— Да, ворлонцы ушли. — Лита внезапно хихикнула. — Я говорю о ворлонцах, словно являюсь экспертом. Ладно, вы выглядите как обычный человек. Я попытаюсь… научить вас. Чему-нибудь. У вас есть какие-нибудь идеи?
— Я… я хочу пройтись. Увидеть это место, этот мир, этих людей. Я… я хочу увидеть мой дом.
Лита пожала плечами. — Вы босс. Я так думаю. Пойдёмте. Я не знаю окрестностей и могла бы влипнуть в неприятности, но если вы будете со мной… Даже не знаю. Столько лет прошло с тех пор, как мои поступки определялись здравым смыслом.
— Правда? — Он, казалось, задумался о чём-то. Его золотистые глаза на мгновение вспыхнули. — Думаю, что, возможно, вы правы.
* * *
— Вы хотите меня что?
Командор Дэвид Корвин смотрел на стоявшую перед ним женщину и вдруг понял, что как много он забыл за последние месяцы. Деленн могла выглядеть как человек. Она могла бы даже действовать время от времени как человек. Но она не была человеком. Ни один человек не мог бы никогда высказать подобную идею.
Нафак'ча — время воспоминаний. Уверена, в свет того, что случилось, у вас может возникнуть потребность в такой церемонии.
— Я… Послушайте, это сумасшествие. Я занят. Вы много помогали капитану в последнее время… — Она слегка покраснела, и Корвин замешкался. На мгновение. Он не хотел знать, что означает этот румянец. — И я благодарен вам. Мне действительно нужно обдумать всё, что случилось, но… я всё ещё человек. Я… я не вижу причин, почему я должен принимать участие в каком-то минбарском фестивале.
— Джон попросил меня пригласить вас, — мягко сказала она. — Мы нуждаемся в единении наших народов. Моё изменение должно было помочь достигнуть этого единения…
— Оно сработало не слишком хорошо, не так ли? — Она вздрогнула, и Корвин немедленно пожалел о своих словах, но сказанное…
— Нет, — твёрдо сказала она. — Это не сработало, но я буду продолжать и продолжать свои попытки… пока не умру. Я отдала своё тело, и я отдам свою жизнь, чтобы компенсировать то, что было сделано. Мой народ разваливается, мой мир обратился в пепел, друзья, которых я знала всю свою жизнь, мертвы или отказываются признавать меня. Единственная надежда, оставшаяся у моего народа, — диктатор, чьи методы я ненавижу.
Но я буду продолжать попытки, потому что это то, что я должна сделать. Я люблю Джона, и я делаю для него столько же, сколько он сделает для меня. Пожалуйста… вы же его друг. Ради него, пожалуйста…
Корвин посмотрел на неё. Её лицо сияло искренностью, и всё же, она была минбаркой… или большей частью была минбаркой?
Капитан просил за него.
— Эх, майор Кранц может позаботиться о корабле на некоторое время, — сказал он. — Я буду там.
Её улыбка могла бы осветить галактику.
* * *
Галерея Шёпотов была пуста. Зал Приёмов был погружён в тишину. Белый туман Грёз обвил лодыжки Синевала, пока он осматривал всеми покинутый зал.
Грёзы пережили бомбардировку. Храм Грёз был расположен в горах к северу от Йедора, в древнем месте, предшествовавшем Валену, предшествовавшем даже вражде каст. Это было странное место.
— Пусто, — прошептал он. — Я приходил сюда… перед тем, как ушёл. Я приходил сюда в поисках ответов. И не получил ни одного.
Катс испуганно озиралась. Она никогда прежде не бывала здесь. Синевал был здесь дважды, и каждый раз это изменило его жизнь. — На что это было похоже? — спросила она. — Это место… оно мертво. Здесь нет никакой жизни.
— Нет, только разрушенные мечты и потерянные души. Кто бы ни дал название этому месту, у него было хорошее чувство юмора.
— Почему здесь? Из всех мест, где можно было провести Нафак'ча, почему здесь?
— Где может быть лучше? Место прошлого, место будущего… Типичная религиозная тарабарщина. И всё же… я могу понять её причины.
— Мне не нравится это место.
— И мне тоже. Миледи… что здесь неправильно?
— Я… я не понимала, пока я не пришла сюда… они хотят увидеть, не так ли? Они все. Они соберутся, чтобы увидеть их все. Все мои тайны.
— Я так не думаю. У нас у всех есть тайны, миледи. Это не повод для стыда.
Она прошла дальше в зал, туман почти скрыл её от Синевала. Он быстро оглянулся назад, где в дверях стояли при исполнении служебных обязанностей два охотника за душами. Часто он забывал об их присутствии, но они были там, причиняя такой же дискомфорт, о котором говорила Катс. Но альтернатива была бы ещё хуже.
Синевал сделал выдох. — У меня множество тайн, миледи. Некоторые из них заслуживают особого внимания… я пришёл сюда, чтобы раскрыть их. По политическим мотивам, но это едва ли соответствует духу церемонии, не так ли? Ну да ладно, я должен открыть вам тайну, которую никогда не рассказал бы никому другому.
— Я не любил Дирон. Я никогда никого не любил и сомневаюсь, что когда-либо полюблю. Я… уважал Дирон. Я восхищался ею. Она мне нравилась. Но она видела то, чем я стану, и она боялась этого. Если я перестану думать, я тоже буду бояться этого.
— Всю свою жизнь я искал власти, приближался к ней шаг за шагом. Я никогда не понимал почему, пока не попал в Собор. Мне нужна власть, потому что только тогда я смогу сделать то, что должен сделать.
— Миледи… я никогда не был предназначен править. Не было никакой божественной судьбы, никакого предначертания Валена. Я правлю сейчас, потому что я сам сделал себя правителем, и ни по какой другой причине.
Едва различимая за туманом фигура Катс остановилась. — Спасибо, — прошептала она. — Теперь моя очередь, полагаю… я задолжала вам тайну.
— Только, если вы чувствуете, что способны на это. Вы уже дали мне больше, чем я мог бы просить вас, миледи. И я не буду спрашивать вас о ваших тайнах.
— Нет… нет, вы… в праве знать это. Когда я… была его… пленницей… Калейн мучил меня. Он заставлял меня кричать, он заставлял меня умолять, он заставлял меня признаться в убийстве и измене. И… я сделала это. Я сказала ему всё, что он хотел слышать, молясь, чтобы это сделало его счастливым хотя бы на некоторое время. Я умоляла его, я валялась у него в ногах… я даже просила Козорра помочь мне.
— Я всегда считала себя сильным человеком, но, похоже, я оказалась недостаточно сильной. Возможно, если бы…
— Нет, миледи. Не имело никакого значения, насколько сильной вы были. Никто не может сопротивляться подобной пытке. Никто.
— Но… возможно…
— Нет! — Синевал шагнул к ней через туман. Он нежно взял её за руки. — Вы вынесли, миледи. Вы вынесли, потому что знали, что делаете это ради своей касты, вы должны были так поступить. Вы один из самых сильных людей, каких я знаю.
