— Заканчивайте со своей враждой! — предупредил он их уже не так гневно. — Я этого не потерплю. У нас уже есть враг!
Извинившись, сержанты склонили головы, но прежде успели обменяться колючими взглядами.
— Никакого массированного наступления не будет, — еще раз подтвердил свое решение Кадай. — Однако это не значит, что мы станем бездействовать. Эти одержимые еретики управляются какой-то внешней силой. Никакая идеология, какого бы фанатичного подчинения она ни требовала, не может довести до такого… безумия, — добавил он, повторяя предположение, прежде уже высказанное Фугисом.
При воспоминании о нем у Кадая дернулся уголок рта.
— Иерофант этого культа, некий Оратор, и есть ключ к победе на Стратосе.
— Ликвидация лидера, — констатировал Цу'ган с одобрением и скрестил руки на груди.
Кадай кивнул:
— Брат Аргос обнаружил некое строение, называемое Аура Иерон, которое располагается в самом центре храмового сектора. По данным разведки полковника Танхаузе, этот демагог там. Туда мы и направимся. — Капитан одним взглядом окинул отсек. — Два боевых отделения, составленные из опустошителей, останутся здесь вместе с братом Аргосом, который, как и прежде, будет нас направлять. Эта небольшая группа вместе с «Громобоями» будет удерживать площадь Аереона, а также защищать выживших, если они появятся.
При этих словах Цу'ган нахмурился:
— Площадь Аереона в ее нынешнем виде больше напоминает лагерь беженцев. Солдаты авиакорпуса не могут достаточно оперативно выводить отсюда выживших. Гражданские только болтаются у нас под ногами. Наша задача — сокрушить орду и очистить это место от скверны. Как сможем мы этого достичь, если распылим наши силы ради защиты людей? Нам следует собрать всех боевых братьев, какие только находятся в нашем распоряжении!
Кадай весь подался вперед. Глаза его сверкнули, как раскаленные угли, и, казалось, затмили холодный свет гололитического изображения.
— Я не брошу их, Цу'ган. Мы не Злобные Десантники, не Расчленители и не такие, как некоторые из наших кровожадных братьев. У нас совсем другие девизы, одним из которых мы, Саламандры, особенно гордимся. Мы защитим невинных, если…
Сильная дрожь вдруг сотрясла «Огненную наковальню», и гулкие раскаты мощного взрыва были слышны и сквозь бронированный корпус машины.
Брат Аргос тут же опустил аппарель, и Саламандры выпрыгнули из «Лэндрейдера».
Огонь и дым поднимались над черным кратером в самом центре площади Аереона. Искалеченные трупы нескольких гражданских, а также растерзанные взрывом тела солдат авиакорпуса разбросало вокруг. Какая-то женщина пронзительно закричала на другой стороне площади. Она упала, пытаясь убежать от какого-то человека, сжимавшего в руке осколочную гранату.
Почти в то же мгновение в руках у Цу'гана оказался комбиболтер, и он немедленно прострелил психу грудь. Выпав из рук мятежника, граната взорвалась.
Бегущая женщина, как и несколько человек поблизости, были тут же поглощены взрывом. Паника начала захлестывать площадь.
Взревев, как зверь, Кадай призвал людей к порядку, в то время как его сержанты и бойцы усмиряли истерящую толпу.
Очевидно, что несколько культистов внедрились в группы идущих к площади, намереваясь спровоцировать массовые беспорядки среди беженцев. И в этом они преуспели. Респираторные маски, шарфы и тряпки для защиты от ядовитой атмосферы отлично скрывали их зашитые рты, позволяя культистам пройти незамеченными не только мимо стратосских солдат, но и мимо Астартес.
Ко'тан Кадай стоял на коленях, держа в руках искалеченное тело женщины, к которой он подбежал сразу после того, как рассеялся дым от взрыва. Она выглядела столь маленькой и хрупкой рядом с могучим телом Астартес, что казалось, оставшиеся у нее несломанными кости рассыпятся от малейшего его прикосновения. И все же он держал ее нежно, как отец, когда качает на руках свое дитя. Она прожила еще несколько мгновений. Затем ее полные слез глаза остановились, и кровь перестала течь из ран.
— Брат-капитан… — подойдя и встав рядом, отважился наконец заговорить с Кадаем Н'келн.
Кадай осторожно положил мертвую женщину на землю и встал во весь рост. На его черном лице осталась тонкая полоска багровых пятен. Если капитан и испытал в какой-то момент чувство растерянности и ужаса, то сейчас оно сменилось гневом.
— Два отделения! — объявил он свое окончательное решение, и его твердый, как сталь, взгляд нашел Цу'гана. Тот благоразумно решил не выражать своего неудовольствия. — Проверять каждого… Каждого!
— Теперь мы знаем, почему выжившие вышли из своих укрытий. Сами культисты захотели этого, чтобы вытворять такое… — тихо сказал Ба'кен Дак'иру, и оба Саламандра глядели на своего командира.
Кадай коснулся рукой лица и только потом заметил кровь на своих пальцах.
— Нам бы только вывести команду ликвидаторов на Оратора… Тогда решимость культистов будет поколеблена, — пообещал он убежденно. — Выступаем немедленно!
Пять километров, заполненных колючей проволокой, противотанковыми ежами и руинами разрушенных зданий. Отряды культистов-живодеров рыскали среди руин в поисках выживших граждан; террористы-смертники, вцепившиеся дрожащими пальцами в чеки гранат, прятались в нишах опустевших зданий; жрецы-потрошители вели за собой толпы фанатиков с зашитыми ртами — все это присутствовало на том «оптимальном» маршруте к Аура Иерону, который смог найти для своих боевых братьев технодесантник Аргос.
Пройдя два километра по этой адской дороге, с боями пробившись сквозь засады, без конца испытывая удачу, обходя мины-ловушки, группа Саламандр в очередной раз зашла в тупик.
Они стояли перед протяженной узкой эспланадой, засыпанной колотым пластобетоном. Через каждые три-четыре метра наличествовали противотанковые ежи, каждый из которых был увенчан мотками колючей проволоки. Выпуклые черные панцири закопанных мин тускло сияли, как спины каких-то зарывшихся в землю насекомых. Проделанные в мостовой сквозные смертоносные ямы были умело замаскированы мятежниками, использовавшими при этом всю свою смекалку.
Убойное, простреливаемое со всех сторон пространство — и Саламандрам придется его пересечь, если они хотят достичь Аура Иерона! На другой стороне хорошо была видна жирная серая линия камнебетонных бункеров, дополнительно укрепленных бронированными щитами. Из смотровых щелей с неумолчным треском вылетали трассирующие снаряды, время от времени сопровождаемые глухим пульсирующим громом тяжелой артиллерии. Заливавший «ничью землю» огонь был настолько плотен, что рассеивал тьму и озарял окрестности в своих жутких монохромных тонах.