Кристаллы на психическом капюшоне замерцали, привлекая внимание сержанта.
— Брат-прогностикар? — Гилеас подошел к молодому космодесантнику, его острый взгляд быстро обнаружил то, что видел псайкер.
— Трон Терры! — воскликнул сержант и выхватил пистолет, собираясь выстрелить в ксеноса. Но к тому времени, когда оружие перекочевало из кобуры в руку, круут исчез, растворившись в джунглях. Космодесантник опустил оружие с явным разочарованием.
Бехан повернулся к сержанту. На его молодом лице не было ни следа того отвращения, которое он ощущал при ментальном противостоянии крууту.
Он почувствовал последнее отвратительное прикосновение к своему разуму, а затем альфа-особь, если так можно было обозначить это существо, отпустила его.
— Это место нужно очистить, — пылко воскликнул псайкер. — Избавить от этой мерзости.
— Оно будет очищено, брат, — охотно пообещал Гилеас. Захлопывающаяся пасть аппарели, наконец, скрыла от глаз джунгли Анцериоса, и он повернулся к Бехану: — Обязательно будет.
Варп ворвался в него.
Неземной холод пронзил тело.
Он мог видеть на миллиарды километров во всех направлениях, сквозь злобные призраки мертвых звезд и мерцающие оболочки туманностей, которые погасли целую вечность назад. Аларик боролся с ощущениями, старался отвести взгляд от окружавшей его бесконечности. Встроенные в доспехи психические обереги опаляли кожу, оставляя на ней ожоги в виде священных спиралей.
Легкие Аларика пытались сделать вдох, но воздуха здесь не было. Юстикар хотел пошевелиться, но пространство и движение тут не имели значения. И за пределами своего восприятия, в глубине черного сердца вселенной, он чувствовал присутствие необъятных богоподобных разумов, которые пристально следили за ним, пока он проносился через их владения.
«Человеку, — с трудом подумал он, — не приличествует телепортироваться».
Раздался хлопок, и Аларик снова возник в реальном пространстве, в паре сотен километров от телепортационной установки на борту «Обсидианового неба», откуда он начал свое странствие. Даже космический десантник — даже Серый Рыцарь — не был полностью защищен от дезориентации после того, как его через варп выбросило в другую часть космоса, и Аларику понадобилась секунда, чтобы осознать новую реальность вокруг себя.
Отделение телепортировалось на гранд-крейсер «Беспощадный». Повсюду виднелась знакомая архитектура имперского военного корабля: от аквилы в нише, где над головой встречались опоры, и до молитвенных алгоритмов, выбитых на железной палубе судостроителями Механикус.
Воздух представлял собой странную смесь, характерную для всех космических кораблей. Пахло машинным маслом и потом, воскурениями от непрерывных техноритуалов, орудийным топливом. К этому примешивался оседающий на языке привкус озона от внезапного прибытия отделения.
Аларик сделал пару вдохов, втягивая переохлажденный воздух в легкие.
— Братья! — выдохнул он. — Отзовитесь.
— Я жив, брат, — откликнулся лежащий в паре метров от него Дворн, от доспехов которого откалывались кусочки льда.
— Я тоже, — сказал Холварн.
Заместитель Аларика прислонился к стене коридора. Путешествие для него вместо холода оказалось отмеченным мощным жаром, его доспехи шипели и трещали там, где соприкасались с прохладной стеной.
Брат Визикаль натужно закашлялся и заставил себя подняться на ноги. В ответ на зов Аларика он смог лишь встретиться взглядом с юстикаром. Для Серого Рыцаря Визикаль считался неопытным, и прежде ему не приходилось телепортироваться. Подобное случалось довольно редко даже с таким ветераном, как Аларик. Технологию, которая использовалась для телепортации, невозможно было воссоздать, лишь горстка старейших имперских кораблей была оснащена ею.
На борт «Беспощадного» удалось попасть всему отделению. Уже за это следовало быть благодарным. Телепортация никогда не отличалась точностью, даже самые древние машины могли забросить человека в глубины варпа, откуда ему уже не выбраться. Его могло вывернуть наизнанку, смешать со стеной во время выхода или спаять воедино с другим путешественником. К счастью, этого не случилось ни с одним из воинов отделения Аларика. Пока судьба благоволила им.
— Мы на нижних инженерных палубах, — произнес Холварн, сверившись с встроенным в наруч информационным планшетом.
— Проклятие! — сплюнул Дворн. — Мы сбились с курса.
— Я… — пролепетал Визикаль, еще страдая от дезориентации. — Я — молот… я — острие его копья…
Аларик помог Визикалю встать на ноги.
— Наша главная цель — разыскать Гирка, — произнес Аларик. — Если мы найдем когитатор или возьмем пленника, то сможем обнаружить его.
Словно в ответ на его слова из дальнего конца коридора донесся чудовищный рев. Эта часть корабля была почти необитаемой, и неровный, тусклый свет не проникал настолько глубоко. Звук состоял из сотен голосов, измененных до неузнаваемости.
— Главная цель — выжить, — заметил Дворн.
— Где твоя вера, брат? — укоризненно улыбнулся Холварн. — Вера — наш нерушимый щит! Будьте стойкими, братья! Будьте стойкими!
Дворн обеими руками поднял свой молот «Немезида».
— Щит оставь себе, — сказал он. — Мне хватит и этого.
Аларик пинком распахнул одну из дверей, ведущих в коридор. Он успел заметить пыльный, бесконечный мрак заброшенной жилой палубы или трюма. Юстикар занял укрытие в дверном проеме, когда вой стал ближе, сопровождаемый грохотом по полу подкованных металлом ботинок. Звуки донеслись также и с другой стороны, на этот раз ритмичные удары оружием или дубинами по стенам.
— Гирк зря времени не терял, — сказал Аларик. — И месяца не прошло, как еретик захватил корабль, а он уже населен теми, кто почти перестал быть человеком.
— Ненадолго, — заметил Дворн. Он бросил взгляд на Визикаля, который присел у другой двери и приготовил свой инсинератор к бою, готовясь залить пламенем мглу. — Как ты там говорил?
— Я — молот! — закричал Визикаль, его голос вернулся и стал соревноваться в громкости с нарастающим звоном. — Я — щит! Я — латница на его кулаке! Я — острие его копья!
— Вижу их! — проорал Холварн.
Аларик также увидел. Когда-то они были экипажем «Беспощадного», слугами Императора на борту грозного военного корабля. В их облике более не осталось ничего человеческого. Аларик заметил асимметричные тела, конечности которых располагались в самых невероятных сочетаниях, растянутая и изодранная флотская униформа скрывала под собой невообразимую мешанину костей и сухожилий.
