— Кого же я предал, Маррэйн? — прошептал Вален. — Кого же я убил?
— Ты убил каждого воина, которого посылал на свою войну, и ты предал каждого из их числа, кто умер ради твоей цели. Ты предал Парлонна. Ты предал память Хантенна, Шингена и всех воинов до начала времен. Я называю тебя предателем!
— Ты клялся служить мне, Маррэйн. — холодно произнес Вален. — "Пока не исчезнет тень, пока не исчезнет вода…" Ты клялся так же, как и Парлонн. Он предал меня. Ты поступишь так же?
— Я нарушаю свое слово, чтобы спасти мой народ. Скажи мне — почему ты жив, а лучшие, чем ты, остались лежать в бесчисленных забытых мирах?
— Не тебе судить о моих грехах. Я скорблю о всех кто погиб в войне, какой бы касты он ни были.
— Тебе легко говорить об этом. Я сражаюсь на острие битвы, и знаю, что могу умереть так же, как может умереть любой, кто следует за мной. Ты… тебе было легко посылать других на смерть, своей жизнью рисковать труднее.
— О чем ты говоришь?
Маррэйн указал на Кольцо Звездного Огня.
— Ты знаешь, о чем я говорю, Предатель. Я должен был править. Я заслужил это, заслужил куда больше чем ты! Я бросаю тебе вызов, который разрешится, как издавна решались споры в нашем народе. Здесь… в середине Кольца.
— Нет! — закричала Дераннимер. — Этого не будет! Маррэйн, ты же можешь понять…
— Это должно случиться.
— Это день нашей свадьбы. — прошептала она. — День нашей свадьбы…
— Мне жаль, моя леди.
Она, вздрагивая, уронила голову, а когда она подняла ее вновь в ее глазах пылал только что рожденный огонь.
— Этого не будет! — прокричала она. — Я не позволю.
Вален махнул рукой в сторону Кольца.
— Прошу.
— Нет! — кричала Дераннимер. — Я не позволю вам так бросаться своими жизнями. Никому. Ради чего мы сражались, если не ради жизни?
— О, моя леди, — ответил Маррэйн. — Я сражался ради смерти. А ваш муж… он сражался ради власти.
— Это ложь, и ты знаешь об этом. Позволь мне подтвердить это. — Вален шагнул в пределы Кольца.
— Я люблю вас! — простонала Дераннимер. — Я равно люблю вас обоих. Неужели этого недостаточно!
— Нет, моя леди. Этого никогда не было достаточно. — Маррэйн присоединился к Валену в Кольце.
Оно начало раскрываться. Обоих залил свет.
Дераннимер, плача, выбежала из Храма. Больше никто не двинулся с места.
* * *
Было больно, но Маррэйн привык к боли. Он мало чувствовал ее. Ничто не могло сравниться с болью, что он испытал, когда Рашок рассказал ему про свадьбу.
Он взглянул на Валена напротив. Мессия выглядел спокойным и безмятежным. Маррэйн ненавидел его за это, также как ненавидел его за многое другое. Он убил Парлонна, он завоевал Дераннимер, он уничтожил все, ради чего Маррэйн прежде жил и воевал.
Он сделал так, что будущие поколения не сохранят даже их имен. Маррэйн и Парлонн будут забыты. Их имена не будут чтить и помнить, ими не будут хвалиться их потомки.
У них не будет потомков. Не будет воинов унаследовавших их кровь или их отвагу.
Он отобрал это у них, у народа что он собирался спасти в его тысячелетии мира. О чем будут их мысли, их мечты? Они будут жить и умирать, не зная войны, не зная страха, не ведая подвига.
И он завоевал Дераннимер. За это Маррэйн ненавидел его больше, чем за что—либо.
Его кожу начало щипать. Свет обжигал его. Он терпел, глядя на Валена. Тот все еще был безмятежен.
Во имя Шингена, он разве он не чувствует боли? Сам Шинген, согласно легендам, не чувствовал ни боли ни страха — но он был воином. Он был величайшим из воинов. Вален был всего лишь хитрым жрецом.
— Ты и не мог слушать, не так ли? — проговорил Маррэйн, нарушив, наконец, тишину. Свет становился нестерпимо горячим. — У тебя есть свой собственный путь. Парлонн был прав. Я хотел бы лишь понять это раньше. Ты убил всех нас!
— Мы все делаем выбор, Маррэйн. Я сделал свой, и он был куда трудней, чем ты можешь себе представить. Ты сделал свой, и он привел тебя сюда. Это тебя назовут Предателем, не меня.
— Мог быть другой путь.
— Да. — горько сказал Вален. — Мог быть.
Свет полыхал над ним, сверкая, иссушая и обжигая. Он взглянул на противоположную сторону и увидел на лице Валена страшное спокойствие, знание, и хуже всего — жалость. Он вскрикнул и вскинул руку.
Вспыхнуло понимание.
Тысяча лет мира. Слова о будущем. Пророчество. сила и знание.
Вален знал, что произойдет. Он знал, что случится. Он знал, что окажется в Кольце Звездного Огня.
И все же он привел Дераннимер сюда, чтобы она увидела это.
— Ты недостоин ее! — крикнул Маррэйн. Его одежда начала дымиться. Жар был почти невыносим. — Ты ее не заслуживаешь!
— Может быть. — ответил тот. — Но это — ее выбор, не мой и не твой.
— Ты не заслужил ее! — в его рту пересохло. Его глотка и глаза стали сухими, словно были засыпаны пеплом.
— Ненавижу тебя! — прорычал он вновь.
— И я ненавижу тебя. — спокойно ответил Вален. Он все так же не замечал жара. — Я ненавижу ваш кодекс чести и ваши обычаи. Я ненавижу вашу манеру радоваться смерти, как чему—то похвальному, чем надо восхищаться. Я ненавижу то, что вы делаете героем того, кто убивает десятки тысяч лишь ради своих амбиций.
Я ненавижу то, что вы отвергаете тех из вас, кто сделал всего лишь одну ошибку. Я ненавижу то, что вы смотрите свысока на всех, кто не такие как вы. Я ненавижу то, что вы так боитесь наступления мира, что пытаетесь разрушить весь мир.
Скольких ты убил? У всех и каждого из них были любимые, были мечты. Им теперь не сбыться. Сколько печалилось по тем, кто пал от твоего клинка? Возлюбленные, дети, родители, братья, сестры, друзья… Сколько слез заставили пролиться ты и такие как ты — просто потому, что вы не видите другого пути?
Будет тысяча лет мира. За это время мы узнаем новые мечты и цели, надежду и любовь. И все это будет возможным, несмотря на все, что ты можешь сделать, на все, что смогут сделать такие как ты. В нашем обществе нет места для убийц. Довольно!
Маррэйн рассмеялся.
— Ты видел недостаточно далеко. И не увидишь! — Теперь он кричал, заглушая давящий звук бьющейся в голове крови. — Будет тысячелетие мира, а потом — я клянусь — будет десять тысяч лет войны! Все что ты построишь — рухнет вокруг тебя и мы восстанем снова. Мы будем нужны вам, и вы будете умолять о нас, и наконец вы поймете что не можете жить без нас!
На миг Вален показался растерянным.
— А когда придет такой день… — проговорил он медленно. — … найдется другой, такой же как я, чтобы принести мир там, куда такие как ты пытались принести войну.
Свет теперь был так ярок, что Маррэйн ничего не видел. Он слышал слова Валена — так, словно они раздавались в его голове, и знал что он проиграл. Вален видел будущее. Он знал то, что случится. Но он видел недостаточно далеко.
