Первый раз жители деревни увидели катер прошлым утром. Он приземлился посреди деревни, и «демон с пылающим мечом» потребовал от жителей воды и пищи. Дары были немедленно принесены, и демоны улетели. Кто-то из аборигенов заметил, что в открывшемся люке мелькнула фигурка мальчика, сидевшего «как каменный». Услышав об этом, я с состраданием посмотрел на Даньку. Итак, его все-таки держали под гипнозом. Легкая добыча — ребенок, видевший гипноз лишь в выступлениях телешарлатанов.
Ночью демоны появились повторно — и на двух катерах. Они потребовали еще пищи, а в единственный деревенский колодец опустили «гибкие трубы», высосавшие оттуда почти всю воду. После чего незваные пришельцы скрылись, пообещав, что больше в деревне не появятся.
— У них явно неприятности с продуктами, — злорадно сказал Ланс. — Если уж они польстились на местное зерно и грязную воду — значит, ситуация критическая. Но самое главное в том, что аборигены заметили, откуда появлялись и куда улетали катера! В сторону, противоположную восходу — где и обитают демоны, по мнению местных жителей.
— Тебе не пришлось применять силу? — спросил я.
— Нет. Чуть-чуть угроз и много обещаний.
Эрнадо волновали совсем другие проблемы.
— Какого типа были катера? — спросил он.
— Трудно добиться описания от человека, не державшего в руках ничего сложнее мотыги…
— Не скромничай.
— Скорее всего, малый разведывательный и десантный. Это, если судить по форме — линза и сигара.
Эрнадо прикрыл глаза, явно что-то вспоминая. Удовлетворенно кивнул. Сказал:
— Либо у них нестандартный набор снаряжения, либо — корабль крейсерского типа. Первое предпочтительней.
— Ты уверял, что наш корабль способен дать бой крейсеру, — вступил я в разговор.
— Но я не утверждал, что мы непременно выйдем из него победителями. Тем более, в нашем нынешнем состоянии.
— Ладно. Состояние корабля обсудим позже. Ланс, стартуй. Мы летим на запад.
* * *
Мы снова шли на предельно низкой высоте. Но на этот раз не в поиске чужаков. Бреющий полет уменьшал риск быть обнаруженными.
— Сергей…
Я вопросительно взглянул на Даньку.
— А мне обязательно возвращаться на Землю?
— Ну и ну… А родителей тебе не жалко?
Данька опустил глаза.
— Жалко… Но если уж я попал сюда… Они бы за меня обрадовались, я знаю. Мама всегда говорила, что на все готова, лишь бы я жил в нормальной стране.
Теперь настала моя очередь отводить взгляд. Мальчишка попал в самое больное место. Что дает мне право быть единственным землянином, вышедшим за пределы Солнечной системы? Могу ли я запретить чудом попавшему в далекий космос Даниилу хотя бы прикоснуться к чудесам галактической цивилизации?
Должен запретить.
— Даниил, — мягко сказал я. — Это вовсе не нормальная страна в понимании твоей мамы. Не Штаты и не Германия. Ты находишься в мире, состоящем из тысяч планет, очень часто и крайне жестоко воюющих между собой. Здесь тоже бывает скучно… и страшно, и больно. Многим приходится голодать, а многим — жить в самом настоящем рабстве. Добиться хорошей жизни здесь не легче, чем на Земле. Тем более ребенку, знающему в десять раз меньше, чем его здешние сверстники. Что ты будешь делать, если я вернусь на Землю?
Данька прошептал так тихо, что я едва услышал ответ:
— Помогите мне устроиться на какой-нибудь звездолет… я тоже буду искать Землю. Пусть она станет настоящей планетой.
Мне стало не по себе. Я крепко пожал его ладошку.
— Данька, ты молодец, но… Мы поговорим об этом позже.
Мальчик безнадежно кивнул. И спросил:
— А мне можно будет оставить эту одежду? На память…
Я вспомнил, с каким восторгом Данька надевал серебристо-серый полетный костюм, с трудом подобранный ему на складе. Магнитные застежки, тонкие перчатки, пристегнутые к рукавам, невесомый капюшон из короткого синтетического меха, вшитые в ткань датчики и индикаторы, режим мускульного усиления, многочисленные карманы, наполненные необходимым на корабле или в рейде снаряжением, пристегнутая к поясу кобура деструктора — пусть даже и пустая, ножны с тяжелым виброклинком, режущим дерево, как бумагу. Мечта любого мальчишки.
Но одновременно — крайне полезная штука для любого проходимца. И предмет национальной безопасности для государства, в котором Данька окажется после гиперперехода. Технология, заложенная в полетный костюм, на Земле неизвестна. Одна только формула синтетической ткани, выдерживающей жесткое рентгеновское излучение, не прожигаемой напалмом и отталкивающей концентрированные кислоты, послужит веской причиной для захвата мальчишки.
— Нет. Мы подыщем тебе что-нибудь попроще.
Данька кивнул и отвернулся к экрану. Черт возьми, единственное, чего мне не хватало — так это детских обид…
— Приближаемся к горам, — сказал Ланс. — Самое удобное место для скрытной посадки корабля…
Он вдруг замолчал, уставившись в видеокуб. Кроме далекой гребенки гор, там ничего не было видно, но катер вдруг стремительно пошел вниз.
— Что случилось? — Я подался к Лансу.
— Ионизированный столб! Там корабль, прогревающий двигатели перед стартом!
Теперь и я заметил тускло-желтую колонну, подымающуюся вверх над горами и медленно тающую в стратосфере. Раздробленный излучением воздух, заметный лишь для детекторов катера, плыл наверх, как дымок от разгорающегося костра.
Катер опустился среди деревьев, ломая ветки и подминая молодые деревца. Сверкнула вспышка лазерного луча — Ланс сжег слишком толстый ствол, оказавшийся под нами. Катер в последний раз тряхнуло, и выдвинутые до предела опоры коснулись грунта.
— Надеюсь, что мы сели не в болото, — бодро произнес Ланс. И переключил что-то на пульте. Изображение в видеокубе мигнуло и стало менее четким.
— Я отключил локатор, — пояснил Ланс. — Могут засечь.
Понимающе кивнув, я вгляделся в синтезированное компьютером изображение. Ионизированный столб становился все темнее и толще, расплывался, окутывая горы дымкой. Судя по силе излучения, там действительно находился крейсер.
Одно дело — искать стоящий на земле корабль, наверняка окруженный нейтрализующим полем. Прежде, чем поле успеют снять, катер, идущий на форсаже, окажется в тысяче километров от корабля, вне зоны поражения… И совсем другое — наткнуться на вражеский крейсер, готовый к старту, все защитные системы которого активированы. Нас могли сжечь раньше, чем мы осознали бы происходящее.
В полной тишине мы следили за экранами. Данька, не понимающий, что произошло, испуганно смотрел на меня, не решаясь ничего спрашивать.
