ВИТОЛЬД ЗЕГАЛЬСКИЙ,
польский писатель
Патрульная служба
Последние дни время дежурства в рубке тянулось томительно медленно. Так бывает всякий раз, когда приближается момент разворота корабля к Земле. Просторные помещения вдруг становятся тесными, и только усилием воли заставляешь себя смотреть на экраны локаторов, усеянные расположенными по курсу космолета звездами. Это продолжается до тех пор, пока корабль не оказывается на траверсе последнего космического зонда или сигнального буя. Рукояти управления и мнемосхемы снова становятся нормальными атрибутами жизни пилота, оживляются разговоры в столовой, и даже расчет курса доставляет удовольствие…
На экранах рубки космолета — звездная пыль. Где-то в пространстве находится космический зонд, последний безлюдный пост человеческой цивилизации, следящий за этим отдаленным уголком неба. Каждые десять минут монотонно звучит его бесстрастный голос: «Безопасный сектор, безопасный сектор…»
Однако звуковые сигналы были лишь частью рабочей информации из космоса, и Берт каждые несколько минут поглядывал на экраны бортовых локаторов.
Светлое пятно на головном экране — это зонд, к которому мчит ракета. Он точно такой же, как и во всех других секторах. Все они набиты экспонированными фотопластинками и пленками в специальных кассетах, защищенных от радиации. В прежние времена, когда Берт был новичком в патрульной службе, эти громадины, висящие в космосе, создавали у него впечатление собственной ничтожности, потерянности среди миллиардов звезд. Берт усмехнулся своим воспоминаниям, проверил датчики атомного реактора и соединился с астролабораторией. В видеофоне показалось лицо Кротана.
— Ты уже просмотрел материалы из кассет зонда СК-85?
Кротан кивнул.
— Ничего интересного, Берт. На Земле, правда, что-нибудь выудят, но материал скорее серенький. Хотя кое-что есть. Несколько недель назад в окрестностях зонда прошел разреженный рой пылевых метеоритов. Но фотопластинках видны следы — слабые, впрочем. Вероятнее всего, рой переместился вдоль границ секторов 128 и 129 и пересек трассу Плутон Юпитер.
— А это не головной рой? — спросил Берт.
— Так уж сразу и головной! — скривил губы Кротан. — Из тысяч зарегистрированных метеоритных потоков только некоторые имели упреждающее пылевое облако. Фотопластинки я уже отправил в хранилище. А что нового у тебя?
— Безопасный сектор, — ответил Берт, удерживая зевок. — Займись-ка приготовлением кассет. Заменим на зонде, что требуется, и с ходу покажем космосу корму. Жаль потерять хотя бы одну минуту, лучше провести ее на бульваре или в парке. Чем занимается Ортен?
— Он в выпускном шлюзе с кучей автоматов проверяет капсулу.
Берт кивнул, выключил видеофон и посмотрел на экран локатора. Светящееся пятно теперь уже расположилось посредине шкалы; расстояние было по-прежнему огромным. Пройдет еще много часов, прежде чем можно будет начать торможение. И опять-таки пройдет немало времени до того, как космолет потеряет скорость и из его выпускного шлюза помчится к зонду небольшая ракета с батареями, кассетами и научной аппаратурой. В самом лучшем случае сутки уйдут на проверку всех систем зонда и на их консервацию. Только потом можно будет направить космолет к Земле и в течение долгих недель следить, как ее искорка постепенно вырастает в ярко светящийся диск.
Минуту тишины, наполнившей рубку, прервал сигнал информатора. Берт нажал кнопку приема и наклонился над пультом. Через экран проплыл знак телевизионного сообщения из центра связи на Ганимеде, после чего показалось лицо диспетчера. Берту не был знаком этот человек — люди в районе Юпитера сменялись каждые полгода, — но, судя по трем нашивкам на рукаве, это была важная персона. Появление диспетчера на экране предвещало что-то серьезное.
— Патрулю «Прометей». Вдоль границы секторов 128, 129 перемещается густой поток метеоритов, в который попала грузовая ракета РТ-136, летящая к Земле. На борту два человека. Повреждения: авария навигационной системы и, возможно, атомного реактора. Ракета дрейфует в потоке и в случае, если ей не будет оказана помощь, может уйти за пределы Солнечной системы. Предлагаю космолету «Прометей» изменить курс и ознакомиться с обстановкой. В зависимости от нее командиру корабля надлежит принять меры, предусмотренные инструкцией об оказании помощи терпящим бедствие. Сообщаю координаты потока и находящейся в нем грузовой ракеты…
Берту показалось, что тихий шелест информации в анализаторе превращается в грохот, стекающий к нему со стен, потолка, отовсюду. На навигационном экране засветилась трехмерная карта; по ней, на фоне далеких звезд, поползли светлые стрелки векторов, стали зажигаться цифры и условные знаки. Наклонившись, Берт рассматривал картину отдаленного района неба, пронизываемого потоком метеоритов, одним из тех роев неизвестного происхождения, которые доставляют столько неприятностей пилотам космических кораблей. На карте метеоритный рой был обозначен светлой полоской; внутри ее блестела красная точка, приблизительно обозначающая положение попавшей в беду ракеты. Зеленая, изогнутая в концевой части линия, идущая из левого угла карты, показывала кратчайший путь к району катастрофы, рассчитанный для «Прометея» компьютером.
Берт подтвердил прием и нажал на кнопку внутреннего оповещения.
— Экипаж, внимание! Говорит командир корабля. Немедленно приготовиться к изменению ускорения. Выходим из сектора экстренным курсом. Даю четыре минуты на выполнение необходимых действий. После изменения курса совещание в рубке. Включаю счетчик времени. Конец сообщения.
Он вновь наклонился над пультом. Его пальцы побежали по рядам кнопок и клавишей, вызывая пульсацию светящихся точек на индикаторных панелях, резкие колебания стрелок, пляску изогнутых линий на экранах осциллографов. Затем, окончив программирование, Берт сел в кресло и прислонился к пневматической подушке. Под потолком голос автомата монотонно отсчитывал секунды; в космолете постепенно нарастал всепроникающий вой сирены. Берт чувствовал, как его тело тяжелеет, будто наливается свинцом.
Ортен в который раз наклонился над передатчиком.
— РТ-135, РТ-135, вы нас слышите? Говорит «Прометей». Где вы находитесь, где вы находитесь? Сообщите ваши координаты. Перехожу на прием.
Но обзорный экран по-прежнему был подернут светлой дымкой. Только в правом углу перемещались искры метеоритов, которые широкой, в несколько тысяч километров рекой лились через просторы космоса. Где-то посреди них находилась ракета с двумя астронавтами на борту, запертыми в бронированной коробке кабины и вслушивающимися в глубочайшую тишину космоса, которая в любую минуту могла превратиться для них в грохот разрывающихся плит и конструкций.
