Берту резало глаза: он протер их и как бы украдкой бросил взгляд в сторону Кротана и Ортена. До сих пор он не думал о них как о людях, находящихся в его подчинении. Те полеты, которые уже совершались, проходили гладко, и, собственно говоря, ни разу не возникала ситуация, при которой необходимо было бы командовать людьми и одновременно брать на себя всю ответственность за отдаваемые распоряжения. Конечно, ему постоянно приходилось принимать те или иные решения, но они были банальными, связанными со сложным ритуалом управления ракетой, ее стартом и пребыванием на трассе полета, и не имели характера приказов. Здесь, у края метеоритного потока, прежние отношения между ним и подчиненными должны были стать иными.
При ярком освещении в рубке лица астронавтов казались серыми, усталость углубила морщины, заострила черты лица, придала им аскетическую суровость. Полет в этой зоне грозил каждую минуту катастрофой. Уже дважды пушка аннигилятора стреляла по приближающимся метеоритам, превращая их в световые облака. Ощущение опасности нарастало в Берте с каждой минутой. Те двое в потерпевшем аварию корабле находились в лучшем положении. Берт был убежден, что они в максимальной мере сравняли скорость своего корабля со скоростью потока и теперь несутся вместе с ним в надежде, что рано или поздно им будет оказана помощь.
— РТ-135, РТ-135! Где вы находитесь? Сообщите ваши координаты, — взывал в микрофон Ортен. — Говорит «Прометей», говорит…
— Уже сорок восемь часов их вызываем, — сказал Берт, — и делаем вид, что надеемся на ответ. С этим пора кончать. Я прекращаю патрулирование полосы. Мы прозондировали весь поток. Значит, следует либо прекратить спасательную акцию, поскольку мы уже сделали все, что от нас требовалось инструкцией, либо углубиться в поток и там искать их. Мы могли бы в этом случае использовать детектор инфракрасного излучения и локализатор источников электрического поля.
— Обращаю ваше внимание на положение с горючим и двигателями, — Ортен говорил медленно, с трудом подбирая фразы. — Мы прошли длинную трассу. Было много ускорений и торможений. Патрулирование вдоль метеоритного потока исчерпало наши и без того небольшие резервы. Двигатели и охлаждающие агрегаты находятся на пределе своих технических возможностей.
— Все-таки у нас еще есть резервы горючего, — вмешался Берт. — А что касается износа оборудования, то предусмотрен пятипроцентный аварийный запас прочности.
— Я знаю об этом не хуже тебя. Но доложить о техническом состоянии ракеты — моя обязанность.
— А моя обязанность — обсудить с экипажем всю проблему, — ответил со злостью Берт. — В конце концов, дело не только в обязанности, вытекающей из закона об оказании помощи терпящим бедствие. Мы выполнили все предписания, и официально никто ни в чем не смог бы нас упрекнуть. Если бы, однако, мне пришлось принять решение о прекращении поисков, я сделал бы это не иначе как в уверенности — и моей и вашей, — что было предпринято все от нас зависящее для спасения астронавтов. Но такой уверенности у меня нет. Вы помните катастрофу «Памира»? Экипаж «Кометы» тоже никто ни в чем не мог упрекнуть, но когда кто-нибудь из них появлялся на космодроме или в клубе, то все замолкали.
— Поток очень густ, — заметил Кротан. — Измерения показывают, что среднее расстояние между метеоритами не более тысячи километров. Кроме того, у них разная скорость, и, что совсем уж скверно, я обнаружил еще и вихревые движения. Войти внутрь потока — значит подвергнуть себя опасности, степень которой трудно переоценить. Но, конечно, при этом увеличивается результативность поисков…
— Что именно ты предлагаешь?
— Войти в поток. Шансы обнаружения ракеты — минимальные, но ими нельзя пренебрегать. Кроме того, поток интересен в научном отношении.
— А как ты полагаешь, Ортен?
— Поступай, как знаешь. Состояние корабля тебе известно. Могу только заверить, что оборудование, машины и двигательная система будут функционировать нормально — в пределах их технических возможностей, разумеется.
Берт подошел к компьютеру. Не спеша произвел некоторые переключения на пульте, через минуту из щели анализатора появилась лента с результатами. Командир внимательно всмотрелся в нее.
— Расчеты показывают, — сказал он, — что мы можем маневрировать в потоке не более сорока часов. По истечении этого времени теоретическая длительность нашего возвращения на Землю начнет увеличиваться. Ближайшие околопланетные базы окажутся слишком в стороне и не смогут прийти к нам на помощь.
В десять часов бортового времени «Прометей» вошел в метеоритную зону.
В рубке внешне все осталось без изменений. На экранах по-прежнему виднелись светящиеся точки, но астронавты теперь знали, что страшная опасность приблизилась к кораблю, поджидает здесь, за бортом. Датчики сигнализировали о большом числе микрометеоритов: их дождь неустанно сек плиты обшивки. Длительное пребывание в этих условиях могло привести обшивку корабля к состоянию, называемому на жаргоне астронавтов «космической оспой», что при резких изменениях ускорения влекло за собой появление трещин, глубоко захватывающих структуру металла. Берт, глядя на счетчик ударов микрометеоритов, думал о тех словно вспоротых, развороченных космолетах, которые удавалось иногда обнаруживать через много лет после катастрофы.
— Надо расчистить аннигилятором окрестность, — услышал он за спиной голос Ортена.
Берт не повернул головы: инженер имел обыкновение появляться в рубке в самые неподходящие моменты и давать советы сомнительной ценности.
— Не могу, — ответил Берт, стараясь скрыть раздражение. — Я обязан экономить энергию аннигилятора. Если растрачу ее, то может не хватить зарядов, когда возникнет прямая опасность.
— Если ты этого не сделаешь, «Прометей» после возвращения на Землю пойдет на слом, — буркнул Ортен.
— Не я, черт возьми, придумал этот поток! — Берт с трудом подавил желание выставить Ортена из рубки. — Ты попросту не веришь, что мы найдем их!
— А ты веришь?
— Да. Я должен быть убежденным в том, что наши действия имеют смысл. Что будет с «Прометеем» после возвращения, меня мало волнует. Сделаю все, чтобы он возвратился. В этом-то вся штука — возвратиться и притом вместе с теми двумя… Если же я уничтожу этот космический мусор, то сразу же отпадет возможность поиска в инфракрасном диапазоне. Все метеориты покрупнее станут давать собственное излучение.
Слабый, едва заметный толчок сотряс корпус «Прометея», затем последовал второй, посильнее, третий… Ощутимые удары следовали один за другим, завыла сирена. Берт бросился к пульту, на котором загорелся сигнал включения автопилота, но в этот момент чудовищная сила швырнула его о стену кабины, прежде чем он успел ухватиться за подлокотник кресла. Сползая по упругой обшивке стены, Берт видел, как Ортен катится к открытому стеллажу со звездными атласами, отчаянно пытаясь уцепиться за пластиковые плитки пола, как голова инженера ударяется об угол, как мякнет тело и, распластанное, прижимается к рядам толстых томов.
