Проблемы начались после. Теперь, когда фал'Си впали в беспробудный сон, в Коконе ощущался недостаток всего и вся. А при любом дележе всегда возникает неравенство, ведь, как ни старайся, разделить что-то абсолютно поровну просто невозможно. И здесь впервые привилегии обозначили себя.
— Зарвались, согласись? Именно поэтому, — Ригди чуть помедлил и закончил мысль, — я уничтожу их.
Бартоломей понимал, что пытается сказать Ригди. Члены прежнего Правительства были хитры: направив гнев народа на PSICOM, они выиграли себе время, чтобы продолжить претворение в жизнь планов сохранения своего социального статуса. И исправить существующее положение можно было лишь одним способом.
— Переворот?
— Да. Но я не собираюсь опускаться до грязных методов. Вот наше оружие.
Ригди указал на ID-карту. На ней содержались истинные сведения касательно изгнания, озвученные самим командующим проводившего его подразделения. К тому же подполковник Рош предельно чётко дал понять, что действовал в соответствии с волей прежнего Правительства. Если они обнародуют эту запись, то могут обвинить в содеянном любого из членов Правительства.
— Вот только одного этого наверняка будет мало. Они всегда используют одни и те же методы: самого слабого делают козлом отпущения, а остальные прячутся в кустах. Кого-то удастся выкурить, но от всей старой гвардии мы вряд ли избавимся разом.
Если они хотят «избавиться разом», то, похоже, придётся прибегнуть к силе. И если эта запись была их единственной пулей…
— Само собой, это не единственное наше оружие. У меня есть практически все доклады и записи переговоров PSICOM, ну и всякие прочие документы внутреннего пользования.
— То есть, сотрудников прежнего Правительства так или иначе удастся прищучить. Но даже если мы набросим сеть на всех, найдутся те, кто попытается прорезать её изнутри и сбежать. Что тогда?
На какое-то время они залягут на дно, дождутся, пока буря утихнет, а затем вернутся на политическую арену, как ни в чём не бывало. Это тоже было их обычной тактикой. Пока закон не заклеймит их злодеями, они продолжат использовать любую возможность, чтобы цепляться за власть.
— Армейской поддержки они, считай, уже лишились. А всё потому, что решили избавиться от PSICOM. Гвардейский корпус-то, в отличие от них, вовсе не питает к Правительству большой приязни.
Сейчас старое Правительство впервые оказалось в той же исключительной ситуации, что и обычные граждане. Возможно, это и было причиной их недостаточной осмотрительности.
— Кроме того, мы контролируем воздушное пространство. Даже если они захотят призвать обратно силы PSICOM, то не смогут этого сделать.
Бартоломей слышал, что солдаты PSICOM находятся в отдалённых пределах Гран Пульса. Официально это называлось переселением, но на самом деле они были попросту изгнаны из Кокона. Даже если члены прежнего Правительства попытаются снова призвать PSICOM, Кавалерия полностью контролировала все воздушные коридоры между Гран Пульсом и Коконом.
С того самого момента, как Ригди впервые ступил на Гран Пульс, он осознал практическую значимость воздушных коридоров, связующих два мира. Именно Кавалерия воспользовалась ими изначально, эвакуируя коконцев, а после доставляя тем необходимые продукты и вещи. Пока проводились спасательные операции и доставка припасов, Ригди приложил все усилия, чтобы взять под контроль воздушное пространство. Можно было сказать, что они «воспользовались суматохой», но оболочка Кокона, прежде находившаяся под юрисдикцией PSICOM, перешла под контроль Кавалерии. Вряд ли с подобной задачей справились бы силы Гвардейского Корпуса, и — самое главное — оболочка была вратами в Гран Пульс.
Если бы они сумели всецело контролировать её, то управляли бы перемещением людей между Коконом и Гран Пульсом. У желающих проникнуть в Кокон и у вознамерившихся бежать в Гран Пульс не было бы ни малейшего шанса это сделать.
— Стало быть, все приготовления завершены. Но когда ты одним ударом избавишься от старой гвардии, кто займёт её место? У тебя есть какие-то мысли на этот счёт?
Уничтожить нечто существующее просто, с этим может справиться любой. Но что же создать вместо попранного режима? Вот это действительно вопрос.
— На их место мы не станем никого назначать, иначе всё попросту повторится снова.
— Хочешь избавиться от устаревших взглядов?
— Именно. Я хочу создать общество, где люди не будут плясать под дудку фал'Си и слушаться их во всём, а станут думать самостоятельно и действовать по своей воле. Поэтому нам не нужно возводить что-то на старом фундаменте. Мы построим новое на новом месте. Но должен признаться, что идея это не моя.
Необходимо показать всем жителям Кокона, каково это — не быть выращенным кем-то стадом. Именно к такому идеалу стремился генерал Рейнз. И говорил об этом не только Ригди, но и иные солдаты, ведь в Кавалерии собрались те, кто разделял устремления генерала Рейнза.
— По-хорошему, как раз ему бы и стоило управлять новым обществом. Но я лично застрелил его.
Рейнз был эл'Си. Если бы он снова стал человеком, как Хоуп и остальные, то наверняка открылись бы иные возможности, но занимать правящую должность, будучи эл'Си, он не смог бы. А всё потому, что всем эл'Си отмерен короткий срок, даже если они и перестали быть марионетками фал'Си. Он не подошёл бы для должности, требовавшей средоточия политической силы, а также стабилизации отношений в обществе.
И даже представить сложно, насколько глубоким было его отчаяние после превращения в эл'Си. Бартоломей не знал Рейнза лично, но по рассказам генерал был человеком, который вполне мог бы изменить сложившийся уклад. У него были идеалы и достаточно сил, чтобы воплотить их в жизнь, но вот все пути к их воплощению оказались отрезаны. Наверное, он действительно чувствовал облегчение, произнося эти простые слова: «Пристрели меня». Так он наконец-то смог положить конец своему отчаянию.
— Я беру на себя ответственность за это. Я прекрасно понимаю, что лидер из меня так себе, да и политик никудышный, но не собираюсь прикрываться этим, чтобы уклониться от своего долга.
Бартоломей знал, что Ригди не жаждал власти. Они были знакомы не особенно долго, но общались доверительно, и Ригди много рассказывал о себе. Так, он поступил в военную академию и стал солдатом лишь потому, что мечтал быть пилотом, но понял, что военное дело — это не для него, и наверняка ушёл бы в отставку, если бы не встретил Рейнза.
— Соответствие требованием придёт со временем, — заверил его Бартоломей.
Он был весьма здравомыслящим человеком. Быть может, он не очень «соответствовал требованиям» в плане небритого лица и несколько помятого вида, но то были исключительно внешние признаки.
