— Вам многое приходилось видеть? — спросил он.
— Множество отелей. Немного страха. Немного любви при свете голубой луны.
— Немного страха, — повторил медленно Брюс, обдумывая каждое слово. — Немного любви.
— Всё это далеко, — мягко добавила она. — Мне так и не удалось оказаться в нужное время в нужном месте.
Брюс не ответил. Он любовался окружающим пейзажем в последних лучах заходящего солнца.
До сих пор, подумала Вики, они говорили только о ней.
— А вы скрытный человек, мистер Уэйн, — решилась она наконец. — Мне почему-то кажется, что здесь, — она показала рукой на особняк, — происходит много интересного.
Он быстро взглянул на нёс.
— О, ничего особенного, уверяю вас.
— Теперь ваша очередь, — попросила она тихо. — Расскажите, о чём вы думаете.
Он помедлил, прежде чем начать.
— Я просто думал, как прекрасны вы были в седле… и как приятно, когда кто-то замечает… разные вещи.
Как просто он это сказал, подумала Вики. В груди у неё потеплело.
— Вы знаете… — произнесла она с улыбкой. — У меня очень острый глаз.
Она протянула ему руку через стол.
— Два глаза, — уточнил он смеясь.
Брюс взял её руку в свою. Они смотрели на заходящее солнце, которое, казалось, никак не хотело уйти.
Она выпила немного больше шампанского, чем следовало. Чтобы не упасть, пришлось облокотиться на его руку. И как это некоторые женщины после выпивки способны передвигаться на высоких каблуках?
Он проводил её до прихожей. Это была скромная комната, правда, в ней могла уместиться целиком редакция «Готэм Глоб». Всё здесь было красиво и далеко от реальности.
На лестнице она покачнулась.
— Я чувствую себя где-нибудь в Париже тридцатых годов, — она тихонько засмеялась. — Разве это справедливо? Я почти пьяна, а вы даже…
Она снова чуть не потеряла равновесие, но Брюс вовремя удержал её. Наверное, он вызовет такси и отправит её домой. Он ведь джентльмен. Для Вики это было постоянной проблемой. Она всегда влюблялась в джентльменов.
— Дело в том, что достаточно двух глотков — и я теряю контроль над собой, — объяснил он.
Она взглянула на Брюса, чувствуя себя уверенно в его руках.
— Отчего вы так боитесь потерять контроль над собой? — прошептала она.
Они, наконец, поцеловались.
Бинты мешали Джеку что-либо видеть. Впрочем, он и не хотел ни на что глядеть в этой дыре. В своей жизни он вдоволь насмотрелся на разбитые окна, начитался непристойных надписей. Ему хотелось поскорее выбраться отсюда. Это место не годилось даже для крыс.
Доктор Дэвис возился со своими допотопными инструментами. Он всегда делал вид, что чем-то занят. Это легче, чем общаться с пациентами. Тем не менее, как-то он извлёк из Джека две пули, и, как ни странно, и доктор, и пациент остались живы. Коновал вроде Дэвиса бывает как нельзя более кстати, когда приходится скрываться от полиции.
Наконец, доктор повернулся к нему. Натянутая улыбка на его лице сопровождалась нервным тиком.
— Ну-ка, посмотрим, как у нас дела.
Медленно, медленнее, чем было надо, он стал срезать бинты и, наконец, вытащил последний марлевый тампон.
Взглянув на Джека, Дэвис отшатнулся. Улыбка сошла с его лица. Он задыхался, а глаза расширились, словно от испуга.
Джеку выражение его лица не понравилось.
— Дайте зеркало, — потребовал он.
Доктор не двигался, продолжая стоять с приоткрытым ртом.
— Зеркало! — приказал Джек.
Доктор прокашлялся, быстро взял небольшое зеркальце с соседнего стола и подал Нейпиру. Рука Дэвиса так дрожала, что Джек не сразу смог взять у него зеркало. Он поднёс зеркало к своему лицу.
— О, Боже!
Зеркало выскользнуло из его рук, упало на пол и разбилось. Послышались негромкие рыдания, и Джек не сразу понял, что они вырывались из его собственного горла.
— Видите ли, мистер Нейпир, были повреждены нервные окончания, — поспешил с объяснениями Дэвис.
Джек захохотал.
От неожиданности доктор отшатнулся, задев стоявший за ним стол с инструментами, которые задребезжали от сотрясения.
— Вот видите, с чем мне приходится работать, — сказал он.
Джек захохотал ещё громче. Доктор закрыл лицо руками, боясь на него взглянуть.
— Я уверен, — бормотал Дэвис, — что с помощью соответствующей пластической операции…
Джек не мог больше слушать его. Громко хлопнув дверью, он вышел из кабинета. Он всё хохотал и хохотал, и его смех эхом отдавался в помещении.
Он был неправ тогда. Игра не окончена.
Она только начинается.
Ну и денёк. Он слишком стар для этого.
Гриссом решил было принять душ, но почувствовал себя очень усталым: от телефонных звонков, от этой беготни, договоров и споров. Трудно, когда теряешь своего первого помощника. Придётся произвести перестановку в организации.
Гриссом выключил воду и взял полотенце. Да, плохо получилось с Джеком, но он должен был знать, что бывает, когда переходишь всякие границы. Карл Гриссом не стал бы тем, что он есть сегодня, если бы был этаким добреньким дядюшкой.
Он услышал, как открылась дверь лифта; кто-то вошёл в соседнюю комнату и тяжело опустился в кресло. Наверное, Алисия, возвратившаяся после очередного похода за покупками. Если бы это был кто-то ещё, позвонили бы из охраны.
— Это ты, дорогая? — позвал Гриссом.
Она не отозвалась. Наверное, разглядывает покупки. Он обмотался полотенцем и, взяв другое, поменьше, чтобы высушить волосы, прошёл в соседнюю комнату.
Алисии в её кресле не было. Гриссом оглядел комнату. Кто— то сидел за его столом. На нём было пальто, шарф и высокая шляпа-цилиндр. Это была не Алисия.
— Что за чёрт, кто это?
— Это я, — сухо ответила фигура. — Твоя дорогая.
Гриссом узнал этот голос.
— Джек? — возможно, человек и кивнул утвердительно, но Гриссом не был в этом уверен: слишком много одежды было на пришельце. Но ведь ему сказали, что Джека застрелили и он упал в чан с кислотой. Разве мог он выжить после всего этого? И что ему нужно?
Гриссом решил, что надо заметать следы.
— Слава Богу, ты жив, — сказал он так искренне, как только мог. — Я слышал, что ты…
— Сгорел, — прервал язвительно Джек. — Тебе это рассказали?
Джек поднялся. Гриссом старательно обдумывал, как поступить, чтобы овладеть ситуацией. Он никогда ничего не выпускал из-под контроля. Теперь же это случилось — ведь Джек, наверняка, вооружён.
— Ты меня подставил! — Джек выплёвывал слова ему в лицо. — Из-за юбки! Ты, должно быть, спятил!
Нет, Джек, думал Гриссом, я вовсе не сошёл с ума. Он чувствовал, как быстро билось сердце. Такое волнение вредно для человека в его возрасте. Он незаметно продвигался к своему столу. Если бы только добраться до ящика…
