— Ты не хочешь меня послать, боясь ответственности, если со мной что случится. Предпочитаешь, чтобы полетел автомат. Ты всегда чересчур надеялся на автоматы, но есть ситуации, когда решения способен принимать только человек. Там может оказаться горючее — и как знать? — потребуется добраться до баков. Хотелось бы, кроме того, забрать собранные ими материалы, документацию, относящуюся к встрече с потоком… Я полечу в качестве добровольца, чтобы избавить тебя от угрызений совести.
— Не полетишь. В сообщении говорилось о повреждении двигателей. Если произошла утечка горючего, то войти за защитный экран сможет только робот.
— Ты все еще находишься под действием нервного шока, тебя парализует страх перед пустым пространством, ты не хотел бы больше ничем рисковать, хотя, в сущности, поставил на карту все — нас, себя, «Прометей»! Только горючее с грузовой ракеты может обеспечить нам возвращение.
Жестом руки Берт отмел доводы астронома, так как понял, что начинается бесплодный спор, а на ненужные разговоры у него не было ни времени, ни сил. Он отдаст даже год или два, на которые удлинится полет к Земле, только бы доставить Ортена на космодром и вырвать тех двух, потерпевших аварию, из космической пустоты.
— Не полетишь, Кротан, это мое решение. Ты нужен здесь. Иди в астролабораторию и приготовь подробную карту потока и расположения метеоритов на трассе нашего последующего полета к Земле. Впрочем, разработаешь три варианта трассы для «Прометея». Контакт со мной будешь поддерживать только по видеофону. Можешь идти.
Когда закрылась дверь, Берт включил систему внутреннего наблюдения. Астроном остановился у коридорного разветвления и размышлял некоторое время, глядя в глубь туннеля, ведущего к шлюзу. Потом неохотно поднялся по лестнице в астролабораторию. Берт подождал, пока Кротан войдет в помещение, и нажал на кнопку. Стальная плита перекрыла туннель и тем самым отсекла Кротана от остальных помещений корабля.
Берт вызвал склад и приказал универсальному роботу явиться к шлюзу выпуска капсулы. Потом он вышел из рубки, на минуту зашел в изолятор. Неподвижный Ортен лежал под колпаком автомеда, по трубкам перемещались разноцветные жидкости, неустанно работали насосы. Берт взял из шкафа две капсулы с усыпляющим газом, сунул их в карман, закрыл за собой дверь и направился к шлюзу. Из-за стен слышалось гудение автоматов, все еще занятых заделкой пробоины в обшивке, несся в глубь корабля перестук пневматических молотков и треск сварки.
В шлюзе, около капсулы, лежащей на пусковой дорожке, уже поджидал робот. Берт осмотрел его шаровидный корпус и многочленные конечности, заглянул внутрь, туда, где в сложенном состоянии находились захваты, а также два набора инструментов: один был предназначен для резания и сварки стальных плит, другой — для выполнения работ, требующих особо высокой аккуратности и точности. Робот был исправен, надлежало лишь его запрограммировать. Берт наклонился над главной панелью автомата, вывинтил предохранитель, не позволяющий машине коснуться человека, и переставил рычажки кодовой системы. Ампулы с усыпляющим газом он поместил в пневматической трубке, соединил ее с захватом и захлопнул панель.
— В кабину! — приказал он. Робот, покачиваясь, вкатился в капсулу.
Бесшумно закрылась дверь; поршень вытолкнул капсулу наружу через раструб пусковой установки.
— Не понимаете?! — кричал Берт в микрофон. — Это обычный универ, автомат, который я направил к вам. С вами говорит человек.
На экране в слабом блеске аварийных лампочек Берт видел исхудавшие, заросшие щетиной лица двух астронавтов; пот стекал по их щекам тонкими струйками. На полу и на пультах валялись пустые консервные банки, мотки проволоки и прочий мусор.
— Говорит Берт Паал с борта патрульной ракеты «Прометей». Эвакуируем вас на наш корабль, находящийся на расстоянии…
— Лжешь, — сказал вдруг один астронавт, — мы летим уже второй месяц, и, значит, ты, твой голос и автомат — только галлюцинация.
Он наклонился к пульту и постучал пальцем по циферблату хронометра.
— Снова начинается приступ этой проклятой болезни, — буркнул он. — Видения, призраки… чувствую, как все во мне кипит. Слушай-ка, Манас, не сыграть ли нам партию в шахматы? Это всегда помогало.
— Почему не сыграть? В конце концов, нам не остается ничего другого.
— Сейчас расставлю фигуры. Гм, ты тоже видишь и слышишь этого робота?
— Я даже и не гляжу туда. Советую тебе сосредоточиться на чем-то другом.
— А если там все-таки что-то есть? — Не впадай в детство. Там не может быть ни человека, ни робота. Если бы ты сказал, что видишь жирафа или кита, это больше походило бы на правду. Лучше всего не обращать внимания на это что-то, сейчас все исчезнет, улетучится…
На своем экране Берт разглядел пульт управления грузовой ракеты, датчики и часы, обставленные жестяными банками. Он вгляделся в циферблат хронометра — цифры месяцев и дней на среднем счетчике существенно отличались от показаний часов на его собственном пульте. Те двое были убеждены, что их полет длится около двух месяцев. Они уже приспособили ритм сна и бодрствования к цифрам, слишком быстро сменяющимся на неисправном приборе времени, и не могли уже поверить в какую-либо помощь с Земли. Дальше переубеждать их было бесполезно — они склонились над шахматной доской, передвигая фигуры. Берт отдал приказание универу. Из корпуса автомата брызнула узкая струйка сжиженного газа, который при соприкосновении с воздухом кабины превратился в небольшое облачко. Движения пилотов замедлились, их веки отяжелели, шахматные фигуры выпали из рук; оба застыли в креслах.
— Перенеси их в капсулу и возвращайся на базу, — приказал Берт.
Универ выдвинул захваты, положил на них неподвижные тела пилотов и заковылял к двери. Берт выключил радиостанцию. Им овладело желание закрыть глаза, привалиться к мягким подушкам кресла и уснуть. Он принял подкрепляющую таблетку. Через несколько минут он смог уже усесться перед компьютером и приступить к программированию возвращения. Результат оказался неутешительным. На расчетное тяговое усилие ракеты горючего было явно недостаточно. Берт на короткое время прервал работу, чтобы встретить возвращающуюся капсулу. Измерения уровня радиоактивности подтвердили его предположения — индикаторы засияли рубиновым светом, а в счетчике Гейгера послышались быстрые пощелкивания. Поверхность капсулы была загрязнена горючим, вытекающим из разбитых баков грузовой ракеты. Берт пришвартовал капсулу к «Прометею» и впустил робота через шлюз. Двух погруженных в сон людей универ внес в каюту, находящуюся рядом с автомедом.
