К замку направилась группа всадников, во главе в свете факелов мелькнула громадная фигура в доспехах. Я сразу поискал за спиной парнишку в плаще с надвинутым на голову капюшоном, так выглядит для всех Ричэль, но нет, Клемент привычно оставляет Ричэль в своем шатре, хотя о ее существовании его люди уже знают и гордятся своим лордом, сумевшим, подобно самому сэру Ричарду, заполучить себе в пажи неприступную эльфийку.
Я направился к воротам, вскоре с той стороны раздался задиристый рев боевого рога.
Ворота распахнулись, в сопровождении улыбающегося Дункана Коллинсворда въехали на огромных красивых конях Клемент, Сулливан, Палант и, дьявол их побери, принц Сандорин и принцесса Аскланделла, чего ей не сидится в лагере, еще чуть, и я пожалею, что распускал язык о равноправии и женском суфражизме.
Коллинсворд уже общается со всеми настолько радушно и прочувственно, что да, издали видно, насколько осточертело ему в медвежьем углу и как здорово, что столько гостей!
Управитель и слуги уже раскланиваются с Клементом, угадав главного как по фигуре, так и по властности его манер.
— Ваша светлость… покои… для вас отдельная комната…
— Отлично, — пробасил Клемент, — отлично, подойду позже… Ваше высочество?
— Привет, — сказал я, — быстро добрались.
— Ну да, — сказал он с укоризной. — Мне сказали, что вы тут уже чуть ли не со вчерашнего дня!
— Всего пару часов, — заверил я. — Ну, пусть чуть больше. Не устраивайся надолго, завтра-послезавтра снова в путь. Нам нигде нельзя задерживаться,
— Еще бы, — согласился он, — мы же почти в самой середке владений Мунтвига! Представляю, как он задергался.
— Или обрадовался, — сказал я мрачно, — что сами в пасть льва идем, да еще с песней. Как принцесса?
Он кивнул в сторону ворот. Там из-под арки выезжает группа рыцарей, в центре Аскланделла, красивая и высокомерная, спина прямая, в женском седле ее держать особенно легко, а когда рыцари начали соскакивать на землю, милостиво приняла руку самого бойкого, успевшего преклонить колено и голову, и величественно покинула седло, ступив сперва на колено рыцаря и коснувшись ладонью, его головы, затем сошла на землю и лишь тогда отпустила его руку, что едва не вспыхнула жарким огнем от счастья.
Я потащился навстречу, она встретила меня холодным взглядом.
— Ваше высочество, — произнес я ровным протокольным голосом, — для вас приготовлена отдельная комната в этой перенаселенной крепости. Но если хотите…
— Нет, — отрезала она, — не хочу! И не мечтайте.
— Спасибо, ваше высочество, — сказал я с жаром. — Ой, как вы меня осчастливили.
Она ожгла меня огнем диких глаз, управитель подошел и смотрел то на нее, то на меня, и она ушла за ним.
Клемент пробормотал:
— Мунтвигу придется быть настороже.
— Так ему и надо, — ответил я мстительно. — Гад он перепончатый.
На этот раз ужин превратился в пир в честь прибывших гостей, столы накрыли в большом зале, где расположились все мои военачальники.
Сэр Коллинсворд постоянно улыбался, и его растянутая в ширину челюсть стала еще шире, просто карикатурно, но это его не портило, а напротив, все улыбались, глядя, как и низ щек тоже пошел в стороны, делая улыбку хозяина замка беспечно счастливой и радостной.
За нашим столом, расположенным у стены на возвышении, только крупнейшие военачальники и, увы, принц Сандорин с принцессой Аскланделлой. К тому же оба, исполненные спеси, претендуют по праву знатности рождения на самые почетные места, потому их поместили на правую руку от хозяина, а я, естественно, по левую от его жены, а дальше от меня Клемент, Сулливан, Норберт, Мидль, Палант и Макс, а в самом конце — Альбрехт и епископ Геллерий.
Альбрехт по моему знаку покинул свое место и пересел ко мне с видом наставника молодого и зеленого ученика, не обращая внимания на укоризненный взгляд церемониймейстера. Но Клемент и все остальные не возражали, Альбрехт из первых армландцев, явившихся под знамя Ричарда, а такие люди выше этикета.
Все мы сидим с одной стороны, лицом к залу, где за столами с обеих сторон уже пируют и веселятся наши знатные рыцари. Там же я заметил несколько женщин явно знатного происхождения. Одна из них, та, что раскачивалась на качелях, несколько раз поднимала голову и, не слушая обращенных к ней комплиментов, вперяла в меня вопрошающий взгляд.
Рядом со мной Альбрехт довольно прогудел, как шмель размером с медведя:
— Чаша доброго вина не помешает выпить весь кувшин!.. Да-да, дорогой друг, пить за здоровье надо регулярно, иначе оно может подвести.
Я посмотрел с недоумением, потом сообразил, что развеселившийся Альбрехт пародирует сэра Растера как манерами, так и речью.
Он выхватил из руки слуги кувшин, наполнил кубок себе, взглянул в мой кубок, тот еще полон, и тогда остатки великодушно, помня об этикете, вылил леди Сандре, как хозяйке и прекрасной женщине.
Она заулыбалась, спросила кокетливо:
— Граф, а вы какие настольные игры предпочитаете?
Он подумал, ответил с просиявшим лицом, как ответил бы наш любимый Растер:
— Жареного гуся в яблоках! Но можно и кабанчика.
Она расхохоталась, красиво закидывая голову и показывая великолепную нежную шею с белой кожей.
— Вы такой шутник!
— Это я могу, — добродушно рыкнул Альбрехт. — Такое иногда задвину, что и на голову не налезет.
— Вы все еще одиноки? — спросила она с сочувствием. — У нас вы можете и остепениться… Видите вон ту роскошную женщину? Эго моя бедная сестра. Вообще-то она богатая, после гибели мужа у нее сейчас огромное состояние, но все-таки женщина нуждается в любви и ласке…
Альбрехт громыхнул обнадеживающе:
— Богатая вдова всегда найдет мужчину, готового на безответную любовь!
Леди Сандра сказала с надеждой:
— Надеюсь. Я так хочу ей счастья, бедняжке.
— У бедных больше детей, — утешил он, — зато у богатых больше родственников. Ей не скучно!
Я откинулся на спинку кресла, чтобы они могли переговариваться, Альбрехт вообще-то всегда внушает женщинам доверие и желание о нем позаботиться, леди Сандра взглянула на меня виновато.
— Простите, ваше высочество, что не даем вам ухватить кусок с вашего же блюда… а вы уже выбрали для себя жену?
Я сказал виновато:
— Все еще выбираю…
— Правильно, — прогудел Альбрехт. — Главное, не останавливаться!
— Ох, — сказала леди Сандра с мягким укором.
— И вообще, — проговорил он гулко, но не совладал с басом и закашлялся, перейдя почти на писк, — как я понял, жажда повидать мир, страсть к безумным приключениям и жарким битвам почему-то толкают к женщинам с отдельной комнатой.
