Старуха была уже слишком пьяна, чтобы проявлять овладевший ею страх, но все же она отодвинулась подальше от него.
— Господин, — невнятно забормотала она, — прости, я не знала…
— Я по-прежнему обязан тебе жизнью, — сказал Локридж. — Но Кориока временно в отъезде. Очень сожалею.
Он не мог больше оставаться в этой хижине, рядом с аккуратно расстеленной постелью юноши. Поцеловав руку его матери, он вышел на улицу.
Шуршали, кружась на ветру, опавшие листья. Луна стояла высоко и казалась меньше. Где-то очень далеко слышался шум охоты. Все это не имело значения.
«Надо быть осторожным, — подумал он. — Что бы там ни было, я должен доставить Аури домой».
Он не заметил, сколько времени прождал. Возможно, полчаса. Двое одетых в зеленое людей вынырнули из темноты и приветствовали его, отдав честь.
— Полетели, — сказал он.
И они понеслись над землей. Локридж видел одну лишь сплошную ночь. Там и тут расположились деревушки, кольцом окружив сверкающие, тянущиеся вверх башни замка-дворца; однако они были отделены от дворца и друг от друга милями пустынных земель. Часто мелькали анки, под которыми находились фабрики. «Несомненно, — подумал Локридж, — жизнь Хранителей в такой же мере зависит от машин, как и жизнь Патрульных. Они лишь чуть больше приукрашивают этот факт.
Они не рассчитывали, что я все увижу. Предполагалось, что я, если останусь жив, попаду в коридор и перенесусь прямо в святилище».
Оно выросло перед ним, даже сейчас поразив таким великолепием, что он почувствовал боль, подумав о том, что дворцу суждено исчезнуть. Сопровождающие опустили Локриджа на террасе, где в искусственно теплом воздухе разливался аромат жасмина и пели струи фонтана. Ху стоял, ожидая его; ниспадавшая с его плеч мантия наводила на мысль о шаровой молнии.
— Малькольм? — Он обхватил Локриджа за плечи. Однако его восторг не был особенно искренним. — Что случилось? Как тебе удалось удрать и забраться так далеко на север, и… и… в общем, это повод для самого большого праздника с тех пор, как Она избрала свое последнее воплощение в Вестмарке.
— Послушай, — сказал американец. — Я едва стою на ногах от усталости. Моя миссия увенчалась успехом, а подробности могут немного подождать. А сейчас скажи: как Аури?
— Кто?.. А, девочка из неолита. Спит, надо думать.
— Отведи меня к ней.
— Ну… — Ху нахмурился и почесал подбородок. — Почему ты так волнуешься за нее?
— С ней что-нибудь случилось? — закричал Локридж.
Ху сделал шаг назад.
Нет. Конечно, нет. Однако ты должен понимать, что она была вне себя от горя из-за тебя. И она, без сомнения, неверно истолковала кое-что из того, что видела. Этого следовало ожидать. Именно по этой причине нам нужно было изучить кого-нибудь из их культуры так близко. Поверь мне, отношение к ней было самое что ни на есть доброе.
— Я не верю тебе. Отведи меня к ней.
— Неужели она не может подождать? Я думал, мы дадим тебе стимулятор, потом, после того как будет записан твой краткий рассказ, устроим праздник… — Ху сдался. — Ну, как хочешь.
Он поднял руку. Появился мальчик-слуга; Ху дал ему указание.
— Увидимся завтра, Малькольм, — сказал он и ушел. Его мантия пылала огнем.
Локридж едва замечал, каким путем его ведут. Наконец открылась дверь. Он шагнул через порог и оказался в маленькой комнате; напротив была еще одна дверь; на кровати лежала Аури. Она была красиво одета и не похудела (здешние биомедики знали, как держать человека в хорошей форме). Она стонала во сне.
Дрожащей рукой он вставил в ухо диаглоссу для ее эпохи и погладил нежную щеку. Она заморгала.
— Рысь, — пробормотала она; затем, полностью стряхнув сон, воскликнула: — Рысь!
Он сел рядом и крепко обнял ее, а она смеялась и плакала, и дрожала в его руках. Слова бурным потоком срывались с ее губ:
— О, Рысь, Рысь, я думала, ты умер; увези меня, отвези меня домой, куда угодно; здесь — место, куда должны отправляться дурные мертвые; нет, меня не били, но у них с людьми обращаются как со скотом, они выводят их; и все ненавидят друг друга, и все время шепчутся, потому что хотят владеть другими, все они хотят; она не может быть Богиней, она не должна…
— Она и не богиня, — сказал Локридж. — Я добирался сюда через ее земли, я видел ее людей, и я знаю. Да, Аури, мы отправимся домой.
Отворилась внутренняя дверь. Он обернулся и увидел леди Юрию. Светлые волосы не закрывали устройства в ее ухе, так же как ее вечерняя мантия не могла скрыть напряженности ее позы.
, — Мне почти жаль, что ты признал это, Малькольм, — сказала она.
1827 год от Рождества Христова.
Локридж прошел сквозь сверкающий занавес. — В каком времени мы находимся?
Ху сверился с часами-календарем.
— Позже, чем мне хотелось, — ответил он. — В конце августа.
«Значит, Авильдаро прожила четверть года с того времени, как были разбиты Брэнн и ютоазы, — подумал Локридж. — Аури — примерно столько же. Я — несколько дней, хотя каждый из них тянулся как столетие. Чем занималась здесь Сторм — все лето?»
— Фактор неопределенности, именно он делает межвременную связь такой сложной, — пожаловался Ху. Он обернулся к воротам. — Можно попробовать еще раз.
Четверо сопровождавших их солдат начали выказывать тревогу, один из них даже попробовал возражать.
Ху передумал:
— Нет. Такие эксперименты, если не повезет, могут привести к страшнейшим парадоксам. Я посылал людей в разные моменты нескольких последних недель. Согласно последнему сообщению, все по-прежнему идет гладко, и было это меньше месяца тому назад по местному времени.
Он направился вверх по коридору; его люди выстроились вокруг Локриджа и Аури.
— Мы правда дома? — выдохнула девушка, сжав руку американца.
— Да, ты дома, — ответил тот.
Как-то отвлеченно он удивился, что никакого гарнизона Хранителей не было выставлено у ворот, которые приобрели такое значение. «Что ж, — решил он, — у нее на это есть множество причин, в том числе и та, что ей нужно иметь в собственной эпохе как можно больше верных людей. Но прежде всего, я полагаю, она заботится о том, чтобы нельзя было догадаться о происходящих здесь событиях, на тот случай, если разведчики Патруля заберутся так далеко».
Они вышли из туннеля. Полуденное солнце стояло высоко над лесом, полным в разгар сезона красок и жизни. Стадо косуль, щипавших на лугу траву, бросилось бежать, вспугнув множество куропаток. Аури, с лицом, освещенным радостным восторгом, на минуту застыла, вознеся к небу руки и откинув назад копну распущенных волос. Перед отправлением она переоделась в простой наряд своего народа; Локридж обратил внимание, насколько поразительно зрелыми стали ее формы за время его отсутствия. Он пожалел, что у него не хватило духу попросить юбку, плащ и ожерелье вместо выданной ему зеленой униформы.
