Эррил убрал Дневник под свой плащ и коснулся ее.
— Елена…
Не обращая на него внимания, она подняла обе руки. Она знала, что уже слишком поздно. Не издав ни звука, темный пузырь взорвался. Своими заколдованными глазами она наблюдала в ужасе, как вспышка огненной энергии неслась к ним по призрачному следу энергии, оставленному цветением дерева.
— Беги! — крикнула она.
Прежде чем кто-нибудь смог сделать хоть шаг, взрывная волна бури ударила по внутреннему двору, словно огромная масса воды, опрокинутая сверху.
Елена послала магию обеими руками, но энергия сверху даже не заметила ее попытки и ударила с силой штормовой волны. Мир вокруг исчез. Бесконечная тьма поглотила Елену.
Прежде чем хоть одна мысль смогла сформироваться, крошечная искра разбила темноту, мерцая и переливаясь в тесном беспорядке нитей и ответвлений. Паутина оплела ее, прошла сквозь нее, вокруг нее. Ее разум охватывал мириады нитей, простираясь дальше. Она узнала связь. Она уже сталкивалась с этим раньше, каждый раз, когда касалась своей магии в самых сокровенных ее глубинах.
Это была паутина жизни, бесконечная связь, соединяющая все живое в мире. Голоса наполняли ее голову. Размытые образы нахлынули на нее. Чужие желания, ощущения, мечты проносились сквозь нее. Она боролась за то, чтобы удержать себя целой, сохранить от потери самой себя в этой сияющей путанице жизни.
Она потерпела поражение.
Елена начала падать к центру паутины, блуждающий огонек в вихре. У нее не было якоря. По мере того как она падала, она ощущала некое более великое присутствие, наполнявшее ее разум, что-то, что было жизнью, но не жизнью. Она неожиданно поняла, что не одна здесь. Глубоко в беспорядке паутины жизни мира существовало что-то. Она почувствовала, как внимание этого существа медленно изменяет ее путь. Оно было бесконечным, неизменным, вечным. Это был паук в этой паутине, ткач.
Она начала бороться, чтобы сбежать. Она знала, что не вынесет взгляда этого существа.
Неожиданно руки схватили ее, таща ее наверх и прочь. Слова оформились в ее сознании: «Ты не должна идти туда!»
Нахлынуло облегчение. Это была Чо, она вернулась.
Затем она вспыхнула с яркостью тысяч солнц.
Боль пронзила ее.
«Ты никогда не должна идти туда!»
* * *
Тайрус добрался до дверей, ведущих во внутренний двор, в тот момент, когда ударил гром. Взрыв бросил его на колени. Весь замок встряхнуло. Толстая дверь из железного дерева перед ним содрогнулась и треснула.
— Милосердная Мать! — выдохнул он.
Молния ударила прямо за порогом? Тряся головой, чтобы прогнать отдающийся эхом гул, он схватился за дверной засов и вскрикнул от боли и удивления. Его рука мгновенно примерзла к металлу, такому холодному, что он обжигал. Тайрус рванулся назад и оставил добрый кусок кожи на ручке.
Ксин был в шаге позади него:
— Что-то не так.
— Думаю, я уже столкнулся с этим! — огрызнулся Тайрус. Он обернул обожженную руку плащом и снова схватился за засов, но дверь не пошевелилась. Зарычав, он вышиб ее, неожиданно проломившись сквозь слой льда.
Сады Большого внутреннего двора по ту сторону выглядели нетронутыми. Там не было признаков удара молнии или какой-то бури в небе. Пока Тайрус поворачивался, оглядываясь, край его плаща задел розу. Бледно-розовый цветок рассыпался осколками хрустальных лепестков.
Тайрус потрясенно уставился на них.
Ксин дотронулся до ветви цветущего кизила. Ветка отломилась со звоном и упала, разбившись вдребезги о покрытую гравием дорожку.
— Все замерзло, — сказал Тайрус.
При полной луне сады сияли неестественным светом. Все вокруг было покрыто льдом и мертво.
Какое-то движение привлекло его внимание. Маленькая фигурка выползла из-под дерева в центре сада, под которым пряталась, — Родрико. Мальчик коснулся пурпурного цветка деревца коаконы почти успокаивающим движением. Его лепестки оставались мягкими, незамерзшими. Дерево наполняло теплое сияние, блеск, исходивший от сотен открытых цветков. Кроме мальчика, дерево было единственным живым существом здесь.
— Где остальные? — спросил Ксин.
Тайрус покачал головой. У него не было ответа. Сады были пусты.
* * *
Каст первым отреагировал на грохот, потрясший замок. Воспользовавшись тем, что его пленители застыли в замешательстве, Каст резко рванулся и сумел освободиться от рук, сжимавших его. Брат Рин, продолжавший держать в пригоршне студенистые щупальца, покачнулся. С рычанием Каст схватил край библиотечного стола и швырнул его вверх, задействовав всю силу своей боли и ярости. Тяжелый дубовый стол взлетел высоко, удар пришелся по собравшейся братии и камину. Угли рассыпались, и два куска скорлупы черного камня с клацаньем свалились на пол.
Пальцы сомкнулись на его рукаве. Он обернулся. Это была Сайвин.
— Каст!.. — в этот момент голос прозвучал похоже на нее.
— Сайвин?
Она испуганно смотрела на него.
Он сильно ударил ее кулаком по лицу, сломав ей нос, потом схватил ее за руку и перекинул через плечо.
— Схватить его! — крикнул Брат Рин.
Каст увернулся со сноровкой, выработанной за десятилетия, проведенные на качающейся палубе. Маленькая Сайвин не была для него бременем; он устремился к дверям библиотеки. Их было слишком много, чтобы сражаться, особенно учитывая силу, данную им демоническим отродьем. Ему нужно собрать остальных защитников, затем вернуться и вымести порчу из этих залов.
У дверей Касту в голову пришла неожиданная мысль, и он толкнул плечом ближайший ряд поставленных друг на друга полок. Высокая деревянная полка покачнулась. Скрученные пергаментные свитки делали ее тяжелой.
Преследователи почти догнали его.
Взревев от ярости, Каст снова ударил плечом. Сайвин застонала, но к этому времени полка упала с треском, ударив следующий ряд, толкая соседку. Ряд за рядом падали. Поднялась пыль, и книги и свитки разлетелись.
Каст устремился к двери, но сделал не больше четырех шагов. Он опустил Сайвин на пол, затем схватил факел и лампу со стола.
Вернувшись к двери, Каст бросил светильник в первого из преследователей, попав ему в грудь. Стекло разбилось, и масло забрызгало белую мантию мужчины. Каст грубо впихнул его обратно в библиотеку, ткнув факелом в грудь:
— Прости, брат мой.
Масляная мантия занялась пламенем вмиг. Каст толкнул кричащего мужчину на упавшие кипы пыльных томов и изъеденного червями дерева. Старое сухое дерево было словно специально приготовлено для пламени. Огонь разгорался с ревом. Каст отпрыгнул назад, бросив свой факел в глубь груды упавших книг, затем бросился к двери и наружу.
