На всякий случай я приняла меры предосторожности. Улеглась недалеко от этого лаза, тщательно замаскировав свое убежище сеном. И сладко уснула, абсолютно довольная собой.
Проснулась я от храпа лошадей и мужских голосов. Сердце предательски застучало. Я лежала, боясь пошевелиться. Потом до меня долетели запах мяса и чеснока. Видимо, мужчины уселись ужинать. Стало еще хуже. Вдобавок ко всем страхам меня охватило жгучее чувство голода.
Голоса становились все громче, и громче. В них послышались характерные пьяные нотки. Интересно, они поедят и уедут или тоже расположатся с ночевкой?
Я приподнялась и осторожно выглянула в дыру. В темном небе висела необычайно яркая луна и освещала окрестности, как фонарь. Прямо подо мной были привязаны три лошади.
Мужчины тем временем закончили ужин, и стало ясно, что они собираются устроиться на ночлег. Сразу двое залезли на сеновал. Хорошо хоть, завалились они в противоположном от меня углу. А вот третий, появившийся чуть позже, долго бродил, выбирая себе место. Потом, видно, возжелал дышать свежим воздухом и устроился совсем рядом с отверстием. Я выругалась про себя: еще немного и рискую угодить прямо в его объятия. То-то мужик обрадуется. Надо быстрее отсюда выбираться, пока ребята не протрезвели. Утром они точно меня заметят. Но как лучше спуститься: через дыру в крыше или через лаз в сарай? Пожалуй, до дыры все-таки ближе. Думай - не думай, на что-то решиться нужно.
Я стряхнула с себя сено и на четвереньках пробралась к отверстию, поблагодарив добрым словом ночное светило: в темноте я бы обязательно наступила на своего соседа.
Осторожно поставила ноги на лестницу: только бы выдержала. Быстро спустилась вниз. Подошла к лошадям и одну взяла под уздцы. Подумала и отвязала остальных.
Услышала сверху удивленный пьяный голос:
- Братцы, баба!
В ответ раздался смех:
- Тебе только бабы и снятся. Потерпишь.
Дожидаться окончания разговора я не стала: вскочила на коня, хлопнула по крупу остальных и погнала их по дороге.
Вскоре крики возмущенных мужиков стихли вдали. Две лошади какое-то время бежали сзади, потом отстали. Может, решили пощипать травку?
Я неслась во весь опор, потом заметила, что попала в знакомые края. Вдали высились стены города, и я пустила коня шагом. Как-то слишком удачно я избежала стольких несчастий. Что же дальше? Пожалуй, пока не рассвело, стоит отправиться прямиком к дяде и пробраться к нему по возможности тайком. Не стоит слишком многим знать о моем возвращении. Дядюшка-то меня не выдаст и няня тоже. А за остальных не поручусь.
Я оставила коня перед воротами и осторожно постучала.
- Кого несет среди ночи? - послышался голос конюха Лойда.
Я назвалась, и ворота распахнулись. Лойд засыпал меня вопросами, но я попросила его молчать о том, что он меня видел, и пошла к себе в комнату. Сбросила все тряпье, переоделась и отправилась к няне. Пришлось закрыть ей рот ладошкой, чтоб она так громко не причитала. Я попросила старушку разбудить дядю.
Он пришел, обнял меня и расплакался. Я коротко рассказала о своих приключениях.
Бедный купец ужаснулся:
- Если ты убила графа, оставаться здесь нельзя. Даже за покушение на жизнь вельможи наказанием бывает либо казнь, какую назначит пострадавший, либо пожизненное рабство. А уж за убийство...
Дядя некоторое время ходил по комнате. Потом сказал:
- Собирайся. На рассвете распоряжусь подать карету. У меня есть в городе небольшой дом. Сейчас в нем никого нет, даже слуг. Поживешь там несколько дней, никуда не выглядывая, а потом вернется Питер, отвезет тебя на корабле в Лусс или еще дальше. Няня поедет с тобой.
Вскоре карета, покачиваясь на ухабах, несла нас к городу. Няня без конца благодарила богов за то, что мы вместе. Жаль только, я не смогла забрать с собой Ласку. Дядя сказал, что она меня непременно выдаст, вторую такую кобылу трудно отыскать, и был, конечно же, прав.
Потом мы устраивались на новом месте. Через пару дней я начала успокаиваться. Даже забыла об осторожности. Бродила по дому или смотрела в окна. Стала скучать. Скорее бы вернулся Питер и забрал меня. Надоело сидеть в четырех стенах.
Однако судьба показала, что расслабилась я рановато. Неожиданно руки мои скрутили назад так, что я чуть не закричала от боли. Я оглянулась на напавшего, и у меня вырвался крик:
- Ягуар!
Я крикнул воинов и послал их обыскать поместье. Спустя время, которое показалось мне вечностью, они вернулись. Сеньориту Элину нигде не нашли, зато обнаружили открытую калитку, ведущую прямо на обрыв над рекой. Но чтобы там спуститься, нужна веревочная лестница, а внизу должна ждать лодка. Неужели девчонке помогали? И раз мой друг жив, то целью была только она.
В этот миг граф застонал и вновь открыл глаза. Прошептал:
- Элина? Ищите, она далеко не могла убежать.
Граф попытался приподняться сказать что-то еще, но упал на подушки. На лице обильно выступил пот. Потом он немного передохнул и прошептал:
- Это она меня, Ягр.
Я почувствовал, какую боль причиняют ему эти слова. Черт, если найду ее, убью собственными руками. Глаза графа блеснули: кажется, он догадался о моих мыслях и прошептал:
- Я не хочу, чтоб с ее головы упал хоть один волос. Слышишь, Ягр? Как я с ней поступлю, касается только меня.
- Мэтт, а ты не думаешь, что здесь замешан сеньор Рэйли?
- Нет. Он человек чести... Хотя любовь может толкнуть на все.
В этот момент перед глазами встала картина: граф и сеньорита возвращаются из сада. Платье сеньориты измято, в нем запутались листья. Мне показалось, что она с трудом скрывает свою радость. Мэтт тоже выглядел довольным. Я даже подумал сначала, что графу удалось сломить упрямство красавицы где-нибудь в зарослях. Но потом понял, что ничего похожего на близость между ними не было. Наверное, в тот день она и обнаружила тайный ход.
Я попросил проводить меня к найденной калитке. Осторожно приоткрыл ее и выглянул наружу. Встал на уступ, которым заканчивался обрыв. Внизу шумела река. Скорее всего, девчонка нашла эту дверь во время прогулки, а потом бросилась сюда в расстроенных чувствах, не посмотрела под ноги и упала в воду. И утонула. Течение здесь довольно сильное. Даже хорошему пловцу справиться с ним было бы трудно. А уж в дамском наряде... Тело могло прибить где-то к берегу.
При этой мысли отчего-то защемило сердце. Несмотря на гнев, увидеть рыжую мертвой не хотелось.
