И тогда…
Он внимательно смотрел на Маррэйна и Парлонна.
— И тогда мы создадим лучший мир, прекрасный и лучший для жизни мир.
* * *
И так приходили они, один за другим приходили и становились на колени перед ним, вверяя ему свои жизни. Кин Стольвинг, что учила их состраданию. А'Иаго Мар—Хан, кто учил дисциплине. Рашок, из дома Дош, из Лунных Щитов, научившийся милосердию. Нюкенн, из дома Зир, узнавший войну и цену войны.
Первые месяцы пролетели быстро. Вален созвал глав каст, кланов, домов — всех. Многие пришли к нему. Многие — нет. Маррэйн и Парлонн убеждали многих самим своим присутствием. Вален говорил с ними. Слушали многие. Немало отказалось.
Но готовых меняться оказалось немного. Воины, и среди них Маррэйн и Парлонн отказались позволить кастам Жрецов и Мастеров сражаться в этой войне. И потому Вален создал Рейнджеров. А'Иаго Мар—Хан нашел, наконец, свое призвание и стал учить их. Ни Маррэйн, ни Парлонн не пошли в Рейнджеры — это сделала Дераннимер. Вален отказал Рейнджерам в праве морр'дэчай и настаивал, чтобы от него отказались и в воинских кланах. В любом случае — благородную смерть выбирали немногие. Не так много провинностей теперь искупались морр'дэчай.
Воинские кланы были разобщены — как и всегда, но теперь у тех, кто желал единства появился вождь, вокруг которого они могли сплотиться. Огненные Крылья, все как один, встали за Парлонном и Леди Ашинагачи — Дераннимер. Некоторые из Клинков Ветра предпочли почетную смерть в морр'дэчай, вдали от взора Валена, но многие склонились перед Маррэйном, прося о прощении. Он подарил его. Хантибан все еще скрывался — а с ним и несколько его ближайших стражей. После смерти Магатсена Лунные Щиты выбрали нового Первого Воина. Они решили сражаться, но не приняли Валена как своего вождя.
Вален разрушал правила, он ломал традиции, он стирал права и привилегии уходящие на тысячи лет в прошлое, и многие последовали за ним. Отказавшиеся остались в меньшинстве и его не раз пытались убить, но все попытки провалились — благодаря Анла'шок, ворлонцам, или его загадочному спутнику — Затрасу.
Вален шел по Минбару и миры дрожали от его поступи, как дрожали они от шагов Шингена триста лет назад.
И рядом всегда были Маррэйн и Парлонн, неразлучные с ним, словно его тени.
Год 334 от восшествия Шингена, год со дня прибытия Валена. Гора Х'леиа.
Дераннимер прикрыла глаза от света глядя на гору и на людей стоящих здесь. Их было пятеро, хотя для двоих вряд ли подходило слово "люди". Эти двое были ворлонцами, древними, прекрасными существами из света и древнего чуда, Богами во плоти.
Но они привлекли ее внимание лишь на мгновение, несмотря на свою красоту, несмотря на свою мощь. Она не знала, ненавидеть или благодарить их. Когда она была ребенком, ворлонец предсказал что мужчина, женившийся на ней, будет править Минбаром. Она ненавидела и страшилась этого пророчества, также как ненавидела и страшилась тех снов и смертей что оно принесло.
Теперь… все изменилось. За прошедший год она начала понимать. С одной стороны, она все еще ненавидела ворлонцев, но с другой стороны… она, наконец, начала понимать.
Она перевела взгляд на следующего. Она знала Парлонна с самого детства. Лучший воин ее отца, а позже — его преемник, Парлонн защищал ее, сражался за нее, проливал за нее кровь, учил ее а затем увидел, как она становилась сильнее, быстрее и искусней — большим, чем он мог научить ее. Она чувствовала себя виноватой перед ним, но не могла сказать ему — почему. Он не был подходящим для нее учителем. Ему были привычны старые пути, пути воина. Она же была женщиной, и она предпочла касту жрецов, касту ее матери, а не путь воина, как ее отец. Он всегда протестовал против такого выбора — пусть даже и не показывая этого явно. Неудивительно что его уроки были для нее… недостаточны.
Он носил форму воина. Он не присоединился к Рейнджерам — и никогда не сделает этого. Он не объяснял своих мотивов — но она знала. Он никогда не согласится учиться у чужака. Он не согласится сражаться среди жрецов и мастеров. Он не принесет клятвы, отличной от воинской. Он не будет никем, кроме воина.
Дераннимер любила его — как странное сочетание отца, брата и старого друга, и она лишь хотела чтобы он мог хотя бы немного измениться.
Напротив Парлонна стоял другой воин, отказавшийся принести клятву Рейнджера. Как и Парлонн, Маррэйн был воином прошлых времен, старых обычаев. Он принадлежал прошлому, когда умения и доблести одного было достаточно, чтобы потрясти землю и небо, камень и звезды. Те дни ушли, и Маррэйн знал это так же, как и Парлонн. Он не позволит своему гневу взять над ним верх, но также и не сможет измениться, не сможет привыкнуть, и не будет никем иным, кроме того кто он есть.
Дераннимер не знала любит она его или нет. Он был человеком великой чести и твердых убеждений. Теперь он был правителем, Первым Воином Клинков Ветра — а до того был у них изгоем. Но внутри он не был ничем, кроме камня. Женщина, которую он никогда не любил, умерла, умерла страшно — и это уничтожило его.
Иногда, лишь иногда, она замечала проблеск чего—то большего в нем, в его глазах, в его голосе. Лишь тогда, когда он был рядом с ней. Она знала, что это проглядывает та его сторона, которую не видел никто, кроме Беревайн. В Маррэйне скрывалось многое, хотя к добру это, или ко злу — или же равно к обоим сторонам — она не знала.
И, наконец, здесь был Вален.
Она смотрела на него и ее сердце пело. Она слышала его голос и для нее он был музыкой. Она разделяла его убеждения, она следовала по его пути, она верила ему. Он был тем, кого предсказали ей, теперь она поняла это.
Тот, кто будет править Минбаром, не силой оружия, не военной мощью, не страхом или кровью, но убеждением, верой и любовью.
Его появление освободило ее, и старый груз пророчества упал с ее плеч. Он будет править Минбаром, и она выйдет за него замуж. Но она не знала, сколько в этой любви была ее от нее самой и сколько — от пророчества.
Вален шагнул вперед и она увидела как он смотрит вниз. Равнина была полна его народом, ее народом. У него не было родословной, не было ни предков, ни клана, ни дома или касты. Кое—кто говорил что потому он был ничем. Дераннимер знала что именно потому он стал — всем.
Золотой свет, казалось, струился из его глаз, из самой его сути. Ее руки дрогнули. Дераннимер, успокаиваясь, одернула складки своего мундира и приготовилась слушать.
* * *
— Я пришел к вам не сражаться в войне. Я пришел к вам не выигрывать войну. Войны преходящи. Войны есть всегда. Они приносят смерть, они приносят жизнь. Они приносят и подвиги и трусость. Они порождают и героев и чудовищ. Они приносят свет и тьму.
