И действительно, парсер почти мгновенно обнаружил восемь новых источников информации и зарегистрировал их под временными псевдонимами.
«Интересно, додумался еще кто-нибудь до этого или нет? Саржев, если и додумался, то не стал. Ребячество, дескать. А ребячеств от Саржева не дождешься… Ниткин? Ниткин ушлый, Ниткин может. Пейпер? Пейпер сейчас, наверное, вообще заснул.»
Совсем скоро над близким горизонтом Эфиальта выросли верхушки ледяных вулканов.
На самом деле, это были никакие не «сосульки», а скорее плюмажи из страусиных перьев. Каждое перо поднималось над поверхностью Эфиальта на несколько километров и распушалось ближе к вершине.
Описать картину можно было двумя словами: неустойчивое великолепие.
Но неустойчивость, хрупкость, эфемерность ледяных колоссов были обманчивы. Каждый из них мог простоять и несколько лет, и несколько веков.
Залогом тому служили малая сила тяжести и почти полное отсутствие атмосферы. Вулканические выбросы формировали в приземном слое Эфиальта разреженный газовый бульончик, но он быстро улетучивался. По этой причине «переменная атмосфера» Эфиальта хотя и существовала в статьях астрографов на правах одного из потешных казусов мироздания, но служить рашпилем для выступающих элементов ландшафта уж никак не могла.
Внезапно обрушить ледяное перо было по силам только могучему удару. Такие коллизии обещались либо со стороны сравнительно крупных метеоритов, либо от близкого криоизвержения. Но и в этом случае падение подрубленного ледяного ствола растянулось бы на несколько часов.
Что же касается «плановых» падений, то они происходили под влиянием корпускулярной и микрометеоритной эрозии. Потоки крошечных частиц материи годами подтачивали ледяные столпы. Рано или поздно в самом сокровенном, одному лишь сопромату наперед известном месте, ледяной массив своим весом наконец-то одолевал собственную же прочность и вот тогда колосс низвергался. Но снова же: низвергался беззвучно, сонно, долго-долго.
«Орланы» сбросили скорость и, подчиняясь летной программе, развернулись в строй фронта.
– Группа, внимание! Мы выходим на рубеж. Всех прошу еще раз проверить основные бортсистемы.
Ниткин, Пейпер и Тихон доложили, что всё у них хорошо. Саржев, однако, настаивал:
– Если у кого-то малейшие неполадки – еще не поздно попроситься домой. Справимся втроем. И даже вдвоем, если потребуется.
– Да полная норма, сказали же. Полетели, командир! – Ниткину не терпелось.
– В таком случае, даю обратный отсчет на активацию боевой программы. Код восемь восемь ноль. Пять… Четыре… Три… Два… Один… Поехали!
Тихон набрал 8-8-0 и началась война.
Вся их четверка, которая к исходному рубежу подползала на черепашьей скорости, резко прибавила тягу и устремилась вперед.
Причем, непрерывно набирая скорость, они одновременно с этим начали споро снижаться. Выражаясь незамысловатым языком бытовой физики, они падали.
Показания альтиметра прошли отметку «полкило» и продолжали уменьшаться.
Теперь стало видно, что ледовые поля расчерчены вдоль окраин плато широкими оранжевыми и лиловыми полосами. Какое астрофизическое чудо стоит за этим оставалось только догадываться, и Тихон догадывался: никакого чуда нет, а есть скучная объяснительная теория насчет естественных фотосолей, выброшенных извержениями и неравномерно меняющих цвет под лучами Асклепия.
Альтиметр показал «катеньку» – высоту в сто метров. По понятиям иных планет и иных флуггеров это означало гарантированное крушение аппарата.
Не будь Тихон кадровым пилотом, он бы замандражировал. Но его учили, первое: командир всегда прав. Второе: наша техника – ой какая надежная. Третье: пока автопилот катает, можешь спать, потому как автопилот самая наинадежная техника и есть. Вдобавок, он правее любого командира.
Днищевые дюзы заработали, вычитая из скорости снижения расчетные доли. Некоторое время «Орлан» продолжал проседать, пока вертикальная скорость не вышла аккуратно в ноль. К этому моменту альтиметр показывал треть сотни – усредненно. Бугры и всхолмья, которые проносились под ними, заставляли цифирки быстро скакать туда-сюда.
Это был классический проход на сверхмалой. Несмотря на мизерную плотность химеры, которая именовалось переменной атмосферой Эфиальта, реактивные выбросы двигателей сформировали мощный спутный след и выбили тучи ледяной пыли. Тучи эти вздыбились за кормой да так и остались висеть эффектными пышными куртинами. Чтобы рассосаться им требовались долгие часы.
– Красиво катаешь, командир, – оценил Ниткин.
– Стоило иначе огород городить, – Саржев, кажется, наконец-то начал получать удовольствие от полета и оттаял после вчерашней размолвки с Ниткиным. – Смотри внимательно, дальше будет лучше.
Тихон принялся перебирать картинки, которые транслировались «Пеленгасами».
Сейчас он видел то же самое, что уходило на борт флуггеров телеканала «Русновость», а оттуда отфутболивалось в Кирту. В Кирте технические редакторы, подглядывая в текст сценария и прислушиваясь к конферансу Языкана, на лету ловили лакомые куски видеоряда и передавали их в эфир на публичных частотах «Русновости».
На первой камере – неразборчивая туфта. Куда-то не туда этот пеленгасик заплыл-залетел… А может и сломался вовсе. Он, конечно, флотский разведзонд, но длительное складское хранение кого хочешь доконает…
Вторая камера, описывая плавную дугу, давала общую панораму плато. Зрелище познавательное, но сейчас Тихон искал нечто вполне определенное, а это нечто в поле зрения камеры отсутствовало.
Третья и четвертая камеры дублировали вторую.
Пятая и шестая показывали их группу, которая четко, «по нитке» входила в створ, образованный двумя ледяными перьями.
Приятно, конечно, полюбоваться собой со стороны, но… Тихон переключился дальше.
А вот и искомое. Камеры седьмого и восьмого «Пеленгасов» вели объект атаки. «Горынычи» беспечно фланировали вдоль противоположной, восточной стороны плато, изображая полнейшее неведение о приближении агрессора.
Тихон прочесал эфир и нашел частоту «Русновостей». Кабину наполнил бархатистый, державный голос Языкана.
– …на предельно малой высоте. Как видим, «синие» показывают завидное летное мастерство.
Под «синими» проходила их группа «Орланов».
– А это наш истребительный патруль. Он держится средних высот, чтобы увеличить зону радарного покрытия. Но плато криовулканов служит плотной преградой! Это позволяет «синим» подкрадываться к противнику незаметно. Предоставит ли внезапность решающее преимущество шайке воздушно-космических разбойников?..
