Маллик Рэл сложил пухлые губы и медленно вздохнул.
— Историк, — тихо проговорил он со своим пришепетывающим гедорско-фаларским акцентом. — Рад твоему присутствию. Равно и заинтригован. Далеко же от двора в Арэне ты теперь… — Жрец улыбнулся, но не показал выкрашенные зелёной краской зубы. — Осторожность, порождённая дальней отбраковкой?
Слова катятся, будто волны, бесформенное жеманство и коварное терпение морского бога Маэля. Это мой четвёртый разговор с Рэлом. Ох, как же я не люблю это создание! Дукер откашлялся.
— Императрица уделяет мне мало внимания, джистал…
Тихий смех Маллика прошелестел, словно погремушка на хвосте змеи.
— Внимания к историку или внимания к истории? Тень обиды из-за совета отвергнутого или, того хуже, незамеченного. Себя успокой, преступления не вылетают из башен Унты.
— Рад это слышать, — пробормотал Дукер, гадая, откуда жрец всё это узнал. — Я остался в Хиссаре с исследовательской целью, — объяснил он через некоторое время. — Практика ссылки узников в отатараловые рудники на острове уходит корнями во времена Императора, хотя он обычно приберегал эту судьбу для магов.
— Магов? Так-так.
Дукер кивнул.
— Эффективно, да, но и непредсказуемо. Точные свойства отатарала как руды, подавляющей магию, остаются по большей части неизвестными. Тем не менее безумие одолело большинство этих чародеев, хотя и неведомо, стала тому причиной отатараловая пыль или невозможность коснуться своего Пути.
— Несколько магов среди следующей партии рабов?
— Несколько.
— Тогда вопрос отвечен быстро.
— Быстро, — согласился Дукер.
Т-образную пристань захлестнула волна воинственных виканцев, перепуганных портовых рабочих и раздражительных боевых коней. В начале пристани у полукруглой мощёной площади пробкой в горлышке стоял кордон хиссарской стражи. Стражники — родом из Семи Городов, — подняв круглые щиты и обнажив тальвары,[2] грозили широкими изогнутыми клинками виканцам, которые отбрехивались подначками.
К парапету подошли двое. Дукер приветственно кивнул. Маллик Рэл не удосужился заметить ни бывалого капитана, ни последнего выжившего кадрового мага Седьмой. Оба явно занимали слишком низкие посты, чтобы жрецу стоило их окучивать.
— Знаешь, Кальп, — сказал Дукер приземистому седовласому чародею, — ты, кажется, очень вовремя.
Узкое, обожжённое солнцем лицо Кальпа скривилось в невесёлой ухмылке.
— Я сюда сбежал, чтобы мясо на костях удержать, Дукер. Не желаю становиться тем мешковатым ковриком, с которого Колтейн шагнёт прямо на свой пост. Это всё его люди, в конце концов. То, что он ни Худа не сделал, чтобы подавить грядущую драку, — это дурной знак.
Капитан согласно заворчал.
— Это ж кол в горле! — буркнул он. — Половина местных офицеров первую кровь увидела, когда дралась с этим ублюдком Колтейном, а теперь вот он, явился, чтобы принять командование. Худовы костяшки! — Капитан сплюнул. — Никто и слезинки не уронит, если хиссарская стража прирежет Колтейна и всех его виканских дикарей прямо на причале. Седьмой они не нужны.
— Истинны, — полуприкрыв глаза, сказал Дукеру Маллик Рэл, — угрозы восстания. Континент здесь — гадюк гнездо. Колтейн — выбор странный…
— Не такой уж и странный, — заметил Дукер, пожимая плечами.
Он снова сосредоточил внимание на происходившем внизу. Виканцы в начале причала принялись расхаживать туда-сюда перед закованным в броню кордоном. До начала полномасштабной битвы оставались считаные секунды — бутылочное горлышко станет полем смерти. Историк почувствовал холодный ком в животе, когда увидел, что многие виканцы уже натягивают тетиву на роговые луки. По улице, справа от главной колоннады, подошла ещё рота стражников с пиками.
— Можешь объяснить? — поинтересовался Кальп.
Дукер обернулся и с удивлением обнаружил, что все трое внимательно смотрят на него. Историк припомнил своё последнее замечание и снова пожал плечами.
— Колтейн объединил виканские племена для восстания против Империи. Императору нелегко было совладать с ним — это некоторые из вас знают по личному опыту. В полном соответствии с привычками старого Императора, тот сумел завоевать преданность Колтейна…
— Как? — ахнул Кальп.
— Никто не знает. — Дукер улыбнулся. — Император редко объяснял причины своих успехов. Как бы там ни было, поскольку императрица Ласиин не слишком-то любила избранных полководцев своего предшественника, Колтейн до сих пор гнил где-то в глухомани в Квон-Тали. Теперь ситуация изменилась. Адъюнкт Лорн убита в Даруджистане, Первый Кулак Дуджек и его армия поднимают мятеж и фактически сдают всю кампанию на Генабакисе, а здесь, в Семи Городах, приближается Год Дриджны, предречённый год восстания. Ласиин нужны умелые военачальники, пока положение не вышло из-под контроля. Новая адъюнкт — Тавор — ещё не прошла проверку. Поэтому…
— Колтейн. — Капитан кивнул и нахмурился пуще прежнего. — Послан сюда, чтобы взять под командование Седьмую и подавить восстание…
— В конце концов, — сухо заметил Дукер, — кто лучше сумеет подавить мятеж, чем воин, который сам был мятежником?
— Коль будет бунт, малы его шансы, — проговорил Маллик Рэл, не сводя глаз с происходящего на причале.
Дукер увидел, как блеснули тальвары, заметил, что виканцы откатились и обнажили свои длинные ножи. Кажется, дикари нашли себе предводителя — высокого грозного воина с фетишами, вплетёнными в длинные косы: он теперь ревел, подбадривая других и потрясая оружием над головой.
— Худ! — выругался историк. — Да где же этот Колтейн?
Капитан хохотнул.
— Вон тот, высокий, с одним длинным ножом.
Глаза Дукера округлились. Этот сумасшедший — Колтейн? Новый Кулак Седьмой?
— Ни капельки не изменился, как я погляжу, — продолжил капитан. — Если хочешь сохранить голову на плечах среди всех этих кланов, нужно быть более злобным, чем все остальные, вместе взятые. Почему, думаешь, он так нравился старому Императору?
— Храни нас Беру, — с ужасом прошептал Дукер.
Вздох спустя, пронзительный вопль Колтейна заставил всех виканцев замолчать. Клинки скользнули обратно в ножны, луки опустились, стрелы вернулись в колчаны. Даже норовистые, злобные кони замерли, подняв головы и навострив уши. Пустое пространство образовалось вокруг Колтейна, который повернулся спиной к стражникам. Высокий воин взмахнул рукой, и четверо на башне увидели, как в полной тишине каждую лошадь аккуратно оседлали. Меньше чем через минуту виканцы были уже в седлах и выстроили коней в плотный строй, который мог бы соперничать с парадным построением имперских элитных кавалеристов.
