– Ха! - сказал Шаграт. - Как в старые времена…
– Ага, - ответил Горбаг. - Только вряд ли… Мне почему-то тревожно. Я уже сказал, Верхние… - голос у него понизился до шепота, - да, и даже самый Верхний, они могут ошибаться… Ты говоришь, что-то чуть не сорвалось? А я говорю - сорвалось-таки! И нам велено смотреть в оба. Всегда так: кто-то прохлопал, а исправлять бедным Урукам, и благодарности не дождешься. А враги, между прочим, ненавидят нас ничуть не меньше, чем Его, и, если Он проиграет, нам тоже конец… Да, кстати, когда вам приказали выступать?
– С час назад примерно. Мы получили известие: назгулы встревожены, на Лестницах лазутчики, удвоить охрану. Мы сразу же вышли.
– Плохо дело, - сказал Горбаг. - Наши Безмолвные Стражи тоже забеспокоились, только дня два-три тому назад. Но мне никто ничего не приказывал. Сказали: это оттого, что Верховный назгул отправился на войну. А теперь наверху не обращают на нас внимания.
– Должно быть, Око было занято, - предположил Шаграт. - Говорят, на Западе происходит что-то важное.
– Говорят! - прорычал Горбаг. - А тем временем враги разгуливают по Лестницам! А ты где был? Тебе полагается охранять их, верно? А ты что делал?
– Не учи меня! Мы все время следили и знали: началось что-то забавное.
– Куда уж забавнее!
– Да. Свет, крики и все такое. Но Шелоб была настороже. Мои ребята видели ее. Видели и ее Проныру.
– Ее Проныру? А это еще что такое?
– Ты, должно быть, тоже видел его: черный такой, тощий, похож на лягушку. Он уже бывал здесь. Несколько лет назад он вышел из Лагбура, сверху, и нам было высочайше велено пропустить его. С тех пор он приходил еще один или два раза, но мы его не трогали, кажется у него есть какое-то соглашение с Ее Милостью. Должно быть, он невкусный, а то бы никакие приказы сверху Ей не помешали. И он побывал здесь за день до того, как начался весь этот шум, а ваша стража в долине его не заметила. Мы видели его прошлой ночью. Ребята сообщили, что Ее Милость забавляется, и я был спокоен, пока не пришло это известие. Я думал - Проныра принес ей игрушку, или ты прислал пленника в подарок, или что-то еще в этом роде. Я никогда не мешаю ей забавляться. Если Шелоб вышла на охоту, от нее ничто не ускользнет.
– Ничто, ты говоришь? Да разве у тебя глаз нету? Говорят тебе, то, что поднялось по лестнице, ускользнуло-таки. Оно порвало паутину и вышло из норы. Ты об этом подумай!
– Но она же поймала его в конце концов!
– Поймала? Кого? Эту кроху? Но если бы он был один, она давно бы уже утащила его в нору и он висел бы сейчас у нее в кладовой. А если бы он понадобился наверху, принести его пришлось бы тебе. Хорошенькое для тебя было бы дело, а? Но он был не один!
Тут Сэм стал слушать внимательнее.
– Кто разрезал нить, которой она опутала его? Тот же, кто прорезал паутину. Разве ты не видишь этого, Шаграт? А кто воткнул гвоздь в Ее Милость? Он же, конечно. А где он? Где, Шаграт?
Шаграт не ответил.
– Подумай хорошенько, если умеешь. Это не шутки. Никто, слышишь ты, никто и никогда не втыкал ничего в Шелоб, и тебе это хорошо известно. Ее болячки - ее дело. Но подумай: здесь бродит на свободе кто-то опаснее всякого мятежника в недоброе старое время Великой Осады. Что-то проскользнуло-таки!
– Так что же это такое? - прорычал Шаграт.
– Судя по всему, доблестный Шаграт, это какой-то могучий воин, скорее всего - эльф, во всяком случае - с эльфийским мечом, а то и с топором в придачу. И он разгуливает здесь свободно, а ты так и не заметил его. Смешно, право! - Горбаг сплюнул, а Сэм мрачно усмехнулся, услышав, как его расписывают.
– Э, да что там! Ты просто боишься, - беспечно ответил Шаграт. - Ты, конечно, умеешь читать всякие там знаки, но толковать их можно по-разному. Как бы то ни было, я расставил повсюду стражей и намерен заниматься только одним делом зараз. Когда я разберусь, что мы такое поймали, тогда и начну думать о чем-нибудь другом.
– По-моему, тебе с этого пленника мало толку, - сказал Горбаг. - Может, он и вовсе ни при чем во всей этой суматохе. Тому, большому, с мечом, он был вообще без надобности, вот он его и бросил на дороге. Обычное дело для эльфов. А что вы с этим хотите делать? Ты только не забудь: я его первым увидел. Если забава, то в ней должны участвовать и мои ребята.
– Грр! - прорычал Шаграт. - Но, но! У меня приказ! Если он будет нарушен, ни твоей, ни моей шкуры не хватит расплатиться. Всякого, кто будет пойман стражей, надлежит отправить в башню. Все с пленника снять, ничего не оставлять. Сделать полную опись всех вещей: одежды, оружия, писем, колец, украшений - и отправить в Лагбур, и только в Лагбур. Самого пленника сохранить живым и невредимым - под страхом смерти для любого из стражей, - пока Он не пришлет за ним или не явится сам. Таков приказ, и я намерен его выполнять.
– Ничего не оставить, да? - усмехнулся Горбаг. - Ни зубов, ни ногтей, ни волос?
– Да нет же, говорят тебе! Он нужен в Лагбуре целый и невредимый.
– Трудновато же это будет сделать! - рассмеялся Горбаг. - Он сейчас просто падаль, вот и все. Не знаю, зачем он наверху, а вот для котла он в самый раз.
– Дурак! - взвизгнул Шаграт. - Говоришь ты складно, а ничего не соображаешь. Смотри, как бы тебе самому не угодить в котел или к Шелоб. «Падаль»! Сказал тоже! Разве ты не знаешь привычек Ее Милости? Если она связала добычу, значит, это мясо. Живое мясо! Она не ест падали и не пьет холодной крови. Пленник жив.
Сэм зашатался. Ему показалось, что своды рухнули. Потрясение было так велико, что он чуть не потерял сознание и грохнулся бы в обморок, если бы не внутренний голос, отчетливо произнесший: «Дурак! Он жив, и твое сердце знало об этом. Не полагайся на голову, Сэм, это в тебе не самое сильное. Просто ты не умеешь надеяться по-настоящему - вот в чем дело. А что теперь?» Но Сэм ничего не мог поделать сейчас, оставалось только припасть к холодному камню и слушать, слушать ненавистные голоса.
– Грр! - продолжал меж тем Шаграт. - У нее много разных ядов. Когда она на охоте, она только куснет их в шею, и они станут мягкими, как рыба без костей, и она может делать с ними все, что угодно. Ты помнишь, старого Уфтака? Он пропал, а через несколько дней мы нашли его в углу: он висел вниз головой, был в полном сознании и страшно злился. Ох, как мы смеялись тогда! Она, наверное, забыла про него. Мы, конечно, не стали его трогать, нельзя ей мешать. Ну, вот и этот пленник скоро очнется. Пожалуй, ему будет немного не по себе, но и только. С ним ничего не случится, во всяком случае пока его не потребуют наверх.
– А что с ним будет дальше - не наша забота! - подхватил Горбаг. - Но уж если забавы не будет, мы хоть расскажем ему кое-что. Он ведь не бывал наверху, вот и пусть полежит, подумает, что его там ждет. Так будет еще смешнее. Пойдем!
