опасности, Дидакт. Давайте продолжим.
УР-ДИДАКТ ПРОДОЛЖАЕТ СВИДЕТЕЛЬСТВО (ПО ПРИНУЖДЕНИЮ)
Я мало что помню о том, что случилось после нашего насильственного извлечения из корабля. Я предполагаю, что наше старое и изношенное судно после выполнения своей задачи взорвалось. Не уверен, что должен рассказывать вам то, что было дальше. Спокойствие, навязанное мне Каталогом, раздражает меня. Я не могу привести себя в чувство спокойствия.
Но я должен объяснить, что произошло.
Мы оба, Каталог и я, находились на корабле Предтеч. Это я видел точно. Хорошо вооруженная, технологически продвинутая версия кораблей для ведения стремительных боев — явно не класса Дредноут. Наверное, нечто вроде «Гончий». Нас содержали в камере со сдерживающим полем, отличавшегося от всего, что я видел ранее. Яркий свет сероватого оттенка светил из угла камеры прямо мне в глаза… Он периодически становился тусклым и неярким. Всякий раз, как я пытался надавить на сдерживающее поле, меня с огромной силой било по спине, заставляя онеметь все мышцы. Я быстро понял, что лучше не двигаться.
Даже сквозь сдерживающее поле камеры я мог видеть, как повсюду сновали мониторы, сталкиваясь в коридорах, запечатывали лифты, консоли управления и боролись с возгораниями, но такой тип мониторов мне ранее не доводилось видеть. Они были новые, небольшого размера и узкоспециализированные. Некоторые везли мимо поддоны с жертвами инфицирования Потопом — они когда-то были Предтечами, но сейчас это просто деформированная биомасса после кошмарных трансформаций. Я должен описывать, как они выглядели? Нет. Вы уже и так все знаете.
Инфицированные Предтечи узнали меня. Признали кто я такой. Некоторые из них корчились, когда их провозили мимо меня, словно желая освободиться от своей болезни, скинуть опутавшие их оковы. Они знали лучше меня, зачем им разрешено остаться здесь. Их присутствие наряду с притоком новых мониторов позволяло сохранять управление кораблем и обслуживание его систем. Предтечи были вынуждены предать свой вид, превратившись в отвратительных чудовищ, поросших извращенными наростами, становясь частью Потопа, вскоре пригодных только для поглощения Могильным Разумом.
Я не сомневался, что и на других кораблях, которых мы видели, инфицированные экипажи использовались схожим образом — и наверняка и на многих других.
Невозможно этого представить, и все же, я старался это сделать. Я в глубине себя ожидал увидеть именно то, что сейчас происходило здесь. Откуда, спросите вы? Я не могу солгать, не в таком состоянии… Но как я мог предвидеть масштабы такого извращения Потопа? И если я смог предвидеть это практически сразу, оказавшись около Ожога, как я не сумел предусмотреть все веками ранее?
Слова Изначального. Больше, чем скрытая угроза. Изменение стратегии поведения Потопа на поздних стадиях войны с человечеством… Подобно некому заболеванию, отвратительной извращенной форме жизни, он отвернулся от изначально предпочитаемых для себя жертв, чтобы сосредоточиться на Предтечах.
Месть.
Я был ослеплен победой, пугающе окутанный возбуждением от всеобщего триумфа. Я ошибочно полагал, вернувшись на Чарум Хакор, что Изначальный находиться в заточении, что никто не в силах открыть его камеру и освободить это существо. Без тени сомнения я знал, что люди находились на грани уничтожения.
Фортенхо, Лорд Адмиралов, и все его помощники и командиры…
Мы наблюдали за их мучениями, я и моя жена.
Только нависшая угроза нашествия Потопа заставила меня отвлечься от тотального истребления человечества. Получилось, что Потоп своими действиями спас людей от нашего гнева: сначала инфицируя их, а потом чудесным образом исцеляя, заставив нас поверить в то, что у людей есть способ борьбы и исцеления от болезни. Удивительный стратегический ход, которым я не перестаю восхищаться.
Все это было выгодно для Потопа!
Спасение людей настолько, насколько это было возможно — вот чего больше всего желала моя жена. Только сейчас я начал понимать смысл ее действий и для какой цели она совершала все свои поступки. Не было ничего более страшного, чем то, что происходило сейчас. Более страшных извращений и предательства. Но что я мог сделать с этим, даже если бы и не был сослан в свой Криптум на тысячу лет?
Вися неподвижно в камере, я тихо сгорал от ярости внутри себя, мрачно осознавая перспективу стать трофеем для нервного центра этого несчастного, наполненного призраками корабля. Каталог в своей камере оставался неподвижным и ничего не делал. Он спрятал все свои датчики внутрь панциря, оставив его поверхность абсолютно гладкой — достаточно рациональное действие в такой ситуации. Если его мог инфицировать Потоп, то он смог бы использовать в своих целях возможности связи с Сетью Судей. С помощью этого он смог бы получить прямой доступ к сердцу политической арены Предтеч. По крайней мере, Потоп смог бы рассылать по всей Ойкумене деморализующую информацию и сообщения.
Все то, что мы увидели.
Возможно, он произвел отключение от своего панциря, взяв на себя ответственность использовать самоудушение, приняв почетную для Каталога смерть. Смиренно признавая поражение. Но совершать такой поступок ему никто не дозволял. Каталог был слишком ценным.
Вокруг него конденсировалось влажное облако. Его камера быстро и равномерно охлаждалась с точностью до нескольких долей градуса выше нуля, или же до абсолютного нуля. Это делалось затем, чтобы создать такие условия, при которых его память и механизмы не смогут сделать ничего против беспрепятственного проникновения в бесконечный цикл воспоминаний и ощущений. Нескончаемых, незавершенных воспоминаний. Переплетенных, спутанных свидетельств.
С мостика корабля, где о нашем присутствие знали все, наши камеры и обслуживающие их мониторы стали перемещать к истинному нервному центру корабля… в глубь, во влажную темноту. Холодную и уже затхлую, с действующим электричеством, но все же застывшую, старую… но слишком реальную, слишком настоящую.
Вновь вокруг моей камеры заключения стал преломляться свет. Из-за угла, постепенно увеличиваясь в моем поле зрения, возникли большие, извивающиеся щупальце…
Ужасное, сотрясающееся месиво из Предтеч и других существ, собранных со всей Ойкумены, сросшиеся между собой и настолько отвратительные, насколько это возможно, в своей неуклюжести, деформированных формах и кошмарной структуре — несомненного моложе, чем Изначальный, но содержащий в себе его древние силы и знания.
Существо было новым. Но при этом все же очень и очень древним.
Я не могу погрузиться глубже внутрь себя. Я больше ничего не могу вам рассказать. Вопросы, которые вы мне задаете, очень поверхностные. Мои ответы так же лежат на поверхности. Я ничего не чувствую, мое сознание проваливается в пустоту. Но предупреждаю вас — будьте осторожны.
Вы же не хотите стать похожим на меня.
Прекратите причинять мне боль!
Передача Каталога
(По расширенному каналу Сети Судей)
Один из нас, допрошенный Дидактом на Чарум-Хакор,
