Вместо ответа Хан повернулся к Лэндо, которому теперь предстояло решить, ответить ли на двойное повышение. Если бы Лэндо открылся или повысил ставку, Хан понял бы, что побеждён, и сбросил бы свои собственные чип-карты. Но если бы Лэндо спасовал, Хан ответил бы на дополнительные две тысячи кредитов Кейга. Была высокая вероятность того, что у парня был свой собственный расклад идиота, и тогда Хан, конечно, был бы побеждён. Но Кейг был молод и самоуверен, а это означало, что он, скорее всего, примет хороший расклад за отличный, а отличный — за непревзойдённый. Учитывая размер банка — более ста тысяч кредитов, — стоило поставить пару тысяч, чтобы посмотреть, что имелось на руках у молодого добытчика астероидов.
Когда Лэндо слишком затянул размышление, Хан понял, что его друг блефует.
— Давай, ставь всё, — сказал он, улыбаясь. — Может, я и сброшу.
Лэндо с отвращением нахмурился и бросил свои чип-карты в сторону стойки крупье.
— Как ты это делаешь?
Хан только улыбнулся и взглянул на своё запястье. Правда заключалась в том, что его решение было случайным. Если бы второй счетчик на его хронометре показывал нечётное число, когда он посмотрел в первый раз, он бы сбросил карты в ответ на блеф Лэндо вместо того, чтобы поднять ставку.
— Повезло, я думаю.
Хан сравнял дополнительные две тысячи кредитов Омада, затем перевернул свои четыре карты лицевой стороной вверх, открыв хозяина монет, хозяина фляг, звезду и командира жезлов. — Двадцать три. Как насчёт тебя, кэп Кейг?
Лицо Омада вытянулось.
— У тебя положительный сабакк? — Он недоверчиво покачал головой, затем бросил свои чип-карты в сторону стойки крупье и встал. — Выхожу.
— Трудный выбор, малыш, — сочувствие Хана было искренним. Вообще-то, деньги, на которые они с Омадом играли, были деньгами Лэндо, но проигрыш по-крупному всегда терзал молодого игрока в сабакк; слишком легко было скатиться в череду плохих раскладов и неверных решений. — В следующий раз у тебя получится лучше.
— А до тех пор его место займу я.
Голос, прозвучавший из середины очереди, принадлежал женщине, но был таким твёрдым и властным, что те, кто стоял впереди неё, возражать не стали. Хан оглянулся и увидел бледную невысокую женщину с короткими каштановыми волосами, нырнувшую под зрительские перила. Она была одета просто, но официально, в длинную чёрную юбку, сквозь высокий разрез которой просматривались мускулистые бёдра, и топ, открывавший такие сильные плечи, что Хан поймал себя на мысли об отжиманиях на одной руке. Он отвернулся и забрал свой выигрыш, не забыв оставить хорошие чаевые крупье, после чего взглянул на соседний стол, где сидели Люк и Лея, изображавшие из себя капитана буксира деваронского происхождения и его спутницу-тви'лекку. Оба казались полностью поглощёнными своей игрой: Люк шутил, бросая жетоны для ставок в большой банк, Лея смеялась и, используя Силу, заставляла оживать фальшивые головные хвосты, свисавшие ей за спину. Хан стрельнул глазами в сторону приближавшейся женщины и увидел, как Лея моргнула в знак подтверждения. Она внимательно следила за Ханом и Лэндо и без колебаний вмешалась бы, если бы что-то пошло не так.
Когда новоприбывшая заняла своё место напротив него, Хан с удивлением понял, что узнал её маленькое овальное лицо.
— Мирта Гев, — сказал Хан, улыбаясь, чтобы скрыть своё удивление. У внучки печально известного охотника за головами Бобы Фетта была сложная история взаимоотношений с семьёй Соло. Когда-то они с Джейной были подругами, но эти отношения испортились после того, как Дарт Кейдус подверг её пыткам. — Я думал, у тебя вкус получше.
Гев ответила на улыбку Хана холодным взглядом.
— Тебе не нравятся открытые платья, Соло?
— Платье прелестное, — ответил Хан. — Мне не нравятся твои боссы. Крефы — серьёзно?
Гев пожала плечами.
— Меня должно волновать, что думает какой-то там Соло? — Она заняла место Омада, рядом с Лэндо, стараясь не смотреть на Дину Юс, и это сразу сказало Хану, что она точно знает, кто такая Дина. — Ну и что мы тут делаем?
— Надеюсь, играете в сабакк, — сказал крупье, высокий безносый дурос с красными настороженными глазами и забавным изгибом безгубого рта; казалось, его ни в малейшей степени не трогало то, что он находился в присутствии двух легенд сабакка. — Минимальный взнос составляет двадцать тысяч кредитов.
Гев проигнорировала его и продолжила изучать Хана.
— Ты уже испытываешь моё терпение, заставив прийти туда, где мне приходится носить что-то подобное. — Она одёрнула своё облегающее платье, затем добавила: — И ещё я не люблю рифтоход. По мне, так это даже не настоящий сабакк.
— А нам нравится, — сказал Лэндо, широко улыбаясь ей. — Если вам немного не хватает на взнос, я был бы рад поддержать вас.
Гев вздохнула.
— В этом нет необходимости. — Она вытащила из сумочки чип-ваучер и передала его крупье. — Сними половину.
Дурос взглянул на чип-ваучер, затем одобрительно кивнул. Он положил карту лицевой стороной вниз на стол, на панель интерфейса перед своим запасом жетонов для ставок.
— Покупка ста тысяч. — Он отсчитал фишки в различных номиналах, затем показал стопки для записи на камеру под потолком. — Списано сто тысяч с ваучера Мирты Гев.
С панели интерфейса раздался подтверждающий звуковой сигнал. Дурос подтолкнул жетоны для ставок через стол к Гев, и именно в этот момент Хан понял, что могут возникнуть проблемы. Мирта Гев была не из тех наёмников, что разгуливали с двумястами тысячами кредитов специально для игры, — особенно если ей не нравилось играть в рифтоход, — и это могло означать только одно. Гев не просто ожидала, что они прилетят на Валнус, чтобы поохотиться на связного Тарстона: она знала, что они попытаются уравнять шансы, выбрав самое безопасное казино на планете.
Крефы снова их переиграли.
Или, может быть, им помог шпион из ближайшего окружения Лэндо.
Хан переместил свои два взноса для следующей партии в соответствующие банки, затем взглянул на Дину и обнаружил, что она, нахмурив брови, изучает Гев. Гев могла знать, кто такая Дина, но он не думал, что обратное тоже имело место. Кроме того, Дине даже не сказали, что они отправятся в «Голубую звезду» вместо «Дюрелиум-паласа». Единственное, что она знала о плане Хана, это то, что они будут на Валнусе, чтобы найти связного Тарстона.
Он наклонился к самому уху Дины и спросил:
— Что думаешь? Видела когда-нибудь, чтобы она разговаривала с Тарстоном в «Паласе»?
— Нет, — ответила та. — Но я прилетала с ним на Валнус только один раз.
Хан нахмурился.
— Тогда откуда ты знаешь, что он всегда ходил в «Дюрелиум-палас»?
Дина закатила глаза.
— А вы как думаете, капитан? Мы с ним вообще-то иногда разговаривали. — Она сделала паузу, затем, как будто выражая запоздалую мысль, добавила: — И он приносил домой сувениры, помеченные эмблемой «Паласа»: шляпы, стаканы для напитков, даже колоду для сабакка. Поверь мне, Тарстон часто бывал там.
Объяснение выглядело вполне разумным, и Хан начал думать, что напрасно её заподозрил. Люк и Лея были убеждены, что Дина что-то скрывает. Но даже Хан мог видеть, как плохо ей из-за того, что сделал её возлюбленный, и одного этого могло быть достаточно, чтобы объяснить вину, которую оба джедая чувствовали в её ауре Силы.
Затем подошёл крупный мужчина, одетый в лазурную накидку охранника «Голубой звезды». В руках он держал объёмистую белую сумку, которая подходила к белому платью Дины.
— Извините меня, директор Юс, — сказал он. — Но меня попросили вернуть вашу сумку. Один из наших гостей нашел её в дамской комнате.
Глаза Дины расширились от удивления, но только на мгновение, затем она улыбнулась и сказала:
— Спасибо. Я даже не заметила, что оставила её, — она взяла сумочку и положила её себе на колени. — Мне стоит повнимательнее следить за ней.
Если бы Дина была из тех женщин, что носят большую сумку, Хан, возможно, не заметил бы ничего подозрительного в подмене. Но когда они прилетели, этой сумки у неё не было. Он был уверен в этом. Она была с крошечной сумочкой, которой теперь нигде не было видно. Может быть, она и оставила её в освежителе, но эта сумка определённо была другой.
