— Ты должен увидеть это. Нечто выдающееся, в самом деле, — он опустил свои очки обратно на кончик носа.
Каст придвинулся ближе, но ему понадобилась половина потрясенного вдоха, чтобы понять, что он видит. Две овальных чаши лежали на столе. Каждая с зубчатыми краями, и каждая сделана из черного камня. Не две чаши, понял он, а две половины одной скорлупы.
— Вы открыли его! — выдохнул он.
— Это было нетрудно, — сказала Сайвин за его плечом, ее рука по-прежнему была на его запястье. — Потребовалось всего лишь немного крови, — она указала на одного из ученых, судя по желтому шарфу через плечо — юного ассистента, который лежал у дальней стены. Его белая мантия спереди превратилась в запятнанные обрывки. Горло было перерезано.
— На самом деле, больше, чем немного крови, прежде чем мы закончили, — сказала Сайвин.
Каст рванулся назад, но рука, невероятно сильная, сжала его запястье. Он начал вырываться сильнее, но другие руки схватили его сзади железной хваткой.
— Что? — ему наконец удалось выдохнуть.
Брат Рин подошел к Сайвин:
— Дракон в нашей власти. Ты хорошо справилась, моя дорогая.
Сайвин убрала свою руку с запястья Каста и повернулась к нему лицом, в то время как другие крепко его держали.
Брат Рин поднял руку. Он держал студенистое существо на своей ладони. Щупальца оплетали запястье и предплечье мужчины. Одно потянулось к Касту, ища вслепую. Рот с присосками на кончике открывался, сморщившись.
Каст побледнел.
— Ты узнаешь эту маленькую тварь? — спросил Брат Рин.
Каст в самом деле слышал истории о подобных монстрах. Их род завладел разумом людей, находившихся на борту корабля в пиратском порту Порт Роул. Елена и ее союзники едва спаслись.
Рин поднял свой трофей:
— Господин улучшил их форму. Новое поколение.
— Мы сохранили последнего для тебя, — сказала Сайвин.
Каст попытался вырваться.
— Но там еще целая сотня яиц на дне моря, — сказал Брат Рин. — Каждый сосуд содержит множество этих существ.
— И мы собираемся доставить их нашему Господину, — сказала Сайвин. — Ты и я.
— Никогда, — он выплюнул это слово.
— У тебя нет выбора, моя любовь, — сказала она дразнящим шепотом и коснулась щеки Каста. — Я нуждаюсь в тебе.
* * *
Грешюм смотрел на истекающую кровью луну, реки кроваво-красного стекали с нее вниз.
Под ее болезненным сиянием повсюду вокруг озера поднимались крики. Купальщики с шумом плыли к берегу. Со стороны прибрежных лагерей факелы среди деревьев зажглись ярче, и веселая музыка стихла. Паруса стремительно уходили от центра озера. Воды опустели.
Даже Рукх был обеспокоен видом луны. Он лежал ниц и скулил, копая грязь копытами и когтями.
Грешюм поднял костяной посох, пытаясь распознать опасность для себя самого. По ту сторону озера кровавое заклятье продолжало свой путь через серебряные воды, впитывая пойманный в них лунный свет. В конечном итоге нужно было потребовать эту энергию для себя, но сперва ему нужно было позаботиться о своей защите.
В центре озера отражение луны отметило самое яркое кроваво-красное пятно на серебряной воде.
Затаив дыхание, Грешюм наблюдал поток своей собственной темной магии, вторгавшейся в искаженное отражение. Он не мог сказать с уверенностью, что произойдет, когда они соединяться. Он чувствовал грандиозную силу в этих искаженных водах. Стихийные свойства Лунного озера вбирали даже энергию этого странного феномена.
По мере того как темное заклятье ползло через серебряные воды к кроваво-красному, призрачное мерцание поднималось над озером, лазурный туман. Грешюм нахмурился: «Что это?»
Туман вихрился под дуновением невидимых ветров и окутывал сам себя. Женская фигура обрела форму, стоя в центре лунного отражения, в сердце рубинового пятна. Медленно она повернулась вокруг собственной оси, внимательно осматривая границы озера.
Грешюм был не единственным, кто заметил ее появление.
— Это Госпожа Озера! — выкрикнул кто-то.
Возгласы удивления последовали за этим криком. Глаза повернулись к чуду. Паника, что царила мгновение назад, сменилась благоговением и изумлением. Водворилась тишина, и ожидание повисло над озером.
Была ли это истинная Госпожа Озера?
Грешюм изучающе смотрел на нее, пока поток его собственной магии все приближался к темно-красным водам.
Призрачная женщина повернула лицо к Грешюму, и, хотя расстояние было большим, он почувствовал, как ее пристальный взгляд нашел его. Рука медленно поднялась, указывая, обвиняя.
Грешюм поднял свой посох, описал им круг и создал заклинание щита вокруг себя и Рукха. Хорошо, что он предпринял меры предосторожности: мгновение спустя его порожденное кровью заклятье достигло края рубинового пятна, вызвав слепящую вспышку энергии. Буря яростной силы вырвалась оттуда во всех направлениях. Грешюм съежился вместе с Рукхом в защитной сфере. Он увидел, как деревья были вырваны с корнем. Парусная лодка пролетела у них над головой, кувыркаясь, сопровождаемая стеной вздыбленной воды в два раза выше самого высокого дерева.
Все это вырвалось за границы озера, прочь от островка безопасности Грешюма. Он отдавал все больше и больше магической силы щиту и глазел на представление. Какая мощь! Он молился, чтобы его магия оказалась достаточно сильной, чтобы устоять в этой буре.
Сквозь свой магический щит он услышал звук, не похожий ни на что, — рев ветров, которым не было места в этом мире.
Пока он пытался обнаружить источник звука, полная тьма окружила его и все вокруг. На один удар сердца Грешюм почувствовал исчезновение мира.
Его кровь заледенела от ужаса.
Он был в Пустоте.
* * *
Елена почувствовала магическую вспышку за мгновение до того, как она произошла. Она оторвала взгляд от чистых страниц Кровавого Дневника и посмотрела на луну. Кровавые реки неожиданно остановили свое течение, замерзнув на месте. Она знала, что это не к добру, напротив, это что-то хуже… намного хуже.
— Эррил… — предупредила она.
— Что это?
Она открыла рот, но не нашла слов. Она просто указала в небо.
Рубиновое пятно на серебряной луне начало темнеть, затем всплыло на поверхность, словно пузырь, поднявшийся из невероятных глубин.
— Беги, — прошептала она.
— Куда? От чего? — Эррил схватил ее за руку.
Елена вырвалась. Она отдала ему Дневник и схватила свой кинжал ведьмы и сделала глубокий порез на одной ладони, затем на другой. Она не чувствовала боли, только нарастающую панику.
