Железного Воина охватил гнев, но Хонсю подавил злость отчаянным усилием — он знал, что Этессей не простит ему ни малейшей потери концентрации. Он попытался, напротив, сосредоточиться, прикидывая, как бы использовать самодовольство противника. Этессей считает, что он лучше Хонсю, — что ж, это и послужит причиной его падения.
Краем глаза Хонсю заметил, что Улувент кружит неподалеку, выжидая шанса вернуть свой меч с терпеливостью, вовсе не присущей воинам Бога Крови. Хонсю постарался держаться поближе к оружию, не давая Улувенту сократить дистанцию. С одним противником он еще справится. С двумя? Возможно, нет.
В конце концов Этессей, наигравшийся с Хонсю, предложил:
— Позволь ему взять клинок. Этот поединок становится скучным без его красочных припадков ярости.
Не отвечая, Хонсю развернулся к торчавшему из песка мечу и всадил в него демонический топор. Когда клинок Улувента разлетелся на тысячу осколков, Хонсю ощутил вспыхнувшее под кожаной маской капризное недовольство.
Этессей прыгнул на него, но Железный Воин предвидел такой маневр и был наготове. Древко его топора впечаталось в грудину противника, и андрогин рухнул на землю с придушенным криком.
Сзади раздался шорох. Хонсю наступил на грудь Этессею и, услышав хруст кости, развернулся как раз вовремя, чтобы встретить атаку Улувента. Тот врезался в Хонсю, и оба покатились по песку. Чемпион Бога Крови вцепился в горло противнику, так что Хонсю пришлось выпустить топор. Воины боролись на кровавом песке арены, осыпая друг друга ударами твердых как сталь кулаков.
Улувент прошипел в лицо врагу:
— Сейчас ты сдохнешь.
Хонсю вогнал колено ему в живот, но хватка Улувента не ослабла. Железный Воин бил снова и снова, пока стальное кольцо на горле слегка не разжалось. Хонсю сумел высвободить правую руку и основанием ладони ударил в шлем Улувента. Орочья кость треснула, открыв кровоточащий разрез на шее. Кровь обрызгала доспех Хонсю.
Железный Воин саданул по ране кулаком, а затем сунул в нее пальцы, расширяя отверстие. Его противник взвыл от боли и откатился в сторону. С трудом поднявшись на ноги, Улувент прижал руку к разорванному горлу и захромал к своему отряду за новым оружием.
Хонсю, помятый и задыхающийся, бросился следом, по пути подобрав валявшийся рядом с Этессеем топор. Он не стал тратить времени на чемпиона Темного Князя: андрогин был еле жив и, вероятно, вкушал сейчас все прелести агонии, терзавшей его нервные окончания.
Преследование придало Хонсю новых сил. Улувент сорвал с головы разбитый шлем, выставив напоказ уродливое, покрытое шрамами и ожогами лицо. Из раны на шее толчками била кровь — но боль, похоже, только подстегнула воина. Он рявкнул во всю глотку, требуя подать меч.
Раненый или нет, чемпион Бога Крови все еще был опасным соперником и, вооружившись, мог запросто разделаться с Хонсю.
Кадарас Грендель протянул Улувенту широкий меч, и Хонсю задержал дыхание…
Пашток Улувент уже готов был взять оружие, но в последний момент Грендель перехватил рукоять и вонзил клинок в грудь чемпиону. Острие пробило доспехи и вышло из спины Улувента. Воин пошатнулся, а Грендель, провернув меч, еще глубже вогнал клинок ему в грудь.
Улувент взревел. Крутанувшись на месте, так что рукоятка вырвалась из пальцев Гренделя, боец Бога Крови рухнул на колени. Хонсю не дал ему опомниться от боли и шока и с размаху ударил топором в плечо. Черное лезвие раскололо наплечник и рассекло Улувента от ключицы до пояса.
Над толпой повисла ошеломленная тишина: никто здесь не ожидал, что Пашток Улувент будет повержен. Кадарас Грендель выступил из рядов последователей Бога Крови и встал возле Хонсю. Глядя в угасающие глаза Улувента, Грендель ухмыльнулся:
— Извини. Хонсю, может, и грязный полукровка, и драться у тебя под началом было бы повеселее, зато у него под началом я смогу выжить.
Улувент устремил на Хонсю затуманенный болью и ненавистью взгляд:
— Дай… мне… меч.
Хонсю вовсе не улыбалось исполнять просьбу умирающего врага, но для того, чтобы рассчитывать хоть на малейшую преданность бойцов Улувента, следовало это сделать.
— Дай ему меч, — приказал Хонсю.
Кивнув, Грендель вытащил покрытый дымящейся кровью клинок из груди побежденного. Он протянул оружие Улувенту, и тот сжал меч в нетвердой руке.
— И… мой череп, — собрав последние силы, выдохнул Улувент. — Ты… должен… его… забрать.
— С удовольствием, — ответил Хонсю, занося топор и исполняя последнюю волю Паштока Улувента.
Когда голову Улувента водрузили на пику у подножия трона Гурона Черного Сердца, Жатва Черепов завершилась. Сотни бойцов погибли на песке арены, но в масштабе грядущих событий их смерти мало что значили и послужили лишь тому, чтобы насытить великое эго Тирана и позабавить Темных богов варпа.
В конечном счете Хонсю покинул Новый Бадаб с семнадцатью тысячами приведенных к кровавой присяге воинов. Бойцы Паштока Улувента и те, кого Улувент выиграл в поединках, отныне принадлежали Хонсю и несли на знаменах символ Железного Черепа.
Нота Этессей выжил и по доброй воле принес Хонсю клятву верности, хрипло поблагодарив Железного Воина за те незабываемые ощущения, что даровали ему осколки кости в легких.
Гурон Черное Сердце сдержал свое слово, и победитель Жатвы действительно получил немалую выгоду от его покровительства. Когда «Отродье войны» покинул орбиту, за ним потянулись многочисленные корабли — подарки от Тирана Бадаба, предназначенные для того, чтобы нести гибель имперским войскам. Кроме этих судов, флагман Хонсю окружали корабли побежденных чемпионов, формируя разношерстный, но могучий флот корсаров и ренегатов.
Потрепанные ветераны космических баталий, неповоротливые баржи, планетарные канонерки, оснащенные варп-двигателями разведывательные суда и захваченные крейсера следовали за «Отродьем войны», пока тот осторожно продвигался через Мальстрем, прочь от владений Гурона Черного Сердца.
Когда тошнотворно-желтый шар Нового Бадаба исчез, поглощенный разноцветными пылевыми облаками и грязной отрыжкой имматериума, прорвавшегося сквозь дыру в реальном пространстве, Хонсю вспомнились последние слова Тирана.
Задержав Хонсю, Черное Сердце указал когтем на Ардарика Ваанеса, Кадараса Гренделя и Новорожденного, поднимавшихся на борт «Грозовой птицы».
— Когда они больше тебе не понадобятся, убей их, — сказал Тиран. — Иначе они когда-нибудь тебя предадут.
— Они не посмеют, — возразил Хонсю, но червь сомнения уже закопошился в его сердце.
— Запомни, — ответил Гурон Черное Сердце, — сильный сильнее всего в одиночестве.
