— С кем?
— С Фугисом. В изоляционной камере на борту «Ярости Вулкана».
Ба'кен поднялся и, разминая затекшие спину и плечи, потянулся за своим наплечником, который снял, чтобы брат Емек смог вправить ему вывихнутое в бою левое плечо.
— И что он тогда сказал? — спросил воин, умело прилаживая доспех.
— «Не все из нас хотят вернуться. И не всех из нас можно вернуть!» Я этих слов никогда не забуду… — Дак'ир задумчиво покачал головой, пристально вглядываясь во тьму за пределами площади Аереона. — Не думаю, что мы здесь одни, Ба'кен, — выговорил он наконец.
— Ясное дело, что не одни — мы воюем здесь с тысячными ордами!
— Нет… Здесь есть и кое-кто еще.
Ба'кен нахмурился:
— И кто же это может быть, брат?
Тут в голосе Дак'ира послышалась твердость камня:
— Кое-кто похуже.
Десантный трюм «Огненной наковальни», куда попал Дак'ир, когда вошел в «Лэндрейдер», светился тусклым сиянием. Медленно вращающаяся посреди отсека схематическая голограмма отбрасывала лучи резкого синего света на лица собравшихся здесь Астартес. Четверо присутствующих здесь Саламандр уже сняли свои боевые шлемы. В полумраке трюма глаза их светились теплым огнем, что резко контрастировало с холодным свечением гололитического изображения Цирриона.
Вызванный Кадаем на совещание, Дак'ир оставил Ба'кена на краю периметра, приказав тому проверить вооружение и быть готовым к новому штурму Цирриона.
— Без применения огнеметов и мелт стоящая перед нами задача серьезно осложнилась, — сказал Кадай и, заметив вошедшего Дак'ира, кивнул ему в знак приветствия.
Также поступил и Н'келн. Цу'ган же не выказал подобной доброжелательности и только сильнее нахмурился.
— С точки зрения тактики, мы можем удерживать площадь Аереона почти бесконечно, — продолжал Кадай. — Орудия «Громобой» вполне могут защищать линию нашей обороны даже без подкрепления с «Ярости Вулкана», которое со временем, конечно, придет, чтобы восполнить наши потери. Глубоко проникнуть в город будет совсем не просто…
То, что ожидаемого подкрепления не будет, стало для всех жестоким ударом, и Кадай был вне себя от гнева, узнав эту новость. Однако твердый как гранит прагматизм вместе с присущими Саламандрам самоотречением и привычкой полагаться на собственные силы оказались сильнее. Весь свой недюжинный ум капитан направил на решение поставленной задачи с использованием лишь тех сил, которые на данный момент были у него под рукой. Вынужденный как-то компенсировать потери, Кадай объединил три группы опустошителей в два отделения под командованием Лока и Омкара, а раненого Ул'шана отдал под начало двух других сержантов. Они не получили подкрепления, и формирование этих двух тактических отделений должно было сделать понесенные потери просто менее ощутимыми.
— Теперь, когда Фугиса нет с нами, я бы не хотел рисковать жизнями боевых братьев, бросая их в неизвестность, — говорил Кадай, а игра света и тени на его лице делала его похожим на призрака. — Еретики закрепились и хорошо вооружены. Нас мало. Это не представляло бы большого затруднения, если бы мы могли использовать наши огнеметы, но мы не можем!
— Есть ли возможность очистить атмосферу? — спросил Н'келн.
Из-за ранения в грудь, полученного им во время отступления к площади Аереона, его речь сопровождалась свистящим дыханием.
Н'келн был опытным и надежным воином, но лидерство давалось ему непросто, поскольку ему не хватало хитрости — качества, совершенно необходимого для офицера высшего ранга. Вместе с тем никто не мог его упрекнуть в отсутствии храбрости, которую он демонстрировал не раз и не два. Он задал очевидный и необходимый вопрос.
Теперь в круг мерцающего света схематической голограммы вступил брат Аргос.
Капюшон технодесантника был опущен. Левую часть его лица обрамляла стальная пластина с гравировкой в виде оскаленной саламандры. Шрамы от ожогов, которые оставили на теле Аргоса жрецы-клеймовщики, полосками и завитками украшали кожу воина. Холодный блеск бионического глаза резко контрастировал с горячим красным светом глаза природного. Порты разъемов, как стальные опухоли, выступали на его гладком черепе, а исходящие из них тонкие провода исчезали у Аргоса в ноздрях.
Он заговорил, и полумрак трюма заполнил глубокий металлический голос:
— Выбросы водорода, контролируемые атмосферными очистителями Цирриона, представляют собой газообразную смесь, которую используют на Стратосе для наполнения дирижаблей. Это менее летучее соединение, чем сам водород, благодаря чему болтеры все же функционируют здесь нормально. Хотя мне и удалось получить доступ к некоторым из внутренних городских систем, атмосферные очистители пока остаются за пределами моего понимания. Тут требуется местный инженер — кто-то, кто с самого начала поддерживал систему в рабочем состоянии. К сожалению, сейчас просто нет возможности отыскать кого-то, достаточно компетентного, даже если такой человек есть среди выживших или находится в захваченном городе.
Аргос сделал паузу и затем продолжил:
— Сожалею, братья, но на данный момент любое применение зажигательных средств в городе приведет к катастрофическим последствиям.
— Одно можно сказать точно, — снова взял слово Кадай. — Наличие в городе выживших препятствует проведению сколько-нибудь массированной атаки. Я не стану без крайней нужды подвергать опасности жизни невинных!
Цу'ган покачал головой:
— Брат-капитан, при всем уважении… Если мы будем бездействовать, жертв будет намного больше. Единственный выход для нас — одной мощной группой двинуться на Циррион и овладеть им! Мятежники не ожидают такого дерзкого шага!
— Никто не сделает нас неуязвимыми для их оружия! — возразил Дак'ир. — Предлагая такой план, ты подвергаешь риску не только стратосийцев, но и своих боевых братьев. Этот дерзкий шаг будет стоить жизни слишком многим из нас. Ты же не хочешь увеличить список потерь?
Лицо Цу'гана исказил гнев.
— Сыны Вулкана! — вскричал он, ударяя себя в нагрудник доспеха, — Огненнорожденные! — добавил он, сжимая кулаки. — Вот кто мы такие! «На Наковальне Войны» — вот наш девиз! Я не убоюсь битвы и смерти, даже если их боишься ты, игнеец!
— Я не боюсь ничего! — огрызнулся Дак'ир. — Но я также не хочу без особой причины бросать в топку войны моих братьев!
— Хватит! — Голос капитана мгновенно пресек грызню между сержантами.
Кадай смотрел на них, и глаза его горели яростью, порожденной демонстрацией такого неуважения к товарищам по оружию.
— Заканчивайте со своей враждой! — предупредил он их уже не так гневно. — Я этого не потерплю. У нас уже есть враг!
