— Кто ты?
— Деленн. — Крик.
— Нет. — Кто ты?
— Я это… я. — Крик.
— Какой глупый ответ. Кто ты?
— Я та, что я есть.
— Что ж, это мудро. Я скажу тебе, что этот ответ неверен, и тебе снова придётся мне ответить. Кто ты?
— Я не знаю. — Крик.
— Почему?
— Мне не дано видеть будущее. Никому не дано. — Крика не последовало. Сейчас слова ужалили бы сильнее, чем любая физическая боль.
— Мне дано. Я знаю, куда ведёт твоё будущее. Ты хочешь его узнать?
— Нет.
— Почему нет?
— Я сама сотворю своё будущее. Оно не предуготовано. Ничто не организовано заранее.
— Ты верила, что так оно и было. Ты посвятила свою жизнь тому, чтобы исполнились пророчества Валена. Разве они не диктовали будущее?
— Я ошибалась.
— Ты в этом так уверена?
— Да. Пророчества Валена не исполнились. Они не принесли ничего, кроме боли.
— Нет, они исполнились. Серого Совета не стало. Было нашествие огня и тьмы. Ты соединилась с другой половиной своей души.
Эти две половины убивают друг друга.
Ты сама убиваешь себя. Ты и есть две половины в одном теле.
И они практически убили меня. — Крик. Слишком долго она не испытывала боли.
Нет, пророчества Валена исполняются именно так, как он и говорил. Ты просто боишься следовать им до конца.
Нет никакого конца.
— Ты просто боишься встречи со своей судьбой. Поэтому ты убегаешь и прячешься от неё.
Нет… нет, я не боюсь. — Крик.
— Ложь. Годами ты обманывала себя, что тебе уготована особая судьба. Годами, годами. Этот обман поощряли практически с самого твоего рождения все, кто был близок тебе — Дукхат, твой отец, Ленонн, Вармейн, Маянн… Все они говорили тебе, что ты избранная. И ты верила этому! Так почему же, если ты верила им тогда, когда была ничтожеством, ты не веришь сейчас, когда действительно можешь сделать что — то?
— Я ошибалась. Я не избранная. — Крик.
— Ложь! Ты многое могла сделать для своего народа, ты знаешь это! Твой народ разваливается на части, разве ты этого не знала? Синевала нет… у него, очевидно, не осталось сил. Каста мастеров практически уничтожена. Воины заправляют всем. Флот землян будет около Минбара самое большее через месяц, и они не оставят там камня на камне.
Ты могла что — нибудь сделать, так почему же ты здесь? Работаешь в госпитале!
— Я ничего не могу сделать для своего народа.
— Кто это сказал?
— Они изгнали меня. Я отверженная. Я никогда не смогу вернуться на Минбар. Никогда.
— Это правда, или ты хочешь думать, что это так, чтобы не признаваться в том, что ты боишься?
— Может быть мы все этого заслуживаем.
Тишина.
— А. — Крик. И ещё, и ещё. Они не прекращались ещё очень долго.
* * *
— Кто ты?
— Думаю я буду прав, если предположу, что вам нужно не только моё имя и резюме?
Синевал остановился и посмотрел землянина. Всё это немного походило на интригу из авантюрного романа, но в этом была необходимость. Очень даже значительная необходимость. Вален знает, Синевал не переносил землян. Не только потому, что они убили Дукхата, — что значит ещё один мёртвый член религиозной касты? — это только услуга вселенной, — но Серый Совет приказал их уничтожить. Полностью, до единого человека.
Синевал не верил ни единому слову о «святой войне». Его никогда не волновала смерть Дукхата и потеря «Дралафи», — в процессе уничтожения выяснилось, что некоторые земляне были удачливыми и/или умелыми. Нет, ему было приказано полностью уничтожить расу землян, и он всё ещё не выполнил приказа до конца. Сотни воинов — многие из них его друзья и наставники — погибли в той войне, некоторые из них на борту «Дралафи», и их смерти не могут остаться неотомщёнными. Войны никогда не должны вестись впустую, должна была быть какая — то цель, и ей необходимо было следовать до конца, неважно какую цену надо было заплатить, иначе всё было бы бессмысленно.
Человек перед ним был ещё одним напоминанием того, что та цель, за которую воины отдали свою жизнь, всё ещё не выполнена.
Человек, которого он видел сейчас, возбуждал все его инстинкты. Они были на пределе. Это был не просто ещё один человек.
Он назвал себя Морденом. Это имя было незнакомо Синевалу.
— Что вы здесь делаете?
— Я хочу поговорить с Примасом Majestus et Conclavus прежде, чем я смогу сказать это. Это очень конфиденциально. Надеюсь, вы понимаете.
— Сейчас здесь командую я, и вы скажете мне всё, что мне нужно знать, или я убью вас. Это касается чести и долга. Надеюсь, вы понимаете.
— Э. Если мы сможем попасть к Примасу Majestus et Conclavus, уверен, это небольшое недопонимание прояснится достаточно быстро, и вы снова сможете заняться своей медитацией, или чем — нибудь в этом роде.
Теша себя мыслью о том, что он может сотворить с Морденом массу неприятных вещей, Синевал поднялся и улыбнулся. Для него не было большой неожиданностью узнать, что в Соборе есть тюремные камеры, удивляли только царившие в них темнота и нечистоты, а также какое — то общее неприятное впечатление.
— Я скоро вернусь, — сказал Синевал. — Посмотрим, будете ли вы в следующий раз более готовым к сотрудничеству.
Когда Синевал выходил, он уловил едва заметный шум, и Морден со злостью дёрнулся.
Он улыбнулся. Его инстинкты не подвели. Впервые после разговора с Маррейном он был уверен в том, что делает.
* * *
— Кто ты?
Джон Шеридан наконец обрёл способность двигаться, он так неуверенно встал на ноги, как будто его мускулы не хотели двигаться и вели переговоры о том, что остаться лежать будет, пожалуй, самым лучшим решением.
— Кто ты?
Что случилось с Деленн? Джон был парализован, он не мог ничем пошевелить, только глаза ещё двигались, он слышал крики Деленн и не имел никакой возможности, чтобы ей помочь. Он был зол и напуган.
— Кто ты?
Крики прекратились несколько минут назад, и Инквизитор вошёл через дверь в эту комнату. Они были на складе, где — то на краю города на Казоми-7. Целых зданий после вторжения дрази оставалось немного, и процесс реконструкции шёл медленно. Для целей Инквизитора подходило очень много зданий. Тёмных, тихих и пустых.
Инквизитор недовольно щёлкнул языком. — Когда я задаю вопрос, я ожидаю, что на него ответят. — Он дотронулся до небольшого прибора, который держал в руках, и тело Джона пронизала боль. Он упал на пол и закричал.
— Кто ты?
— Я не обязан… отвечать тебе, — процедил Джон. — У тебя нет… никакой власти… надо мной.
— У меня есть власть над всем и всеми, кто живёт в свете, а там где света нет, я приношу его туда. Кто ты?
