По счастью, оставшийся до самого города небольшой отрезок пути Мишка Сидора больше не беспокоил. И когда впереди показались городские ворота, Сидор привычно выехал на тачанке вперёд каравана и, низко свесившись с верха скрипнувшего кресла пулемётной карусели, бесцеремонно сунул баронский перстень прямо под нос стражнику.
— Барон Сидор де Вехтор, со товарищи, — назвался он равнодушным голосом.
Как и в прошлый раз никто не выказал ни радости, ни удивления от его появления в городе. Дежурный начальник караула, мельком глянув на перстень, позёвывая и прикрывая рукой раззявленный рот, в котором не хватало нескольких передних зубов, вяло пролистнул пару больших страниц всё той же толстой амбарной книги, лежащей под навесом. Найдя там запись о баронах де Вехтор, равнодушно махнул страже в воротах рукой, разрешая беспошлинный въезд, и сонно заплетая ноги, поплёлся досыпать послеобеденный сон.
— "Однако, — несколько озадачился Сидор, глядя на сутулую фигуру спящего на ходу начальника местного караула. — По сравнению с прошлым разом, порядка среди городской стражи явно поубавилось. Да и сама стража какая-то…"
Встретившиеся им в воротах городские стражники больше напоминали вялое, сонное стадо овец, чем прошлых городских стражей, действительно занятых серьёзным делом охраны ворот города в столь неспокойных местах.
Правда, последние несколько дней от перевала на них никто ни разу не напал, подтверждая правило что сразу рядом с перевалом намного более спокойные места, чем южнее, или восточнее. Но, всё равно, это ещё ни о чём не говорило. Сталкивались они уже с подобным. И не раз. То всё тихо-тихо, то, сразу вдруг…
Окружающее настораживало и наводило на всякие нехорошие мысли.
— А что, служивый, бургомистр у вас всё тот же?
Неожиданно даже для самого себя, Сидор попридержал свою тачанку возле будки охраны, невольно задержав в дверях сонно бредущего туда начальника караула.
Недовольно оборотившись, тот, казалось целую минуту тупо смотрел на него, а потом вяло мотнул головой, как полудохлый мерин, отгоняя мух.
— Тот же, — равнодушно кивнул он. — Только он у нас больше ничего не решает. Теперь у нас, почитай что уже два месяца как правит Ратуша.
Так что, если чего надо: по делам или так, разузнать чего, лучше сразу обращаться туда. По крайней мере, сэкономишь время.
Это с другой стороны той же площади, — стражник вяло переступил с ноги на ногу, как застоявшаяся на одном месте лошадь. — Так что если у вас какие-то дела в городе — обращайтесь прямо в Ратушу, толку больше будет.
Поблагодарив сонного, равнодушного стражника небрежным кивком, Сидор двинулся следом за обозом, который как раз уже сворачивал в улочку, напрямую ведущую к его здешней усадьбе и уже через несколько минут они расположились табором в пустынном, просторном дворе старой, разрушенной усадьбы.
Оставив сотников разбираться с об устройством, сам он двинулся в ту гостиницу, где они останавливались пару месяцев назад. Следовало наконец-то рассчитаться с хозяином гостиницы. Как ни крути, а съехали они тогда совсем нехорошо, не оплатив номер. Да и за сведённых с конюшни лошадей следовало бы расчесться с хозяином, честь по чести. Запавшие на ум слова Мишки, что их могли принять за конокрадов, оставили неприятный осадок у Сидора в душе. Поэтому он первым делом поспешил исправить прошлую оплошность.
Расчёт не занял много времени. Больше времени пришлось потратить на ловлю среди многочисленных построек гостиного двора самого хозяина. Бедняга с чего-то решил, что Сидор решил свести с ним счёты, и как только его увидел, тут же ломанулся бежать через заднюю дверь.
Наивный. Уж чего-чего, а озаботиться, чтобы клиент не сбежал с неназначенной ему встречи, ключёвские егеря за год торговли в Приморье здорово насобачились.
Поэтому, не прошло и получаса, как едва живого от страха хозяина под белы рученьки ввели обратно в большую залу трактира, и довольно невежливо усадили на стул перед стоящим облокотясь на барную стойку невозмутимо глядящим на того Сидором, жёстко зафиксировав с двух сторон.
И тем, видимо, для бедного перепуганного трактирщика было большим потрясением, когда стоящий напротив него такой страшный барон вдруг в вежливой, корректной форме обратился к нему.
— В чём дело любезный? Неужели я так напугал вас своим видом, что вам понадобилось что-то срочное на другом конце города?
Однако, ехидство его пропало втуне. Трактирщик никак не прореагировал на него. Не добившись от перепуганного человека ни малейшего толку, кроме какого-то невнятного блеяния, он вынужден был перейти к более прямым обращениям.
— Ты чего трясёшься, придурок?
— А вы меня не убьёте, господин барон?
— Будет за что, обязательно убью, — довольно ухмыльнувшись, Сидор с удовольствием согласился с просьбой трактирщика.
Вся необычность данной ситуация начинала доставлять ему удовольствие. Да и по лицам едва сдерживающих ухмылки егерей, было отчётливо видно, что и они не прочь поразвлечься подобным дурным образом. Исколесив вдоль и поперёк чуть ли не всё Приморье, ни с чем похожим никто из них до сих пор не встречался.
Чтобы там где ни происходило: что в городе, что рядом с ним, что на трассе, но кабатчик везде в Приморье был лицо неприкосновенное. Соответственно поэтому же и страшно наглое, хамоватое, ведущее себя порой с такой откровенной наглостью и высокомерием, что иной раз было проще вообще с ними дел не иметь, чем останавливаться в таких трактирах перекусить, или заночевать.
Тронуть же хама в лице кабатчика было, откровенно говоря, для виновного чревато самыми тяжкими последствиями. Это грозило всеобщей обструкцией и неприятностями в деловых отношениях с иными торговцами.
По негласному договору, территория кабаков была нейтральной во всех смыслах. А следовательно и защищённой от всех посягательств.
Здесь заключались сделки и проводились расчёты. Здесь отдыхали, набирались сил, лечились и просто пережидали время все у кого были средства заплатить за койку. Многие из тех, кто потом встречался на лесных тропах в жестокой сече, здесь спокойно обедали за соседними столами и пили чуть ли не на брудершафт друг с другом. Что отнюдь не мешало им потом со спокойной совестью резать друг другу глотки уже где-нибудь за городом.
Однако в этом, более западном краю, ситуация с кабатчиками похоже была совершенно иной. Видимо близость Западных Баронств накладывала здесь отпечаток на отношения хозяин заведения — постоялец. И отнюдь не в пользу хозяина.
Похоже, что здесь в этом городе уже кончалась вольница и анархия торговых трасс Приморья и начиналась территория права баронов, где последние обладали безраздельным правом на произвол, абсолютно исключённый для всех остальных.
