— Она ничего не украла! — перекрыл рев толпы Геффер. — Это была другая, та шлюшка!
— Тогда отпусти ее, — прогудел кто-то.
— Все равно заклеймить ее! — пробормотал кто-то в толпе.
— Я их вижу! — крикнул кто-то. — Вон они! Многие устремились в погоню, увлекая за собой Халлу.
— Эй, отдайте ее мне, — послышался голос рядом с Халлой. — Она перепугана, и ей надо отдохнуть.
— Выдрать ее хорошенько надо, — пробурчал мужчина, поймавший Халлу, а затем посмотрел на того, кто говорил с ним. — Ой, арфист, я и не заметил.
Руку Халлы сунули в ладонь арфиста.
— Да все в порядке, — ответил арфист. — Я ее держу.
— Тогда оставляю ее тебе.
Халла подождала, пока чужак уйдет, и посмотрела в глаза Тениму. Она даже не задумалась, где он взял одеяние арфиста.
Теним молчал, поглядывая вокруг, пока не убедился что их никто не подслушает. Когда он заговорил снова, он уже не басил, а говорил своим обычным баритоном! И тон его был угрожающим.
— Где Моран?
* * *
На другой окраине речного холда Моран собрал остатки своей шайки и торопливо повел по тропе, что вела на восток, в Кеог. Из дюжины детей он нашел только шестерых, но ждать больше не осмеливался, поскольку Конни никак не отставала от него. Она была слишком похожа на Милеру, поэтому Моран поспешил набросить на нее плащ, чтобы еще и ее не поймали.
Моран еще мог бы отбрехаться от неприятностей, но знак «И» на лбу Конни был настолько красноречив, что она оказалась бы в смертельной опасности. Судя по тому, как она вцепилась ему в руку, Конни это понимала.
Она держит меня за дурака, понял Моран. Одного взгляда на ее лицо — острое, хищное, злое — было достаточно, чтобы понять, за что Конни Изгнали. Она была жадной, жестокой и угрожала им всем. Хуже того — она и дочь так воспитала. Не важно, удерет ли сегодня Милера от холдеров. В другой раз она точно попадется и тоже будет носить на лбу синее клеймо, пока не погибнет от собственного нрава. Точно так же, как и Конни.
— Если меня сцапают, я постараюсь, чтобы и вас тоже! — прошипела она сзади. Судя по ее лицу, она догадалась о мыслях Морана. — Я скажу им, что ты не арфист!
Моран озабоченно кивнул. То, что она не знает, что он и на самом деле арфист, может оказаться спасением для него, и терять это преимущество он пока не желал.
— Как скажешь, — ответил он.
— Я скажу, что надо бросить этих ублюдков, — ответила Конни, глядя на малышей, бежавших за ними.
Сердце Морана упало — он понял свою ошибку. Он быстро ответил:
— Не сейчас. Они не выживут, и нас еще и за убийство осудят.
— В первый раз, что ли, — зло рассмеялась Конни.
— За детей — в первый, — ответил Моран. — Тебя загонят, как зверя, если ты бросишь детей, будь они даже Изгои.
— Дурак ты, — сказала Конни, поджав губы.
— Оставим их в следующем холде, который найдем, — сказал Моран.
— А остальные? — спросила Конни. — А моя дочь?
— Она выкрутится, — пожал плечами Моран. — Ну, и остальные тоже.
Конни мрачно посмотрела на него и ничего не сказала. Моран принял свою маленькую победу без радости. В конце концов, всего лишь крохотная победа.
Он должен найти способ избавиться от этой женщины прежде, чем она всех их превратит в Изгоев.
* * *
— Я нашла их! — гордо сказала Халла Тениму, когда они встретились следующим вечером в самом людном месте речного холда. Вокруг нее толпились пятеро младших, в глазах отражалась ночная луна.
— А я нашел ее, — сказал Теним, показав головой на тень сбоку от него.
Халла бесстрастно кивнула. Было очевидно, что он Ценит смазливую девушку куда выше, чем ее или младших.
В течение дня Халла несколько раз смотрела на себя — в лужицы воды или в полированные горшки, — и отражение ей некрасивым не показалось.
Она была еще очень юной, черты лица не до конца сформировались, но были вполне ничего. Карие глаза испытующе смотрели из-под темных волос, которые, наверное, можно бы назвать. красивыми, если хорошенько вымыть. Прямой тонкий нос, белые крепкие зубы, тонкие бледные губы — может, слишком тонкие, но ей нравилась собственная улыбка. Она признавалась, что глаза ее бегают, когда она улыбается, но ведь это не так уж и противно, правда?
Да нет, решила Халла, просто ей не хватает выпуклостей, которые так выставляли напоказ Конни и Милера. Халла не могла в точности сказать, сколько ей Оборотов, десять или одиннадцать, — Моран учил ее читать и писать, хотя Теним настаивал, что ей надо учиться только выслеживать дичь да охотиться, — но она была уверена, что со временем, да еще подкормившись, она будет выглядеть не хуже. Но она не была уверена, что ей этого хочется. Ей казалось, что тогда будет неудобно бегать.
— Ты нашла Морана? — спросил Теним.
— Я хочу получить мои марки, — мрачно сказала Милера из-за его спины.
Халла осторожно покосилась на нее — после ужасов нынешнего дня та стала еще больше походить на мамашу.
— Найдем, — уверил ее Теним.
Халла никогда прежде не слышала, чтобы он говорил таким тоном — точно таким же Моран утешал Конни.
— Мне только марки нужны, — сказала Милера.
* * *
Почти месяц — минимум три семидневки — они тащились вдоль подножий холмов Крома, пока наконец не вышли к берегу реки Кром, которая текла на запад к Кеогу, а затем сворачивала на юг к Набол-холду и, наконец, впадала в море в заливе Набол.
Им повезло, и часть дороги они проехали с торговцами. Да нет, вынужденно признала Халла, это не было везением — снова смазливая мордочка Милеры вызвала жадные взгляды и быстрые разговоры среди неженатых торговцев. Халла не понимала, почему люди верят байке, что Милера — сводная сестра Тенима, видя, как он трется возле нее.
Но торговцы — народ осторожный. Они проверили всех детишек, нет ли на них клейма Изгоев. Халла вздрогнула от воспоминаний о хватке холдера и жестоком желании толпы заклеймить ее. Она не сомневалась, что, если бы не вмешался Теним, она уже сейчас носила бы это клеймо. Не сомневалась она также и в том, что, будь на ней клеймо, Теним ради проезда с торговцами вышвырнул бы ее без всякой жалости.
Если торговцев и разочаровала Милера и неразлучный с ней «братец», то острые глаза и быстрые ноги Халлы они оценили высоко, так же как и ее умелые ловушки.
А главное, Халла встретилась с Тарри. Тарри была намного старше Халлы, прямая, смешливая и улыбчивая. Еще больше девочку расположило к Тарри то, что она разделяла ее мнение насчет Милеры.
— Мордочка — это дело преходящее, — сказала Тарри Халле как-то вечером, когда мужчины увивались вокруг Милеры, добиваясь ее расположения. Халла недоумевающе посмотрела на Тарри, и та рассмеялась. — Да ты не беспокойся.
