Несмотря на то что лицо его было скрыто, властность и харизма, благодаря которым он стал кардиналом, заполняли собою весь собор. Встроенные в купол вокс-динамики разнесли его грохочущий голос, заглушивший рев пламени.
— Не думай, что знаешь, — произнес кардинал, — насколько я ценю жизнь. Только не тогда, когда я служу Империуму, где ежедневно гибнут миллиарды отважных людей. Только не тогда, когда лишь Император сумеет перечислить всех, кто умер во имя его. Не думай, что знаешь. Радуйся уже тому, что тебе дали возможность послужить ему своей смертью.
Жертва заставила священника сделать пару шагов, прижимая пистолет к шелку, разделяющему дуло и череп жреца. Жертва держала человека прямо перед собой, словно защищаясь от чего-то, что мог сделать кардинал.
— Никому не нужно знать, что вы отпустили меня, — сказал он. — Жрецы сделают все, что вы им прикажете. Они не станут болтать лишнего. А я просто исчезну. Никто даже не узнает.
— Император все видит, — ответил кардинал. — Император все знает.
— Тогда перережьте сотню глоток на алтаре, чтобы он был счастлив! — крикнула жертва. — Сотню убийц. Там их в достатке. Сотню грешников. Но не меня. Я хороший человек. И не заслуживаю того, чтобы умереть здесь!
Кардинал простер руки, словно он стоял за кафедрой и хотел охватить собрание верующих.
— Вот почему это должен быть ты, — возразил он. — Чего стоит кровь грешника?
— Тогда найдите кого-то другого, — сказала жертва, заставив пленника сделать еще несколько шагов. Главные двери находились за спиной у кардинала — пара массивных бронзовых барельефов, изображавших Императора на троне.
— Брат, — спокойным голосом произнес кардинал. — Тысячу раз этот мир освящает снаряд кровью хорошего человека. Тысячи других миров платят ту же десятину собратьям из Инквизиции. Думаешь, ты первая жертва, которая пытается спастись от нас? Первый, кто спрятал оружие во время ритуальных очищений? Помни свое место. Ты всего лишь человек. Ты не сумеешь сделать ничего, что другие не пытались сделать раньше. Они все потерпели неудачу. Тебе не выбраться отсюда. Ты преклонишь колени и умрешь, а кровь твоя окропит подношение.
— Этот человек умрет, — прошипела жертва, — или я буду свободен.
Кардинал достал что-то из кармана одеяния. Это оказалась обычная серебряная цепочка с красным драгоценным камнем посредине. Ей было далеко до бриллиантов и изумрудов кардинала, которыми была инкрустирована тяжелая золотая цепь у него на шее. Безделушка выглядела совершенно не к месту, свисая с обтянутых шелком пальцев.
Жертва застыла на месте. На его лице проступило понимание, когда взгляд сфокусировался на цепочке в руке кардинала.
— Талайя, — выдохнул он.
— Если не преклонишь колени и не подставишь шею клинку Императора, — произнес кардинал, — она займет твое место. Она ведь тоже хороший человек?
Жертва отступила от пленника. Мужчина неотрывно смотрел на цепочку, когда пятки коснулись обжигающего металла алтаря.
Человек выбросил пистолет в пламя.
Он опустился на колени и склонил голову над серебряной чашей с пулей.
— Продолжай, — велел кардинал.
У жертвы не было времени даже вскрикнуть от боли. Жертвенный нож отточенным ударом разрубил спинной мозг и вскрыл вены и артерии в горле. Человеку как раз хватило времени увидеть, как болтерный снаряд оросился темной красной кровью, прежде чем опустилась тьма.
Освященный болт пробил голову змеи и взорвался, забрызгав потолок ошметками десятка мозгов.
Мутант всем весом обрушился на плечи Аларика. Юстикар стряхнул существо и оглянулся на боевых братьев. Дворн ломал шею существу с многочисленными конечностями, а Холварн решетил болтерным огнем последних членов экипажа, бегущих по коридору. Стены и потолок лизало пламя, цепляясь к обугленным останкам мутантов, сожженных Визикалем.
— Вперед! — крикнул Аларик. — Они знают, что мы здесь!
Юстикар побежал по коридору, его бронированные ботинки скользили по пролитой крови и давили трупы. Впереди находились некогда жилые палубы. На «Беспощадном» обитало около тридцати тысяч людей, которые посвятили свою жизнь управлению и защите гранд-крейсера. С момента мятежа и исчезновения корабля, а также подтверждения того, что на его борту действительно находится Бульгор Гирк, прошла всего пара недель. Времени было более чем достаточно, чтобы Гирк превратил каждого члена экипажа во что-то иное.
Некоторые из превращений происходили в кубриках. Стены и потолки отсеков были покрыты цистами прозрачного, пронизанного жилками металла, сквозь которые просматривались мясистые тела растущих мутантов. Людей превратили в эмбрионы, которые затем перерождались в иных существ.
Каждый из них отличался от остальных и был по-своему отвратительным. Гирк среди прочего считал себя творцом.
— Нужно сжечь все это, — сказал Визикаль.
— Сожжем, — пообещал Дворн. — Флот сожжет. Корабль сгорит, когда Гирк умрет.
Одна из цист возле Визикаля треснула. Существо, которое вывалилось из нее, походило на пару сросшихся в поясе человеческих торсов, превратившихся в нечто похожее на змею с уродливыми головами на каждом конце. Вместо конечностей ему к бокам пришили ладони, из-за чего оно напоминало многоножку.
Визикаль обдал мутанта струей пламени. Существо задрожало и взвыло.
— Как может человеческая плоть превратиться в нечто подобное? — спросил он.
— Думай не о том, насколько далек человек от подобных чудовищ, — посоветовал Аларик. — Думай о том, как близко. Даже Серый Рыцарь недалеко ушел от творений Гирка. Грань очень тонка. Не забывай об этом, брат.
Аларик проверил штурмболтер и перезарядил его. Каждый снаряд был благословен и освящен Экклезиархией. Их потребуется немало, прежде чем Аларик уничтожит последнего монстра на борту «Беспощадного».
Холварн вырвал со стены панель и осмотрел проводку.
— Тут есть инфокабели когитатора, — заявил он и подсоединил один из проводов к своему информационному планшету. — Значительная часть энергии уходит в астронавигационный купол. Намного больше обычного. Что бы ни делал Гирк, оно определенно связано с куполом.
— Купол «Беспощадного» — археотех, — произнес Аларик. — Он старше всего флота. Наверное, поэтому Гирк и выбрал этот корабль.
— Единственное, что меня волнует, — прорычал Дворн, — это где он!
Палуба всколыхнулась, словно «Беспощадный», содрогаясь, разваливался на части. По кораблю пронесся звук — вой — рвущейся реальности. Воздух стал грязным и густым, по стенам кубриков потекли ручейки солоноватой крови.
