На полу стоял вокс-аппарат, повторяющий тот же бессвязный сигнал, который отслеживал Драгомир.
— Уловка, — сообразил Антрос.
К вокс-аппарату был прикреплен какой-то механизм, удерживающий канал открытым и заставляющий его передавать одно и то же зацикленное сообщение.
Что-то шевельнулось в тени.
Антрос воздел посох и высветил большой мешок со спорами. Должно быть, в какой-то момент тот упал с потолка и выплеснул содержимое на палубу. Кишащая масса спор вываливалась из его бледного плодового тела: некоторые рассыпались по полу, другие парили в пульсирующем свете. Драгомир сделал шаг назад, но Антрос схватил его за руку, кивая на поток спор, которые быстро поднимались, образуя миниатюрный вихрь.
Командир помахал своим людям.
— Не дайте этим штукам сесть на ваши доспехи.
Сыны Гелиоса попятились, держа оружие наготове, но Антрос был слишком заинтригован, чтобы сдвинуться с места. Споры напомнили ему о чем-то. Пока он завороженно наблюдал, миазмовое облако становилось плотнее и темнее и принимало определенную форму — громадный могучий силуэт космического десантника.
Сложившаяся фигура заговорила влажным голосом, похожим на отрыжку, в котором слышалась неподдельная радость:
— Мы почти потеряли надежду, лорд Драгомир.
Возникшее перед ними существо представлялось отвратительной насмешкой над астартес. Оно носило комплект прогнившей силовой брони с эмблемой ордена Сынов Гелиоса — Антрос заметил очертания пылающего солнца на нагруднике и наплечнике, но в остальном доспехи изменились столь же чудовищно, сколь и сама станция. Керамит из золотого превратился в ядовито-желтый и покрылся рваными ранами. Одна из рук превратилась в зазубренную раздутую клешню, а там, где должен был находиться шлем, рос комок сморщенной плоти: наслоения белого жира напирали на остроконечный кривой рог длиной тридцать сантиметров, торчащий изо лба. На лице не было рта, который смог бы различить Антрос, но зато виднелись глаза — задорно блестящие три крошечные бусины гагата прямо под рогом.
— Вы как раз вовремя, — пробулькал мутант. Слова вырывались из какого-то незримого отверстия.
— Брат-сержант Колох? — удивился Драгомир.
— Милорд, — произнесло отродье, и его бледная голова раскололась пополам, являя ужасающую пасть с похожими на шипы зубами и гнилым языком. В голосе звучал неподдельный восторг, а в том, как сержант заковылял к повелителю, ощущалась чуть ли не собачья привязанность. — Я думал, нам придется уйти без вас. Думал, вы никогда не объявитесь.
Прежде чем отвратительное создание успело приблизиться, Сыны Гелиоса открыли огонь. Болтерные снаряды разорвали полусформированное тело, разбив разлагающиеся доспехи и разнеся на куски жирную плоть.
Монстра откинуло на посадочное шасси штурмового корабля и раскидало на мелкие части, когда в него продолжили врезаться пули. Прежде чем «лицо» сержанта исчезло, Антрос уловил шок и боль в его глазах.
Позади послышалось какое-то движение, и Луций отступил от корабля, оглядывая ангар. Вокруг них лопались мешки со спорами, и их содержимое вываливалось наружу. Некоторые из споровых облаков образовывали хрупких, иссохших людей, но другие рождали тварей, подобных ветерану Колоху, неуклюжих, обезображенных Хаосом космодесантников, чьи латы напоминали панцири ракообразных.
Антрос взмахнул посохом, и неповоротливые фигуры вспыхнули лазурным огнем. Сыны Гелиоса образовали защитное кольцо вокруг Драгомира, стреляя во всех направлениях, сбивая с ног мутантов и рассеивая облака спор.
По мере того как все больше теней приближалось к легионерам, ангар наполнялся оглушительным ревом, а пол под ногами дрожал от включающихся двигателей. Завыла сирена, и по всей палубе вспыхнули люмены, позволившие разглядеть падших космодесантников во всем их кошмарном величии. Станция возвращалась к жизни.
— Это ловушка! — прорычал Антрос.
Драгомир на мгновение прекратил стрелять и уставился на него.
— Комплекс в рабочем состоянии, — выпалил Антрос, вытаскивая пистолет и сбивая четырехрукого монстра, карабкающегося к ним с балкона. — Эти твари хотели, чтобы вы вернулись.
Когда Сыны Гелиоса смели́ приближающихся противников, шум двигателей стал громче, соперничая с яростным ревом сигнала тревоги.
— Они не стреляют, — заметил Антрос, опуская пистолет и оглядывая поле сражения.
Неуклюжие мутанты тянулись к Драгомиру, даже когда болтерные пули врезались в их искореженную броню, но никто из них почему-то не отстреливался. В их глазах читалась смесь боли и мольбы, но вовсе не гнева.
— Никого не оставляйте в живых, — тихо передал Драгомир по воксу. Эти отродья нам больше не братья.
Сыны Гелиоса открыли огонь еще интенсивнее и принялись посылать залп за залпом в ряды шатающихся врагов. Они организованно наступали на космодесантников Хаоса упорядоченным строем.
Антрос в свою очередь пятился по ступенькам боевого корабля, стреляя из пистолета, и обратил внимание, что мутанты поглощают снаряды без внешних признаков боли или колебаний. Всякий раз, как очередная пуля пробивала их изъеденную коррозией броню, они просто поднимались на ноги и продолжали идти вперед.
Позади него на лестнице послышался шум, и Антрос обернулся, выставив посох.
Одно из исчадий ада вылезло из люка корабля и злобно уставилось на него сверху вниз. Оно сжимало в лапе ржавый цепной меч и направляло его на Антроса.
— Кровавый Ангел! — взревела уродливая тварь, извергая ядовитую слизь из пасти с мандибулами. — Он обманул лорда Драгомира! Ему здесь не место. — Морду перекосило в гневном рычании, что сделало ее только страшнее. — Убейте колдуна!
Антрос прошептал магическое слово и открыл свой разум течению варпа, позволяя ему затопить посох. В такой близости от Великого Разлома это было похоже на попытку сдержать прилив, — когда варп-пламя хлестнуло из посоха, кодиций стал задыхаться и сильно затрясся. Пламя выпотрошило мутанта и заодно разорвало корпус боевого корабля, отбросив Антроса со ступеней рампы.
По всему ангару мутанты вели огонь по библиарию, но их выстрелы бесполезно попадали в боевой корабль, в то время как Антрос лежал на палубе, окутанный пульсирующим светом.
Драгомир пронесся сквозь ослепительный нимб и поднял Антроса на ноги. Тот оцепенел от напряжения, пытаясь совладать с пламенем варпа.
Пробившись сквозь стену энергии, глава ордена вернулся в битву и продолжил стрелять из пистолета. Достигнув первого из мутантов, он вытащил силовой меч и начал хладнокровно рассекать противников. Размеренными и плавными ударами Драгомир выбивал фонтаны чернильной крови из их доспехов.
Однако никто из врагов не противостоял Драгомиру, даже когда он рубил их на части, — все они были полностью сосредоточены на Антросе, завывая и раздраженно плюясь в попытке добраться до него.
Кодиций поднял посох, на этот раз более осторожно, и, втянув в него немного варп-субстанции, нарисовал в воздухе мерцающий щит. Руны на посохе раскалились добела, и видения впились в разум Антроса. Цвета, переливающиеся за пределами станции, проникали через пробитый корпус прямо в его мозг, наполняя мысли уродливыми духами, отчего кодиций пошатнулся, стараясь избавиться от них. Направлять энергию варпа через посох стало невозможно. Разум накалился, пытаясь сладить с таким мощным психическим наплывом.
За счет одной силы воли Луций остановил заряд, но для этого напрягся до такой степени, что, измученный, выронил посох. Тот упал на пол, холодный и бесполезный.
Антрос заковылял через палубу — рядом просвистел очередной поток болтерных пуль.
+Я не могу помочь вам,+ сказал он, вкладывая слова прямо в сознание Драгомира. +Разлом слишком близко.+
Сражающийся Драгомир спокойно ответил по воксу:
— Я нашел своих пропавших братьев. Я знаю, что делать.
Выстрелы ударили в корпус корабля позади Антроса, и он откатился в сторону, спасаясь от шрапнели. Воин схватил свой посох, закрепил его на спине, а затем поднял пистолет и вернулся в бой, стреляя перегретыми сгустками плазмы.
