Пока престарелая госпожа Кандерамбелоу, заведующая коммутатором, готовила чай для шести вежливых, но устрашающе разрисованных юношей в боевом облачении, а Доминик Фронтера смотрел на эмиссионые головки четырех полеизлучателей, группа 19 ехала на лифте для руководство на директорский этаж. Госпожа Фаншоу, Секретарь Года, поднялась из‑за стола, чтобы выразить протест против незаконного вторжения и была размазана по всей стене ударом гравитационного тарана. Арни Тенебра вышибла черно–золотые двери, украшенные черно–золотым гербом, и вошла внутрь.
— Добрый день, — сказала она униженным, заплаканным и окровавленным менеджерам отделов, начальникам станций, финансовым директорам, директорам по продажам и консультантам по персоналу. — Где находится директор–управляющий Департамента Проектов Развития Северо–Западной Четвертьсферы? — Ответом послужил внезапный выброс энергии, проделавший дыру в животе младшего лейтенанта Генри Чана. Он вылупился на непривычное зрелище — собственный позвоночник — и распался напополам. — Щиты, ребята, у него полезизлучатель. — Защитные зонтики загудели под сокрушительными ударами излучателя, как храмовые гонги. Жертвы сарказма, визжа, бросились прочь мимо красного пятна, бывшего некогда Образцовой Секретаршей Года.
— Где он, черт побери? — закричал кто‑то.
— Он окружен светоотражающим полем, — сказала Арни Тенебра, наслаждаясь сложной тактической обстановкой. — Все вон. Мы только торчим друг у друга на пути. Я сама им займусь. — У нее был к нему личный интерес. Солдаты убрались к лифту, сторожить высокопоставленных пленников.
— Эй, Джонни! Где ты взял ПИ? — Мощный выстрел разнес украшавшую стену голову антилопы в пыль и прах. Джонни Сталин, скрючившийся за креслом директора–управляющего, на мгновение обрел видимость. Он исчез за миг до того, как Арни Тенебра гиперзвуковым лучом превратила конец стола для совещаний в облако щепок.
— Еще и экран невидимости. Неплохо. — Он обогнула комнату не скрываясь — защитный зонтик поднят, чувства напряжены, как у кошки. — Джонни, — пропела она. — Я пришла повидаться, как только услышала про тебя. Помнишь меня? Милую девочку, которую ты целовал за метановым дигестером Раэла Манделлы? — Зонтик Джонни Сталина завыл от удара ее собственного излучателя. На долю секунды проявилась его полупрозрачная фигура. — Давай же, Джонни, дерись. Ты знаешь, что за оружие ты используешь, ты знаешь, что не можешь сочетать защиту и нападение, а я знаю, что поле невидимости пожирают твою энергию. Покажись и дерись достойно. — Воздух замерцал и перед ней предстал Джонни Сталин. Арни Тенебра была изумлена случившейся с ним переменой: исчез пухлый, трусливый пацан, плаксивый и истеричный; стоящая перед ней фигура вполне могла принадлежать ее мужскому двойнику.
— Прекрасно выглядишь, Джонни. — Он бросила взгляд на наручный индикатор: 85 процентов заряда. Хорошо. Она двинулась влево. Джонни Сталин двинулся вправо. Оба пытались поймать момент, когда зонтик противника опустится за мгновение перед выстрелом. Арни Тенебра кружила, выжидая. Под зонтиком становилось душно.
— О, Джонни, — снова заговорила она. — Помни, еще десять человек ждут тебя у меня за спиной. — Она выстрелила, бросившись на пол. Ответ Сталина опоздал, опоздал, опоздал. В распоряжении Арни Тенебра было все время мира: достаточно, чтобы развернуться, прицелится, и швырнуть кулак полеизлучателя поверх опущенного зонтика, чтобы разнести его на куски, как яйцо.
Командор Тенебра приказал своим людям обшарить задымленную и разгромленную комнату в поисках каких‑нибудь остатков Джонни Сталина, чтобы добавить этот сувенир к своей коллекции трофеев, но они смогли найти только обломки обугленного механизма. Рядовой Йенсенн подал Арни Тенебра голову Джонни Сталина, и она долго смеялась, глядя на провода и сложные алюминиевые сочления, служившие шейными позвонками.
— Робот! — хохотала она. — Долбаный робот! — Она зашвырнула голову подальше и смеялась, смеялась, смеялась так долго и так неудержимо, что перепугала всю группу 19.
Доминик Фронтера был первым, кто узнал, что освобождение Дороги Отчаяния было на самом деле оккупацией, а ее жители, которые с ликованием пронесли солдат Армии Родной Земли по улицам города на руках, оказались заложниками мечты Арни Тенебра о Götterdämmerung. Он узнал об этом в шесть часов шесть минут утра, когда пятеро вооруженных людей вывели его из подвала магазина всякой всячины сестер Пентекост, в котором он сидел, и поставили к девственно–чистой белой стене. Солдаты провели в пыли линию и выстроились вдоль нее.
— Последняя просьба? — сказал капитан Перес Эстобан.
— В каком смысле — последняя просьба? — спросил Доминик Фронтера.
— Так принято: человек перед расстрелом может назвать свое последнее желание.
— Ох, — сказал Доминик Фронтера и опорожнил кишечник прямо в элегантные белые форменные штаны РОТЭК. —Эээ… можно мне привести себя в порядок? — Расстрельная команда выкурила трубочку–две, пока мэр Дороги Отчаяния скидывал штаны и приводил себя в пристойный вид. Затем они завязали ему глаза и поставили спиной к стене.
— Расстрельная команда, наводи! Расстрельная команда, цельсь! Расстрельная команда… расстрельная команда… Боже милостивоый, что еще?
Верная и недалекая Рути кормила кур, когда увидела, что солдаты ставят ее мужа к стене и наводят на него оружие. Она издала крик перепуганной птицы и сломя голову кинулась мимо мэрии, достигнув места казни как раз в тот момент, когда Перес Эстобан собирался отдать команду «Огонь!».
— Не убивайте моего мужа! — заверещала она, бросаясь между палачами и жертвой в вихре разлетающихся юбок и мельтешащих рук.
— Рути? — прошептал Доминик Фронтера.
— Мадам, прочь с дороги, — приказал Перес Эстобан. Рути Фронтера гордо выпрямилась — бесцветная толстоногая валькирия. — Мадам, вы препятствуете действиям законно сформированной Расстрельной команды, приводящей в исполнение законно вынесенный приговор. Пожалуйста, покиньте линию огня. В противном случае, — добавил он, — я вас арестую.
— Ух! — сказала Рути. — Ух–ух–ух. Да вы просто свиньи, вот вы кто. Отпустите его.
— Мадам, он — враг народа.
— Сударь, он мой муж и я люблю его. — Затем последовала вспышка света, которую Доминик Фронтера увидел даже сквозь повязку — Рути Фронтера, урожденная Голубая Гора, в одно мгновение разрядила заряд красоты, копившийся двенадцать лет. Она провела лучом своего обаяния вдоль расстрельной команды и каждый из солдат, едва на него обрушивалась вся мощь очарования, валился с ног с широко открытыми глазами и пеной на губах. Рути Фронтера освободила мужа, и они тем же утром бежали из города, взяв с собой ее престарелого отца и столько имущества, сколько удалось впихнуть в кузов грузовика, украденного у Сталелитейной компании Вифлеем Арес.
