Деленн подняла на него свой взгляд, и Шеридан застыл на месте, пораженный ее болезненным видом. В ее глазах была невероятная усталость, а в ее позе сквозило отчаяние. Судорога прокатилась по ее телу, она беззвучно вскрикнула, и Шеридан понял, что было причиной ее мучений.
Он выключил электрошоковое устройство и повернулся к ней.
— Сколько времени вы были здесь? — спросил он. — С тех пор, как я доставил вас сюда?
Она кивнула.
— О, Боже, что они с вами делали?
— Допросы, — ответила она. — Сканирования. Еще допросы.
Шеридан внимательно поглядел на нее.
— Когда вы в последний раз что-нибудь ели?
— Минбарцы могут поститься, не принимая пищи, двенадцать дней без вреда для своего здоровья, — дрожащим голосом произнесла она. — Мы делаем так в моменты, когда испытываем большое горе.
— Когда вы в последний раз ели? — повторил Шеридан.
— На борту вашего корабля, — прошептала она в ответ. — Перед тем, как меня привели сюда.
— Восемнадцать дней! — в ужасе воскликнул Шеридан. Он включил свой коммуникатор.
— Капитан Шеридан вызывает квартирмейстера Чейза.
— Чейз слушает, — ответил квартирмейстер своим обычным тихим и робким голосом. Неужели этому человеку ни разу не приходилось повышать его?
— Принесите один полный пайковый комплект в камеру… э-э-э, какая же это камера? В камеру 19.
— Но, капитан, это же…
— Выполняйте.
— Есть, сэр.
Паек вскоре принесли, и Шеридан предложил его Деленн.
— Говорят, здесь содержится необходимый рацион питания для землянина на несколько дней, — сказал он. — Я не уверен, как это скажется на минбарце… и, кроме того, вкус просто ужасный…
— Я уверена, что он мне понравится, — сказала она. — Спасибо вам, капитан. Но… почему?
— Я не знаю, — ответил он.
— Нет, вы знаете.
— Да, — кивнул он. — Я знаю.
Он смотрел на нее, пока она ела и пила, и потом, когда она опустила свою голову на скрещенные руки и заснула, он смотрел на нее, пока она спала.
И никто не причинил ей вреда, здесь, в его великом храме.
И никакие сны не снились ей.
* * *
Приготовления Г'Кара к тому, чтобы покинуть обжитое им святилище, затянулись. Нужно было много сделать, войти в контакт со всеми агентами, получить доклады, а также пройти через долгий, медлительный процесс лечения.
Из-за всего этого он задерживался на том же самом месте по прошествии нескольких месяцев. У него была надежная охрана — ворлонец, а также его верные телохранители — Нерун и Та'Лон.
Но однажды, поздно ночью, в его комнате откуда-то возник странный инопланетянин, которого никто из них не сумел задержать.
— Пошли, — сказал он. — Ты Г'Кар, да. Ты должен пойти, да. Должен пойти.
— Кто ты? — спросил Г'Кар.
— Нет-нет-нет, никогда нельзя так спрашивать, никогда-никогда нельзя так спрашивать. Но да, меня называют Затрас, и для меня большая честь встретиться с тобой, да.
— Чего ты хочешь?
— Нет-нет-нет, и так тоже никогда нельзя спрашивать.
— Конечно же, нет, — Г'Кар, наконец-то, более или менее проснулся. — Ну, и что же я могу сделать для тебя?
— Ты должен пойти с Затрасом, да. Варн послал нас всех, чтобы искать, да. Варн сказал Затрасу, чтобы Затрас нашел Г'Кара. Затрас искал, Затрас путешествовал, и вот Затрас находит Г'Кара. Да. Затрас сделал все, как надо, и теперь Г'Кар должен пойти вместе с Затрасом, да. Очень важно.
— Пойти с тобой? Куда?
— К Великой Машине, конечно. Да-да. К Великой Машине.
Шеридан пытается понять, что же произошло с ним на Нарне, и как это связано с Деленн. Лита Александер осознаёт, что у неё есть особая миссия, а Правительство Сопротивления принимает роковое решение.
— Кто ты?
— Я Деленн.
— Я спросил другое. Кто ты?
— Это единственный ответ, который я могу вам дать. Я была Сатаи из Серого Совета. Я была членом клана Мир, из касты жрецов. Я была многим. Теперь я просто Деленн.
Капитан Джон Шеридан сначала посмотрел прямо на нее, а затем склонил голову, со злостью ударив кулаком по столу. Он больше ничего не понимал, с тех самых пор, как вернулся с Нарна. Он… увидел там вещи, которые заставили его по — новому взглянуть на большую часть своей жизни. Он узнал о Враге, о сети агентов, которую расставляли для борьбы с этим таинственным Врагом. Встретился с ее лидером — его он уважал и ему доверял по многим причинам. Он также узнал, что, может быть, он сам непосредственно ответственен за то, что остатки человеческой расы вступили в союз с Врагом. Все, что было дорого Джону Шеридану, рушилось вокруг него, а эта женщина была в самом центре.
Минбарка. И не какая — нибудь, а Сатаи. Гибель его мира — частично на ее совести. Она разглядывала его, когда его в цепях, окровавленного, выставили перед Серым Советом. Она чуть не погибла во время его побега, и он привез ее сюда, на Проксиму-3. Шеридан знал заранее, что с ней сделают. Для Правительства Сопротивления она была первым надежным источником точной информации о минбарцах за четырнадцать лет, с самого начала войны. Человечество было готово на все ради этих сведений.
Но все же… Шеридан был шокирован ее видом по его возвращении. Она стонала в бреду, истощенная, ослабленная… Он же проявил элементарное милосердие — дал ей пищи, воды и сна. И почему? Кто она ему? Враг? Чудовище? Или одинокая женщина во тьме?
— Кто ты? — прошептал он, обращаясь не к ней, а к самому себе. Вопрос, на который он не знал ответа.
— Капитан, — осторожно начала она, и он поднял взгляд. — Вы не одиноки в своих страданиях. Никто не один.
— Ты одна.
— Нет. Со мной мои воспоминания, и мое предназначение. Со мной мои медитации. Я не одинока, — ответила она после паузы.
Шеридан так не думал. Оторванная от своего народа, в этом мире она была одна среди врагов. Люди так жаждали ее казни, что, как он слышал, в его отсутствие произошло даже несколько бунтов. Ее последний приют — сумрачная камера: стены, два стула и стол. Ее единственный собеседник — холодный, ироничный и безжалостный мистер Уэллс, способный, не пошевелив пальцем, разорвать на части ее разум и эмоции. Плюс безмолвные охранники, которые просто смотрели на нее с безумной ненавистью. Да сам Шеридан…
— На Нарне я встретился с неким Неруном, — произнес он. — Он вроде бы тебя знает.
— Нерун, — произнесла она так нежно, будто думала о нем больше всего на свете, но до сих пор не могла признаться себе в этом. — Я скучаю по нему, но… у него свой путь, а у меня свой. Кто бы мог подумать, что мой заведет меня сюда?
