Шла Веселина быстро, холод и сырость заставляют пошевеливаться. Вот и приметные ворота купца Замяты, одна половинка новая свежим деревом желтеет. С другой стороны улицы забор с одним сломанным колом. У хозяина полгода как руки не доходят городьбу поправить. Ох! Больно-то как! В темноте девица не заметила вылезшую из мостовой пласть и со всего размаху налетела ногой на бревно. Сильно приложилась. Кажется, послышалось, как пальцы хрустнули.
Дохромав до привратного столба, Веселина присела на корточки и руками сквозь сапожок пощупала ступню. Нет, пальцы целы, сгибаются, и боль проходит. Смотреть под ноги надо, ворона!
Осторожно ступив на ушибленную ногу и не почувствовав никакого неудобства, девица поспешила дальше. Оказывается, не одна она на улице, впереди еще кто-то под дождем бредет. Фигурка складная, девичья, не идет, а порхает над лужами, из-под колпака коса выбивается. Так это Милослава! Как только сразу не узнала! Значит, княжна тоже на вечеринку гадать собралась.
Веселина ускорила шаг, хотела догнать Милославу. Вместе веселее по лужам шлепать. Вдруг впереди из переулка выскользнули три тени в темных вотолах и набросились на княжну. Девица успела только вскрикнуть, как ей заломили руки за спину и набросили на голову мешок.
Испуганная увиденным, Веселина на мгновение застыла на месте, руки-ноги от страха стали ватными. Но в тот же миг в голове перед внутренним взором возникло лицо отца, старый боярин укоризненно смотрел прямо в глаза дочери.
— Я же варяжского воинского рода, — еле слышно прошептали губы Веселины. Рука сама нырнула под мятль к поясу. Пальцы крепко обхватили рукоятку доброго ножа в две пяди длиной, подаренного еще отцом, когда Веселина первую кровь уронила и взрослую поневу одела.
Выхватив нож, боярышня метнулась вперед, туда, где трое похитителей вязали руки отчаянно отбивавшейся Милославе. Вдруг один из них громко сдавленно вскрикнул, согнулся и прижал ладони к паху. Громко, хлестко прозвучал звук пощечины, а следом девичий вопль.
Веселина это уже не слышала, лесной кошкой она запрыгнула на спину ближайшего злодея и с размаху ударила ножом. Бритвенной остроты клинок легко вошел в тело, в лицо брызнула горячая кровь.
— Ах ты, ведьма! — выругался второй похититель, отпуская княжну и поворачиваясь к Веселине. Колпак сбился с головы татя, и боярышня узнала норманнского купца, прибывшего в город три седмицы назад с одним кораблем из далекого Норланда.
Миг, и перед глазами вырисовался пудовый кулак. Перед глазами вспыхнули яркие звезды. Веселина успела только нелепо взмахнуть ножом, почувствовала, как лезвие скользнуло по руке норманна. В следующее мгновение она со всего размаху ударилась затылком о твердые бревна мостовой.
Вдруг на улице стало шумно, откуда-то набежали люди, связали татей, помогли распутать веревки Милославе и подняться на ноги Веселине.
— Молодец, девица. Как лесная рысь, бросилась, — восхищенно цокнул языком один из спасителей. Боярыня узнала в нем саксонского купца Гилфри. Веселина только мотнула головой, ее мутило, перед глазами плыли круги. Девица присела над покойником и вытерла нож о его вотолу. Кто-то, кажется, это был тот смешной христианский волхв, недавно появившийся в Велиграде, перевернул тело. Перед Веселиной предстало бородатое некрасивое лицо с остекленевшими, вылезшими на лоб глазами Микулы Стоп-ноги.
Солнце клонилось к закату. Двое русов без устали бежали размеренной рысью по еле заметной среди деревьев и травы тропинке. Только прирожденное чутье и острый глаз позволяли не сбиться с дороги, с ходу отыскивать незаметные непосвященному приметы и знаки, вовремя обходить стороной топи и болота, отыскивать броды или естественные мостики через лесные речки, находить самые легкие пути через овраги. Для них обоих лес был развернутой грамотой, родным домом, а разве можно заблудиться у себя в доме?!
Недавно лютичи обогнали пробиравшийся через лес отряд швабов, как Велибор определил по щитам рыцарей и кнехтов. Враги даже не заподозрили, что их обошли русы, так и продолжали с шумом, топотом ломиться через лес, как стадо диких свиней. Наверное, пытались обогнуть засеку на шляхе, ударить в спину засевшим за крепью варягам. Велибору стало любопытно: а разве у них на родине, в Швабии, леса не такие густые? Или этих кнехтов, жизни не видавших, из горожан набрали? Даже странно.
Оторвавшись от швабов на пять-шесть перестрелов, велеты-лютичи сбавили шаг. Волхв попытался вспомнить, где они находятся. Прошли достаточно много, скоро должны к малому поозерью выйти. Чудесное место — целая цепь лесных озер, божественные чаши с чудодейственной водой, скрытые в чаще. А сколько там птиц обитает! Но это если к полуночи свернуть, Велибору и Глузду нужно идти на восход, к стану ободритской рати.
Так, справа за заросшим густым непролазным ивняком руслом речушки должен идти старый шлях на Ратценград. Кто там сейчас: саксы или наши — одному Радегасту ведомо. Левее Синяя Топь — обширное бездонное гнилое болото. О! На обрывистом склоне пригорка сквозь лохмы дерна проглядывают плиты известняка. А вон еще один обрывчик. Здесь все складки такие.
Полабужане рассказывали об этом месте. Получается, скоро выберемся к равнинному суходольному лесу, там можно будет поворачивать, как раз к нужному месту выйдем.
— Смотри! — Глузд махнул рукой в сторону сосны, стоявшей в паре десятков шагов от тропинки, на ее стволе красовались смоляные стрелы, канавки для сбора смолы.
Волхв согласно кивнул, сбавил шаг и перевел взгляд вперед, на дорогу. И вовремя. В полушаге от его сапога в траве мелькнула волосяная нить. Дав товарищу знак остановиться, Велибор присел у ловушки и проследил взглядом, куда идет нить. Справа от тропинки две почти сросшиеся, идущие от одного корня березы. Вокруг кусты. Осторожно обойдя дерево, волхв обнаружил настороженный самострел. Повезло. Кто-то на небесах сегодня улыбнулся непоседливому велету.
Глузд в это время держался на безопасном расстоянии и обшаривал глазами ближайшие кусты, деревья и подозрительные коряги.
— Рядом жилье, — нахмурившись, поделился своим умозаключением дружинник.
— Может, лесная заимка? Промысловики?
— Не похоже. Эти только за шкурами и мясом в лес ходят, смолу не собирают, лыко не дерут. Как пить дать: какой-то род в дебрях обосновался.
За спиной слышался приглушенный топот, изредка долетали обрывки фраз швабских кнехтов.
— Побежали, мы еще успеем их предупредить, — твердым, спокойным голосом приказал волхв и поправил тул с сулицами за спиной.
— Бежим, — согласился Глузд.
Врагов за спиной было чуть меньше сотни, все хорошо вооруженные и опытные бойцы. А сколько воинов выставит захиревший, вынужденный забиться в лесную чащу род? Может, десяток, может, два, не больше. Да еще мужи могут быть на промысле. И что это за бойцы? Смелости хоть отбавляй, а умение невелико и оружие плохое: охотничьи рогатины и слабые луки. Доспехов нет. По всему выходит, не отбиться этому роду.
Вскоре тропа разделилась на две. Велибор, не задумываясь, повернул налево. Чутье волхва обострилось, разум и сердце сами выбрали дорогу, ведущую к жилью. Правильность догадки подтвердил еще один самострел, спрятанный в кустах. Перепрыгнув через веревку, Велибор припустил во весь опор. Времени у него не было, предательский выстрел из кустов, ловушка заставит швабов остановиться, сначала сбить щиты, встать стеной, а затем прочесать лес в поисках врага. Какое-то время они потеряют, но затем разберутся, продолжат путь и обязательно найдут тропу, ведущую к селению.
Еще немного, и лес кончился, перед велетами открылась широкая светлая поляна. Вырубленный и расчищенный трудолюбивыми руками участок. Селение выглядело так, как Велибор и думал. Частокол в полтора роста, открытые ворота из толстых досок, само село невелико: дюжина крытых дерном полуземлянок, загоны для скота и риги, за воротами посреди селения виден простой бревенчатый дом. Скорее, жилище старейшины или волхва.
Поселок не был безлюдным: над частоколом вился дымок, на краю леса друг за другом носилась стайка детей, в поле женщины и девушки убирали репу. При появлении чужаков сразу же им навстречу от ворот направились четверо крепких молодых мужей с щитами и боевыми топорами в руках.
— Где старейшина? — выкрикнул волхв, подбегая к местным. — Я служитель Велеса Велибор несу весть вашему роду.
— Мы всегда рады приветить священника и его спутника, — произнес чуть настороженным тоном один из родовичей, муж лет тридцати, выделявшийся среди своих товарищей горделивым взглядом, добротным щитом с оковками и серебряной серьгой в ухе. — Почему ты бежишь? Кто тебя напугал?
