— Да, но Улувент совсем не дурак, — ответил Хонсю.
— Что ты имеешь в виду?
— Полагаю, он намерен дождаться, пока Жатва не развернется вовсю, прежде чем попытаться меня прикончить. Триумф будет слаще, если он не только убьет меня, но и заберет всех воинов, которые достанутся мне в поединках. Так он сможет одним махом совершить кровную месть и заполучить все мои трофеи.
— Тогда он умнее, чем большинство чемпионов Бога Крови.
— Возможно, — с улыбкой ответил Хонсю. — Посмотрим, что у него из этого выйдет.
— И куда подевался Грендель? — раздраженно спросил Ваанес. — Я не видел его со вчерашнего дня. Он сказал, что будет здесь. Участники могут заметить, что человек из твоего ближнего окружения не явился к началу поединков.
— Забудь о Гренделе, — отмахнулся Хонсю. — Нам он не нужен.
— Я его вижу, — сообщил Новорожденный, кивком указывая на противоположный конец арены. — Вон там.
Хонсю взглянул туда, куда указывал Новорожденный, и увидел, как ряды собравшихся расступаются перед Паштоком Улувентом, занявшим свое место у края ристалища. Воин в алых доспехах воздел над головой багряный клинок. Над ареной развернулось его знамя с руническим черепом, и из тысячи глоток вырвался приветственный вопль.
Рядом с Улувентом стоял Кадарас Грендель собственной персоной, в броне, покрытой свежей кровью, и с обнаженным цепным мечом. Услышав шум, Грендель пожал плечами и слизнул красные капли с клинка.
— Грендель нас предал? — гневно прорычал Ваанес.
— Это было только вопросом времени, — хмыкнул Хонсю. — Если честно, я ожидал, что это случится раньше.
— Я его убью! — рявкнул Ваанес.
— Нет, — отрезал Хонсю. — Я разберусь с Гренделем, но не здесь. Ты меня понял?
Ваанес не ответил, однако Хонсю ясно видел горевшие у него в глазах злые огоньки. Оставалось лишь надеяться, что бывший космодесантник из Гвардии Ворона сумеет удержаться от искушения и не прикончит Гренделя тут же.
— Я не понимаю тебя, Хонсю, — в конце концов произнес Ваанес.
— Немногие понимают, — ответил Хонсю. — Предпочитаю, чтобы так оно и оставалось.
Первое убийство в тот день совершил воин в бронзовых доспехах, украшенных рунным черепом Бога Крови. Он выпустил кишки бойцу в шипастой броне, у которого, по наблюдению Хонсю, с самого начала дуэли не было ни малейшего шанса. Голову убитого водрузили на черную железную пику, воткнутую в землю у подножия трона Тирана.
Теперь отряд проигравшего принадлежал победителю, и залогом их верности стала демонстрация большей силы и мастерства. Подобная верность могла оказаться весьма недолговечной, но очень немногих из собравшихся здесь волновало, под чьим знаменем им предстоит сражаться, — лишь бы сражаться на стороне сильнейшего, величайшего из чемпионов Жатвы.
Мечник Ранебры Корра убил телохранителя Иеруэля Мзакса, кланового вождя из системы Кофакса. Законы клана запрещали Мзаксу сражаться под предводительством чужака, и он отсек себе голову энергетическим когтем, прикрепленным к верхнему краю перчатки.
Устрашающая боевая машина Вотиира Тарка некогда была дредноутом космодесантников, но адепты Темных Механикум, служившие Тарку, превратили ее в обиталище визжащей твари из варпа. Чудовище разорвало в клочки отряды трех чемпионов, пока один из берсеркеров Паштока Улувента не остановил его, подорвав саркофаг мелта-бомбой и лишившись при этом руки. Воющего демона швырнуло обратно в варп, а нижняя часть тела берсеркера исчезла во вспышке взрыва. Даже потеряв ноги, берсеркер все же ухитрился доползти до трона Черного Сердца и возложить к подножию черепную коробку побежденной машины.
В первый день сражений Новорожденный выиграл два поединка: размозжил череп пирату-стрелку Каарьи Сэломбэра, прежде чем тот успел сделать хотя бы выстрел, и нанес поражение чемпиону клана локсатлей. Второй бой продолжался почти час. Локсатлю все никак не удавалось одолеть Новорожденного, несмотря на то что ксенос выпустил в противника весь запас флешетт.
Здесь, в насыщенном энергией варпа Мальстреме, у демонического порождения Халан-Гола многократно возросла способность к регенерации, так что каждая рана, хотя и причиняла мучительную боль, затягивалась за несколько секунд.
Окончательно вымотавшись и истощив боеприпасы, локсатль вынужден был броситься на противника и попытаться пробить его броню ядовитыми когтями, но вся прыть ксеноса не могла соперничать с железной выносливостью Новорожденного. В конце концов шипящая и задыхающаяся тварь больше не могла сопротивляться. Новорожденный свернул локсатлю шею, а затем оторвал голову.
По мере того как бои продолжались и убитых становилось все больше, ватаги, потерявшие своих чемпионов, начали сливаться в новые армии под знаменами самых могущественных вождей.
Кадарас Грендель, сражаясь со своей обычной жестокостью, выиграл несколько поединков для Паштока Улувента, и Хонсю с неудовольствием заметил, что чаша терпения Ардарика Ваанеса грозит переполниться. Чтобы тот слегка выпустил пар, Хонсю отправил его на арену вместо Новорожденного, которому нужно было залечить раны. Ваанес с энтузиазмом прикончил одного за другим представителей трех отрядов, пополнив растущую армию Хонсю новыми бойцами.
Сам Хонсю дважды выходил на арену. В первый раз он разделался с предводителем пиратов, вооруженным двумя острыми как бритвы саблями. Во второй — сокрушил вождя крутов, сражавшегося обоюдоострым боевым посохом, с которым ксенос управлялся со сверхъестественной быстротой и точностью.
Когда Новорожденный выступил против гигантского огра и удавил монстра его собственной энергетической плетью, заполучив для Хонсю сотню этих жестоких тварей, четвертый день боев подошел к концу.
К этому времени осталось всего три армии.
Кровожадные собиратели черепов Паштока Улувента, мечники-танцоры Ноты Этессея и Железные Воины Хонсю.
Благодаря победам, одержанным Хонсю и его чемпионами, армия Железного Воина стремительно разрасталась и насчитывала уже около пяти тысяч солдат. Под его командованием была бронетехника, боевые машины, ватаги пиратов и ксеносы всех мастей. В общей сложности он собрал семнадцать отрядов — по всем оценкам, внушительная сила, способная причинить немало неприятностей врагам.
Войско Паштока Улувента состояло теперь из шести тысяч бойцов, а изысканные убийства Ноты Этессея привели пять тысяч солдат под его знамена. Любая из этих армий была достаточно сильна, чтобы захватить обширный участок имперского космоса и устроить там беспрецедентную резню.
