— Мы ходим кругами, — пробурчал один из них.
— Только слепцу покажется так, — огрызнулся Хайнал.
— Всё равно за Зеленкой ничего интересного нет.
Чемпион культа чуть отстал, когда началась перебранка. Казалось даже, что люди сейчас подерутся. Поразительная тупость посторонних не переставала удивлять…
«А где третий солдат?»
Чья-то рука обхватила Хрисаора за шею, и ему приставили к горлу клинок.
— Спокойно, работяга, — прошептал человек позади него. — Видишь ли, в темноте я становлюсь дёрганым. Если двинешься, могу и напугаться.
Затем говоривший повысил голос:
— Взял его, товарищи!
Хайнал и его спутник немедленно прекратили ругаться и прогулочным шагом направились в закоулок, где скрывался военачальник. Видимо, третий гвардеец проскользнул туда, пока они отвлекали Хрисаора фальшивым спором.
«Я недооценил врагов, — осознал чемпион, — их коварство и умение скрываться в тенях. Меня ослепило презрение к их роду».
Он не стыдился промашки, но знал, что не повторит её.
— Молодец, Маклар, — похвалил Хайнал обладателя ножа и тут же пристально уставился на пленника, стараясь разглядеть его лицо под капюшоном. — Зачем следил за нами, работяга?
— Ты ошибаешься.
— Да неужели? — маска наглого придурка слетела с Хайнала, обнажив черты хладнокровного убийцы. На лбу у него была вытатуирована аквила, ещё одна — брелок — висела на шеё. Обе выглядели такими же грубыми, как и сам фанатик.
— У меня нет оружия, — произнёс Хрисаор, медленно поднимая руки.
— Я бы так не сказал, работяга, — проворчал гвардеец, изучая его зазубренные ногти. — Давай-ка полюбуемся на тебя. У человека с такими ноготками наверняка интересная харя.
Протянув руку, он сдёрнул с пленника капюшон.
— Что…?
Военачальник ощутил дрожь освобождения при виде ошеломлённого лица вырожденца — впервые кто-то посторонний узрел его благословенный облик.
— Веритас! — прошипел Хрисаор, выплевывая сгусток яда в глаза Хайналу. В тот же миг из-под рясы вырвалась его третья лапа — закованная в хитин клешня, увенчанная когтями-кинжалами. Резким выпадом чемпион отсёк солдату с ножом руку ниже локтя; тот завопил и отшатнулся, сжимая хлещущий кровью обрубок. Третий гвардеец, действуя неожиданно быстро, одним плавным движением выхватил лазпистолет и открыл огонь, держа оружие обеими руками. Культист, однако же, крутнулся в сторону, и лазразряды вонзились точно в грудь раненого бойца. Проворно подхватив труп, военачальник толкнул его на стрелка. Тот успел отскочить, но отвлекся и позволил Хрисаору подобраться вплотную.
«За мёртвых и осквернённых», — подумал чемпион, сжимая руки солдата в своих. Он надавил сильнее, чувствуя, как хрупкие пальцы и твёрдый пистолет сминаются в один бесформенный комок. Гвардеец закричал, но культист взмахом клешни оторвал ему лицо.
— Ээ… рэ… тэк… — заклокотал голос позади Хрисаора.
Отбросив изуродованное тело, военачальник повернулся к Хайналу. Фанатика, привалившегося к стене, сотрясали жестокие спазмы: яд обратил против врага его собственную кровь. Распухшее лицо солдата напоминало огромный бесформенный кровоподтёк, из глотки вытекал тёмный ихор. Боец задыхался, цепочка с аквилой лопнула под напором раздувшейся шеи.
— Истина прекрасна, — изрёк Хрисаор.
Всякий раз, покидая извилистое подземное лоно Мандиры Веритас, Вирунас испытывал столь жестокое чувство разобщённости, что буквально заставлял себя преодолевать последние ступени по пути наверх. Внизу, в Круговом святилище, обитал живой бог Спиральной Зари, погружённый в глубокие раздумья о Развёртывающемся Пути. Всех отпрысков тайного братства соединяли с Ним узы крови и духа, но связь между Отцом-со-звёзд и Вирунасом была намного прочнее. Он, магус династии, больше века служил своему божеству, обвивая планету невидимой, но неразрывной паутиной влияния культа.
«Я стар, — безразлично подумал Вирунас, взбираясь по лестнице. — Почти так же стар, как и сама Спиральная Заря».
Благодаря наследию прародителя в культисте ещё теплилась жизнь, но и разум, и тело уже подводили его, изнурённые тяжким служением. В отличие от Спирального Отца, он был гибридным созданием — в жилах Вирунаса текла смесь из Его святой крови и красной водицы простых обитателей Искупления. При всей психической мощи, магус не обладал бессмертием.
— Как внутри, так и снаружи, — нараспев произнёс он.
Золотые завитки Недремлющих Врат повернулись и разошлись над ним, открывая проход в головокружительно высокий купол храма. Следуя обычаю, Вирунас закрыл глаза перед тем, как выбраться из мрачного колодца в громадный амфитеатр под крышей. Мандира Веритас, главный молельный дом секты, был пересоздан из древнего языческого капища ещё в первые десятилетия владычества Спирального Отца. Каждая его грань сгладилась, обрела плавность линий живого организма. Все поверхности гладко блестели, как тёмные зеркала.
«В нашем святилище отражается душа, а не тело», — рассудил магус.
Завитки врат сомкнулись у него под ногами. Потайной проход располагался на вершине широкого обсидианового конуса, что поднимался из амфитеатра. Этот бугор, образованный закрученным возвышением породы, напоминал свернувшуюся клубком змею. Его верхняя точка находилась точно между круглым проёмом в центре купола и подземным святилищем Спирального Отца.
— Наш владыка обеспокоен, — сказал Вирунас ожидавшей его жрице. Женщина лишь слегка поклонилась в ответ — несомненно, она чувствовала волнение прародителя. Как и старый псайкер, жрица являлась гибридом Четвёртой парадигмы, а значит, внешне почти не отличалась от посторонних, с которыми культ делил Искупление. Что более важно, она также являлась магусом, которых в поцелованном звёздами братстве было всего трое.
— Как долго я отсутствовал, Ксифаули? — спросил Вирунас.
— Три дня, круговой магус.
«Три», — мысленно повторил он. С каждым спуском, после которого Вирунас воссоединялся с божеством, внутреннее странствие псайкера всё удлинялось. Изменения начались около года назад, но теперь явно происходили быстрее. Уже очень скоро приливная волна снов Спирального Отца захлестнёт тонущий разум старика. Такой финал не огорчал его, поскольку являлся естественным, но, к сожалению, перемены нахлынули в крайне неподходящее время.
— Скоро ты станешь круговым магусом, Ксифаули.
— Да, — спокойно ответила его наследница.
