— Но что я скажу Абульурду? Он должен понять…
— Вы сами найдете что сказать, верховный башар. В этих делах вы всегда превосходили меня. Позвольте мне самому покончить с этим.
Вориан повысил голос.
— Нет, мы можем найти другой способ. Мы возьмем Данте в плен. Мы…
— Помните обо мне, верховный башар. Я никогда не хотел быть кимеком и всегда искал способы убивать их. Наконец-то я знаю, как это сделать в последний раз.
Огромный, кошмарного вида корабль, сконструированный специально для Агамемнона, описал в пространстве исполинскую дугу и устремился к кораблю Данте. Последний титан увеличил скорость, стараясь уклониться от столкновения.
Но у Данте был поврежден один двигатель, и корабль Агамемнона превосходил его в скорости, да и в вооружении. Сократив дистанцию, Квентин принялся яростно обстреливать корабль Данте, выпуская по нему снаряд за снарядом, нанося все больше повреждений уходящему судну.
Но даже приблизившись вплотную к Данте, Квентин не стал снижать скорость. Двигатели работали на полную мощность, корпус корабля вибрировал, как от ударов гигантского молота. Наконец, когда от очередного выстрела корпус корабля Данте содрогнулся, корабль Агамемнона врезался в него, продолжая набирать скорость.
Корабли взорвались чудовищными языками пламени, ослепив Вориана.
Вориан беспомощно наблюдал заключительные аккорды этой схватки титанов. Он чувствовал печаль, которая теснила ему грудь, но одновременно и радость торжества, понимая, что отныне на свете не останется ни титанов, ни прочих кимеков. Все они уничтожены — раз и навсегда.
Зло не ограничивает себя проявлением в образе человека или машины. Демоны встречаются среди тех и других.
Мастер меча Истиан Госс
Когда Истиан и механический сенсей прибыли в солнечную систему Салусы Секундус, приземлились в космопорте Зимии и вышли в город, мастер меча увидел, насколько сильно здесь все изменилось. Он был в этой впечатляющей метрополии только один раз — после окончания школы Гиназа перед отправкой на другие планеты Лиги. Салуса Секундус всегда воплощала собой величие, где высокие дома и другие прекрасные сооружения демонстрировали всему миру превосходство творческого духа человека над холодной логикой мыслящей машины.
Теперь же в космопорте царил беспорядок. Никто не отозвался на его сигналы и не освободил посадочную площадку. Истиан видел, что некоторые улицы целиком охвачены огнем, а здания дымятся после недавних пожаров. По бульварам маршировали организованные толпы. У Истиана похолодело внутри — он вспомнил подобные сцены, которые ему приходилось видеть на Иксе и Хонру.
Наконец в громкоговорителе связи раздался неожиданно знакомый голос:
— Я вижу, ты прибыл вовремя, Истиан. Всегда предсказуем и точен. Хирокс с тобой?
— Нар Триг! Как я рад слышать тебя.
— Мы приготовились встречать тебя в космопорте. Посадив корабль на освобожденную площадку, Истиан задал вопрос:
— Пришлет ли вице-король сопровождение для нас? Что происходит в Зимии?
Хирокс не отвечал, храня молчание.
— Вице-король занят другими делами. Наступили славные дни для культа Серены. Ваше прибытие будет событием, венчающим наш успех.
Истиан почувствовал какое-то беспокойство, но не понял отчего. Люк открылся, и они с механическим сенсеем вышли наружу. Когда Госс увидел ожидавшую их толпу, услышал злобные крики, рассмотрел транспаранты с ликами святой Серены и ее сына Маниона Невинного, мастер меча понял, что Хироксу не видать покровительства вице-короля.
— Нас заманили в западню, — сказал он. — Нам придется драться!
Сенсей выпрямился во весь рост, сверкающие оптические сенсоры впитывали информацию о происходящем. Он повернул голову к Истиану.
— Я не желаю драться с невинными гражданскими людьми.
— Если они бросятся на нас, то нам не останется другого выбора. Подозреваю, что письмо от вице-короля было поддельным, им просто надо было заманить нас сюда. — Он подумал, что у него есть только импульсный меч и церемониальный кинжал, взятые для демонстрационных боев. Что ж, теперь это было его единственное оружие. — Все это очень плохо, Хирокс.
Механический сенсей молчал.
— Мы будем принимать решения, исходя из ситуации.
Вперед выступил предводитель толпы — широкоплечий, наглого вида человек с темными, начинающими седеть волосами. С возрастом черты его лица стали жестче. От большого ожога левая половина лица глянцево поблескивала на солнце.
— Я боялся, что ты окажешься на стороне демонов-машин, — заговорил Нар Триг. — Присоединяйся к нам, Истиан, и твоя душа будет спасена.
— Что будет с моей душой, касается только меня одного. Это что, комитет по организации встречи Хирокса как героя Джихада? Он воспитал тысячи мастеров меча, и все вместе они убили в сотни раз больше машин.
— Он сам — машина, — крикнул кто-то из толпы культистов за спиной Трига. — Райна Батлер говорит, что мы должны уничтожить все сложные механизмы. Хирокс — один из последних. Он должен быть уничтожен.
— Он не сделал ничего, чтобы заслужить такую участь, — с этими словами Истиан медленно извлек из ножен импульсный меч, а в другую руку взял кинжал, храбро заслонив собой боевого робота. — Вам не хватает врагов и вы творите их собственными руками? Это же смешно.
— Хирокс тренировал и меня. Я знаю все его уловки и теперь превосхожу его мастерством. Я стал просветленным — я знаю, что люди превосходят бездушных машин. У меня фундаментальное преимущество перед этим механическим чудовищем. Я вызываю тебя на бой, Хирокс. Сразись со мной! Я мог бы с легкостью позволить этой толпе разнести тебя на куски, но я сам уничтожу тебя в честном поединке.
— Нар, прекрати этот спектакль, — сказал Истиан. Хирокс, отодвинув в сторону Истиана, выступил вперед.
— Я вызван на бой и должен принять вызов. — Голос робота был лишен какого бы то ни было выражения. Он приготовился к бою, ощетинившись всем набором своего вооружения.
У Трига в каждой руке было по одному импульсному мечу. Он поднял оружие, и толпа разразилась радостными воплями.
— Я докажу превосходство людей над машинами. Когда-то давно ты учил меня. Но я расплачусь с тобой за это, ибо мой долг — убить тебя.
— Очевидно, никто не учил тебя чести и порядочности, поэтому тебе неведомо чувство благодарности, — сказал Истиан, не отходя от механического сенсея. Его не волновало, что толпа увидит в нем защитника машин. Что еще мог он сделать?
Презрительная насмешка исказила обожженное лицо Трига.
