Глава 12
Хреймдар уже читает заклинания перед Хранилищем, ходит взад-вперед, отсчитывая шаги, а я все раздумывал о базовых понятиях христианства и магии, пока мощный треск лопающейся скалы не заставил присесть к полу, зажимая ладонями уши.
Стена отодвинулась, я ожидал увидеть большой роскошный зал, но открылась просторная комната с пугающе низким потолком, захламленная до безобразия, все укрыто толстым слоем пыли.
Хреймдар шагнул и остановился с глазами полными восторга.
— Свершилось…
— Пошепчи, — посоветовал я. — Сдуй пыль… нет, уничтожь. Иначе хрен что увидишь.
Он прошептал:
— Нельзя…
— Почему?
— Здесь собрана такая мощь… Вдруг что-то ощутит…
— Понятно, — прервал я, — но если нельзя, но очень хочется, то можно? Так ведь?
Он покачал головой.
— Все равно нельзя…
— Да ты вообще не человек, — сказал я обвиняюще. — Мы же задохнемся здесь, когда начнем рыться!
Он долго думал, наконец губы задвигались, заклинание звучит так, словно произносит одно-единственное бесконечное слово. Пыль осталась на месте, но потемнела, начала опускаться вниз, превращаясь в некую вязкую массу, сползла с поверхности столов по их ножкам, на полу некоторое время горбилась волнами, но отыскала щель и медленно втянулась туда, как густая жидкая грязь.
На столах засверкали старинного облика тигли, реторты, котлы, вдоль стен старинные сундуки грубой работы, а на стенах полки с обломками вещей непонятного назначения, черепками битой посуды из глины и, конечно же, черепами. Я ощутил разочарование — обычный набор рядового алхимика, мага неудачника…
Хреймдар осторожно двинулся между столами, всматривался он не в оборудование, а в сундуки и скрыни, возле одного остановился и ткнул пальцем.
— Ваше высочество… Если надпись не врет… гм… там доспехи.
— Где ты увидел надпись? — спросил я с подозрением.
— Да вон же, — проговорил он и указал пальцем. — Не видите? Ну хоть чем-то обделены, а то я уж подумал, что вы прирожденный маг…
— Прирожденными бывают только ломброзы всякие, — возразил я, — а человек — обучаемое гомо. А ты прирожденный?
— Обижаете, ваше высочество… Так рискнете?
— А там точно доспехи? — спросил я с сомнением.
— Они самые, — подтвердил он неуверенно. — Ну, так написано…
— А прочел верно? — спросил я подозрительно.
— Язык слишком древний, — виновато сказал он. — Не сам язык, правда, а усложненные иносказания и запрятанный смысл. Сказано, что доспехи. Но только для того, кто сумеет…
— Что?
— Дальше неразборчиво, — сказал он так виновато, что ясно, неразборчивость текста ни при чем, просто не сумел, но мужчинам признаваться в неумехости трудно даже перед другими мужчинами. — Слишком…
— Затерто?
— Да, — сказал он с сомнением, — затерто.
— Всегда затерто самое главное, — сказал я с раздражением. — Что сумеет? Почесать левой ногой правое ухо? Или укусить себя за локоть?..
Он ответил уныло:
— Не знаю. Но на вашем месте не стал бы и пытаться…
— Понятно, — прервал я. — Значит, подталкиваешь, чтобы я все-таки рискнул?
Он воскликнул патетически:
— Что вы, ваше высочество! Ни в коем разе! Это опасно.
— Значит, — определил я, — прям настаиваешь?
— Да я…
— Ну да, — сказал я, — конечно. Говори-говори…
Я взялся за крышку, надеясь, что заперто, однако она легко подалась, только противно заскрипела, даже прокричала на своем сундучьем языке что-то вроде: «Беги, убьет!»
На всякий случай я, понятно, отпрянул чуть, но оттуда ничего не выскочило, и я вытянул шею, готовый в любой момент отшатнуться и отпрыгнуть.
Сундук пуст, если не считать, что от сырости на самом дне сконденсировалась роса или здешний тяжелый влажный воздух. Воды немного, выглядит темной, как в болоте, но это и понятно, в сундуке темно…
— Здесь пусто, — сказал я. — Раньше нас кто-то побывал.
Хреймдар с трех шагов наблюдает за мной с живейшим интересом.
— Ваше высочество?
— Подойди и загляни, — предложил я.
Он покачал головой.
— Нет уж, я не настолько… Проверьте лучше. Доспехи могут быть. незримыми.
— Что за хрень, — сказал я. — Кому нужны незримые доспехи?
— Зато их не украдут.
— Да, но сам не вспомнишь, куда положил.
Я наклонился и осторожно сунул руку в сундук, но в самом деле пуст, я даже поводил везде от стенки к стенке, наконец осторожно коснулся кончиками пальцев жидкости на дне. Ощущение такое, словно трогаю налитую туда ртуть, называемую в народе «живым серебром».
Хреймдар следил затаив дыхание, но на лице только интерес, что же со мной случится, ученый, мать его, эксперименты ставит, Менгеле чертов, чистые знания добывает…
Я тупо щупал прогибающуюся под рукой поверхность. Это точно не вода, а если и вода, то непростая, хотя не могу себе представить, как вот эта вода, если это вода, сможет стать стальной кирасой, наручнями и поножами, а также всем, что составляет рыцарский доспех… хотя вообще-то представляю, о таком уже в моем срединном говорили и писали, с восторгом расписывая сказочное будущее, когда атомы можно будет передвигать по своему усмотрению и легко преобразовывать любую вещь во что угодно.
Хреймдар охнул, первым заметив, что жидкость начинает меняться. Я не успел отдернуть руку, липкие струи потекли вверх, даже не потекли, а побежали, помчались, я ощутил, как поверх рубашки плотно легли пластины стальной кирасы, а руки охватили наручи…
— Плечи, — сказал Хреймдар восторженно, — плечи!
— Что плечи? — спросил я непонимающе.
— Подумайте о плечах, — сказал он.
Я скосил глаза, плечи в самом деле голые, но как только представил там выпуклую поверхность литой стали, туда сразу же переползла часть этой странной воды.
Хреймдар прошептал восторженно:
— У вас получилось, ваше высочество!.. То ли доспехи признали вас, то ли вы сумели внушить, что вы и есть хозяин… Никогда бы не подумал, что такое возможно!
Я старательно представлял красивый рыцарский доспех, вроде бы все на месте, только ощущение такое, что на мне картон, больно все легкое, такое пальцем проткнуть можно…
— Возьму, — сказал я, — по крайней мере красивое. Насчет прочности потом проверим. Ну а ты, конечно, свинья.
— Ваше высочество?
— Значит, — напомнил я обвиняюще, — никогда бы не подумал, что такое возможно? А меня сюда привел именно за этим доспехом?
Он сказал торопливо:
— Ваше высочество, у меня было предчувствие, что вы как-то вывернетесь и окажетесь сверху! Ну, в смысле не вас раскусят, а вы раскусите.
