— Это подтверждено? — потребовал ответа Келт, уставившись на распечатку.
Оскорблённый техадепт ответил прежде, чем вспомнил, к кому обращается.
— Машина уверена. Помех не было.
Келт закачал информацию в ноосферу.
Частью мозга он анализировал данные, просеивал их, применял к изображению благословенную логику. Остальная часть мозга продолжала вести батальон к линии фронта.
Снаружи прогремел гром… или же это был взрыв?
Келт вздрогнул, и остатки его органического лица побелели. В его сознании невольно всплыл запечатлённый на пикте образ.
Оно было высоким. Высоким и смутно похожим на человека. Дым змеился вокруг машины, словно прозрачная мантия, одновременно скрывая её и выставляя напоказ. Это зрелище пугало. На разных точках гуманоидного силуэта в дыму расцветали вспышки света. Грохот орудий… стольких орудий, стольких пушек. Гуманоидный силуэт должен был бы воодушевить, успокоить, но он не был приземистым. Это не был дредноут Адептус Астартес, благословенная машина, созданная любящими человеческими руками.
Всё, что он мог различить — плавные линии, округлые пересечения и зловещая чуждость. Машина, враг, преследующий их хищник… она проникла в их тыл, за линию фронта, в глубины заводских округов. Теперь она сдерживала их продвижение, не давала двигаться дальше. Более того, она охотилась, убивала, не давала исполнить долг.
Запятнавший манифольд ужас усилился, когда магос Хуросс, сидевший в безопасности главного шпиля, сделал собственные заметки и выводы.
Техножрецы удвоили молитвы.
Молитвы успокаивали. Слова раздвоённых языков Лингва Технис и Высокого Готика словно змеи кружили вокруг друг друга, извивались в воксе, выползали из динамиков танка. Они успокаивающе контрастировали с раскатистыми ударами снаружи.
Они звучали как барабаны, как ярость и гнев.
Командующий Эрин Бертик, сгорбившийся на посту, наполовину ослеп. Пылало пламя. Сверкали молнии. Лица выли во внешние пикт-экраны.
За столпившимися рабочими в Развлекательной Гражданской Локации 867–АФ он не видел своего спутника, Дельту–66З. О присутствии танка свидетельствовало лишь постоянное вокс — бормотание на Лингва Технис.
— Прекратить и разойтись, — объявил Эрин. Голос его был спокойным, несмотря на внутреннее смятение.
Рабочие не слушали.
— «Глупость инновации», почему вы остановились? — сжатым профессиональным тоном опытного технопровидца прошептал механутый ублюдок Келт. Он отринул слишком много человеческого ради чистоты машины. Бертик стремился к таким высотам, но он не мог не ненавидеть этого человека за его безжалостность, за его логику. Если на то будет воля Омниссии, то однажды Бертик станет таким же. Но пока он ещё чувствовал связь с человечеством.
— Разнорабочие, почтенный сэр. Нас окружили разнорабочие, — сказал Бертик, пытаясь высказать сожаление. Они были повсюду — толпились на открытых пространствах, громко кричали о правах, о прекращении притеснения.
Ответом Келта стал невербальный взвизг бессмысленных данных — аналог презрительного фырканья на Лингве Технис.
— Двигайтесь дальше, — приказал Келт.
Бертик прокантировал покорность. Их продвижение было медленным.
— Прекратить и разойтись, — вновь потребовал командир. Вновь его не услышали.
Он кивнул одному из подчинённых, и раздался басовитый рёв установленных на боковых спонсонах болтеров. Танк вздрогнул, давя рабочих, которые не успели убраться с дороги.
Эрин слышал, как то же делает Дельта–66З.
Бертик, стыдящийся бессмысленной бойни, начал передавать записанные техномолитвы.
Он всё ещё молился, всё ещё транслировал, всё ещё убивал, когда нечто врезалось сзади в «Глупость инновации».
«Леман Русс» подбросило вперёд, гусеницы взвыли, не удержавшись на камнебетонной поверхности дороги. Экипаж раскидало, кровь и масло брызнули из вырванных интерфейсных соединений. Отказывали системы, сыпались искры. В двигателе дух машины зарычал, затем закашлялся, захрипел и умолк.
На экране мигнули злые красные буквы «Задняя броня пробита».
Эрин Бертик чувствовал, как по лицу стекают кровь и масло, чуял густую жидкость в носу, обонял её в воздухе встроенными сенсорами.
— Мертвы. Мы все мертвы, — кто-то застонал, едва не скуля от отчаяния и страха.
Бертик пополз вперёд на сломанных и негнущихся механических ногах. Он искал, надеялся, молился, чтобы у «Глупости инновации» осталась хоть какая — то выполнимая функция. Свет мерцал.
Он слышал снаружи резкий визг. Грохот тяжёлых шагов. Тварь, эта проклятая тварь, приближалась.
Командир протянул руки к консоли, не дотянулся и зарыдал.
Перед ним мерцал экран, на котором внешние пикт — обозреватели прокручивались в стандартном режиме. Они ничего не видели и не передавали.
Бертик закричал от бессилия, чувствуя, как его покидает жизнь.
И наконец — то дотянулся.
Дрожа, Эрин нажал кнопки, приказывая машине исполнить святую задачу.
Внешние пикт — обозреватели застыли и заработали.
Они вели передачу ещё минуту, пока машина ксеносов не открыла огонь и не ликвидировала «Глупость инновации».
Келт смотрел, как на мерцающем экране враг убивает «Глупость инновации», а дух машины обрабатывал изображение. Враг смотрел во внешние пиктеры собственными бесчувственными линзами. Освещённая огнём машина сделала шаг назад, затем склонила голову набок, словно задумавшись. От орудийной вспышки изображение было размытым, но нависшая машина ксеносов была такой же тёмно — красной, как и на предыдущем снимке. Если между этим и прошлым пиктом и была разница, то Келт её не заметил. Логика диктовала ему, что это одна машина. Он пытался найти проблеск человечности, что — то знакомое и антропоморфное.
Но не находил ничего. Машина была такой иной, чужой, чуждой, что едва не сломала мозг адепту механикус.
Но Келт улыбнулся. По манифольду разнеслось нечто близкое к радости. Они заметили машину так ясно, как могли ночью и в дыму, и, что важнее, теперь знали, где она.
Наживка готова. Кайон, его охота, его задача, близка к завершению. Гуэ’ла так предсказуемы.
Они решили, что он в месте собраний, квадратной незастроенной части города. Он слышал, как они трещат в грубой коммуникационной сети. Но не прислушивался к словам — лишь к тону, панике.
Гуэ’ла пытались скрыть её радостными победными криками. Они думали, что загнали его в угол. Они думали, что легко убьют его. Они ошибались.
Врэ’валэль покажет им всю ошибочность их путей и цену отвержения Высшего Блага.
