А после праздника Провещания Мокоши у бодричей начиналась Перумова неделя. Они жгли костры, прыгали через них, водили хороводы, пили сурью…
Слёзы навернулись на глазах Зельмы…
Она мысленно прочла молитву Мокоши, Перуну и Семарглу.
«Я уже привыкла к имени Зельма… — подумала женщина. А ведь я — Ладомира, та что приносит в дом лад и мир. А сын мой Мечеслав, тот кто славно мечём владеет… А Фридрих фон Хогерфест — человек, который принёс горе на мою родную землю. А я делила с ним ложе на протяжении пяти лет… И всячески отгоняла от себя мысли о том, что сплю с кровавым убийцей…»
* * *
Вскоре магистр покинул Хаммабург и в сопровождении богатой свиты, в том числе и Курта Саксонского, и отправился в Линсбург на встречу со своей будущей женой Эвой Волтинген.
Хогерфест прибыл в Линсбург раньше гроссмейстера Волтингена и его дочери. У магистра и ландкомтура было достаточно времени, чтобы обсудить дела ордена. За чашами отменного вина, в компании маршала, они обсудили очередное нападение на венедов.
— Строительство новых крепостей-городов идёт полным ходом, — высказался магистр. — Рюкендорф под моим началом скопил достаточно сил для нового вторжения. Я намерен выступить в начале мая на Велегош и, наконец, завершить то, что не удалось ордену пять лет назад. Новый ландкомтур фон Анвельт достоин похвалы: крепость возведена и отменно укреплена. Гарнизон сформирован и обучен. Припасено достаточно провизии и оружия.
При упоминании очередной военной кампании ландкомтур фон Линсбург встрепенулся — старые раны, полученные во время похода на Старгард, только недавно окончательно зажили. Линсбург отчётливо помнил, как золотая колесница кружила в небе, и из неё низвергались огненные стрелы.
Поэтому он осмелился осторожно возразить:
— Обращение язычников в истинную веру — задача первостепенная для ордена. Однако как избавить наших людей от нападений с воздуха?..
Хогерфест усмехнулся.
— Нечто подобное я и рассчитывал услышать от вас, Линсбург.
Он кивнул Курту Саксонскому и тот продолжил:
— В Рюкендорфе собраны самые известные механики Европы. Они разрабатывают новые катапульты, способные сокрушить летающие колесницы венедов. К тому же, ими предложен ряд эффективных штурмовых приспособлений. В частности штурмовые башни, обшитые сверхлёгким металлом. Они доставляются в нужное место в разборном виде, затем специальная команда за пару дней монтирует вкупе все части.
Линсбург невольно округлил глаза.
— Впервые слышу об этом… — признался он.
Хогерфест пригубил вина.
— Разумеется, ландкомтур, ведь это секретная информация. Я приказал привлечь одарённых механиков и кузнечных дел мастеров тайно. Не следует недооценивать венедов. Я всё больше убеждаюсь, что разведка у них работает. Такими новыми механизмами я уже приказал обеспечить и Анвельтбург.
(По поводу разведки венедов Хогерфест не ошибался: Семаргл, Сирин, Гамаюн и Алконост по-прежнему исполняли обязанности наблюдателей. И знали обо всём, что происходит в Рюкендорфе и Анвельтбурге).
— Однако новая резиденция магистра, прими Логос его душу, Бернара де Керпина, была разрушена почти дотла варварскими небесными колесницами! А дворец Верховного епископа серьёзно пострадал! — попытался возразить фон Линсбург.
— Земли франков далеко отсюда, ладкомтур! Прошло пять лет с момента Дикой охоты и боги британских варваров более никоим образом не проявили себя. Думаю, они попросту хотели воспрепятствовать вторжению, а Дикую охоту избрали, как акт устрашения. Надо сказать, покровителям бриттов это удалось с лихвой. Верховный епископ отдал приказ отозвать войска из-за Узкого пролива. Однако смею напомнить вам, фон Линсбург, что мы — не на земле бриттов. И уже успешно закрепились на территории венедов. И Дикой охоты вслед за этим не последовало…
Ландкомтур сник.
— Когда вы намерены выступить, магистр? — уточнил он.
— Как я уже сказал, в мае месяце… Если вы силах перенести поход, то буду рад видеть вас в рядах рыцарства.
Линсбург крякнул. Хогерфест тотчас понял, что ландкомтур не стремится покрыть своё меч кровью венедов.
— Ваши люди наверняка не захотят упустить возможность обогатиться и заполучить новые земли… — продолжил гнуть свою линию Хогерфест. — Вскорости я намерен заручиться поддержкой баварцев и тюрингов. Они жаждут боя и кровавой сечи! Летающие колесницы им не помеха. К тому же за пять лет пребывания на землях венедов мои люди ни разу их не видели. Я покончу с Велегошем и со Старгардом. Силы ордена двинутся дальше на восток…
Ландкомтуру ничего не оставалось делать, как согласиться с доводами магистра. Иначе бы ему предложили почётную отставку.
— А кто возглавит поход на Старгард? — поинтересовался фон Линсбург.
— Молодой одарённый ландкомтур фон Анвельт, — последовал ответ магистра.
Линсбург пригубил вина, чтобы скрыть своё недовольство. «Стоило только получить раны в бою и временно выйти из строя, как бывший подчинённый уже обскакал меня! И как я раньше не разглядел фон Анвельта?!» — подумал старый ландкомтур.
Кортеж гроссмейстера Волтингена в Линсбурге ожидали через несколько дней. К тому времени хозяин замка со всем тщанием подготовился к приёму дорогих гостей. Тем паче, что теперь, после разговора с магистром, фон Линсбург надеялся, что восстановит своё былое влияние при помощи Эвы Волтинген. Ведь юная прелестница доводилась ему племянницей.
Хогерфест наблюдал за приближением кортежа гостей с высоты замковой стены. Сердце его раздирали противоречивые чувства. С одной стороны он понимал: предстоящее бракосочетание неизбежно — Эва отличная партия. К тому же, как говорят, она хороша собой и гроссмейстер даёт за ней огромное приданое. А уж магистр решит, как им правильно распорядиться. Но с другой стороны — он любил Зельму. И со временем Эва наверняка потребует удалить наложницу из замка…
Хогерфест смотрел, как многочисленные повозки и всадники приближаются к стенам Линсбурга. Он извлёк зрительную трубу из кожаного тубуса, прикреплённого к ремню, и, сгорая от любопытства, навёл её на кортеж.
Сосредоточенный взор магистра выхватил юную прелестную всадницу. Её щёки раскраснелись от верховой езды, густые рыжие волосы развивались на весеннем ветру, а серо-зелёные глаза блестели, предвкушая предстоящую встречу с женихом.
Хогерфест также заметил полную упругую девичью грудь, обтянутую дорожным шерстяным платьем, вздымающуюся под тёплым меховым плащом. Эва отлично держалась в седле, словно королева, и о чём-то увлечённо разговаривала с некой молодой особой, по всей видимости, камеристкой.
— Великий Логос… Неужели эта та самая маленькая Эва?.. — прошептал магистр и извлёк из-под плаща золотой медальон, некогда подаренный гроссмейстером Волтингеном. Хогерфест открыл его и взглянул на лик Эвы пятилетней давности — нынешняя роскошная рыжеволосая уверенная в себе всадница мало чем напоминала хрупкую глазастую девочку. Сердце магистра учащённо забилось, он поспешил во внутренний двор, чтобы встретить гостей. Там уже томились в ожидании хозяин замка и маршал. Чуть поодаль собралась вышколенная домашняя челядь.
Кортеж проследовал через замковые ворота…
Наконец карета гроссмейстера остановилась — к ней поспешил слуга Линсбурга, дабы открыть дверцу и опустить раздвижную лесенку. Первым из кареты вышел Дитрих Волтинген. Даже во время частных визитов он носил атрибуты ордена Белых плащей, ибо белый цвет, по его мнению, символизировал чистоту помыслов.
Линсбург поспешил ему навстречу.
— Брат мой! — воскликнул он, раскрыв объятия.
Линсбург был намного старше Волтингена, своего неполнородного брата. Мать Эрика умерла, и его отец женился вторично, от этого брака и родился Дитрих. Несмотря на это, братья по отцу были дружны и всячески поддерживали друг друга. Эрик рано покинул отчий дом и вступил в орден Золотого креста. После десяти лет верной службы он стал комтуром и получил после смерти отца законное наследство своей матушки — небольшой замок Линсбург. Стараниями Эрика замок вскоре процветал под дланью ордена. А сам Эрик повысился по иерархической лестнице до ландкомтура.
Дитрих же примкнул к недавно сформированному ордену Белых плащей, который фактически являл собой ветвь ордена Золотого креста на территории северной Европы. И вскоре амбициозный рыцарь добился значительных успехов. Проявив себя в Византийском походе, Дитрих сделал стремительную и блистательную карьеру. И вскоре выгодно женился, у молодой четы родилась рыжеволосая Эва.
…Братья крепко обнялись.
— Как добрались? — поинтересовался Эрик.
— Прекрасно! Дороги в отличном состоянии, все вымощены булыжником! — заметил Дитрих.
