила губу. Она сплела венок, она уже не может, да и не хочет ничего менять. Пусть будет так, билось в голове, пусть будет так.
– Знаешь, малыш, я всегда смеялся над судьбой, и она жестоко подшутила надо мной, – раздался за спиной тихий голос, на плечи легли такие знакомые руки. Она не услышала его шагов, поглощенная своими мыслями, и вздрогнула от прикосновения. – Что ты сделала со мной, Лесси? Что ты сделала, что я думаю о тебе днем и ночью? Что я жить без тебя не могу – и не хочу?
Лесси порывисто обернулась, заглянула в темно-серые глаза – отчаянные и немыслимо серьезные.
– А что сделал со мной ты, Кен? – прошептала она. – Почему во всем этом мире мне нужен только ты один?
Он не дал ей договорить. Не быть вместе стало для них совершенно невозможным. Губы стремительно коснулись губ, руки обвили плечи, и никакая сила в мире больше не могла заставить их разорвать объятия.
Подперев голову рукой, Лесси тихонько смотрела на спящего рядом с ней капитана. Лицо Кена было удивительно безмятежным, черные волосы рассыпались по подушке. Наверное, это и есть счастье, думала она. Смотреть на него вот так, не таясь, легонько гладить мерно вздымающуюся грудь, волосы, плечи, касаться губами его лба. Она не знала, что их ждет впереди, но этих минут у нее уже никто не мог отнять. Как никто не мог отнять долгой южной ночи, его безумных жарких слов, сумасшедших ласк, пьяного счастья в глазах, его и ее любви, которая стала одним целым и переполнила их до самых краев. Никто не мог отнять мгновения, когда его рубашка бесшумно скользнула на пол, а Кен нашел в себе силы отпрянуть от девушки. «Я пират, – выдохнул он. – Я не хочу, чтобы ты жалела об этом потом». «А я ведьма, – прошептала она в ответ. – И я люблю тебя». Никто не мог отнять у них того, что было дальше.
