Последний раз мелькнуло напряжённое лицо Рыси, брови горестно изломлены; тонкие руки, сжатые кулачки, рассыпавшиеся жемчужные волосы; взгляд девочки-дракона ожёг некроманта, словно раскалённый кнут, и салладорская пустыня потонула в сером тумане, в единый миг поглотившем весь окружающий мир.
И тотчас перед глазами некроманта появилась уже знакомая сцена – трещина, залитая огнём; бесконечный, тянущийся к самому горизонту чёрный плащ за плечами и стоящие чуть в отдалении три человеческие фигуры, хотя никто из них, собственно говоря, человеком назваться не мог. Орк Прадд, гном Сугутор и полуэльфка Рысь. Рысь-первая.
Некромант усмехнулся. Видения, призраки прошлого, возможно ожившие в его сознании. Это просто сны и миражи. «Друзья давно мертвы, – сказал он себе. – У мёртвых нет голоса. Они говорят только во мне, я сам вкладываю слова в них, не более того…»
Туман послушно надвинулся, заливая и трещину с бушующим пламенем, и неподвижные фигуры. Они не пошевелились, неживые, блики былых воспоминаний, – и мгла очень быстро поглотила их.
Теперь Фессу казалось, что он взмывает вверх, тело становится невесомым и прозрачным, его подхватывают ветры и он несётся над Эвиалом – но очертания морей и гор быстро утонули всё в том же тумане, некромант оказался в затканном серым покрывалом пространстве, где пропали верх и низ и осталась только растущая перед глазами чёрная стена, протянувшаяся, насколько мог окинуть взгляд. Застывший океанский вал, оцепеневший перед неизбежным падением, с одной лишь разницей, что сдерживало чёрную волну отнюдь не остановленное время.
Налетел свирепый ветер, рванул вдруг обретшее массу тело некроманта, закрутил, помчал вниз, словно сухой осенний листок. Он сжался, невольно ожидая удара, но его лишь пронесло сквозь туманную завесу, а когда пространство вокруг вновь очистилось, чёрная стена оказалась совсем рядом. Казалось, её можно коснуться, но руки некроманта ему больше не повиновались, он оказался в полной власти ветра, тащившего его сейчас вниз, совсем рядом со стеной, в плотные глубины тумана.
Перед ним алым огнём запылала тонкая нить, протянувшаяся вдоль края чёрной стены; и через эту нить нависшая над ней громада перехлестнуть никак не могла. Порыв бросил некроманта на красную нить – его пронзила боль, словно кожу вспарывало острейшее узкое лезвие. Он закричал, но не услышал ни звука. Всё умерло в сером тумане, и мог ли он вообще ещё кричать? Остались ли у него рот и лёгкие? Фесс глянул и не увидел собственного тела. Вокруг одна мгла, ничего, ничего больше…
И внезапно прорезавший хмарь яркий свет пламени.
Взор заполнило алое сияние. Фесс падал прямо на полыхающий холодный огонь, и пламенные языки, сплетаясь в танце, выстраивались бесконечными рядами причудливых рун.
Знакомые руны. Вернее, это наложенное заклятье сделало их знакомыми, превращая глубинные сущности в нечто, доступное пониманию Фесса.
Эти руны он встречал много раз, но в одном-единственном месте. В Чёрной башне. Особые, их невозможно было ни с чем спутать. Сейчас они поднимались перед ним пламенной стеной, собою преграждая путь той самой Сущности, что испещрила ими стены своей северной твердыни.
Были тут и другие символы, в которых без особого труда угадывалась магия Спасителя. И тоже ошибиться невозможно. Кто наложил эти заклинания, чары Фесса ответить не могли, но некто могущественный, соединивший, казалось бы, несоединимое. Руны Сущности показывали, что… Стоп. А что они на самом деле показывают? Преграда возведена из самой Западной Тьмы, магия Спасителя лишь придала ей внешние формы. «Н-ничего не понимаю. Вглядимся пристальнее…»
Но чем больше он смотрел, тем отчётливее понимал – преграда из Сущности не только удерживает Сущность. Она ещё и закрывает доступ к ней извне, из свободных, восточных областей Эвиала. Это скорее походило на барьер, разделивший двух смертельных врагов.
Фесс попытался уверить себя, что стены есть стены – обороняющиеся в крепости тоже не могут пройти сквозь них там, где они хотят. Но… с другой-то стороны, Сущность сдерживали отнюдь не те преграды, что остановят человека. От людей хватило бы обычного частокола повыше… ну и охраны, само собой. И если люди, пожалуй, смогли бы пройти сквозь алую завесу (другой вопрос – что сделалось бы с ними потом), то вот магические заклинания, в том числе и могущие причинить (хотя бы по идее) вред Сущности, точно так же бессильно отразились бы от заплота. Потрясённый Фесс отказывался верить глазам и чувствам, но деваться некуда – знаменитая «защита Эвиала» на поверку защищала не только мир от Сущности, но и Сущность от мира!
Может, конечно, это единственный способ возвести такого рода преграду? Но… магические барьеры не были Фессу в диковинку, кое-что он помнил ещё со времён истинной Академии, той, что в Долине магов. Обычно они всё-таки сдерживали только то, что должны были сдержать, хотя бы потому, что задачу «на отталкивание» куда легче решить «в случае односторонности», как писалось в учебниках. Например, ограничив магическим барьером бушующее пламя, чародею потребовалось бы возвести тут же второй барьер, который, скажем, удерживал бы неразумных от того, чтобы броситься в костёр. Условность, конечно, не более, чем пример для пояснения, но тем не менее. Если бы тот, кто ставил барьер против Сущности, хотел бы только защитить от неё Эвиал, то хватило бы однонаправленной защиты; если бы он желал, чтобы обитатели Старого Света по глупости или неосторожности не забрели во владения Западной Тьмы, ему следовало бы возвести соответствующую преграду, не пропускающую смертных. Но тут барьер оказался куда более сложным – он защищал, как сказано, не только Эвиал от Западной Тьмы, но и Западную Тьму от Эвиала, не препятствуя тем не менее проходу обычным людям (что и объясняло истории с кораблями, на которых команды сходили с ума, оказавшись «под Западной Тьмой»). Никому не было дела до простых смертных; преграда остановила бы заклятье сильного мага, прикрывшегося теми или иными чарами…
В это верилось с трудом, однако это было так. Или – поправил себя Фесс – так это выглядело в результате действия его заклинания. А оно ведь тоже не абсолютно и не безошибочно. Всё может случиться…
Удивительное открытие, им совершённое, едва не отвлекло некроманта от главной цели его поиска: где ключ к той цепи, что сдерживает Сущность?
Ему стоило огромного усилия заставить память выдать это слово – «Аркин». Сперва – просто набор звуков, бессмыслица. Затем медленно, словно во сне, начало приходить осознание. Город… Святой Престол… Слова Салладорца… Птенцы…
Его глаза с трудом оторвались от чёрной стены и бушующего у её подножия алого огня. Вокруг всё тот же туман.
