Да, естественно знаю! Каждый день по дороге в школу встречаю: «Здравствуйте сеньор Феррейра!» «Здравствуй, Хуанито, как дела, как мама?»
— Она вся в него! — не заметила Бэль моей реакции. — Такая же верткая и цепкая! Не представляешь, какая у нее деловая хватка! У нее своя фирма, отец выделил, не связанная с «Промышленностью Феррейра», и если на планете где-то есть бесхозная собственность, она ее заберет по дешевке и превратит в сверхдоходную жемчужину.
Исчерпывающая характеристика. Кажется, я начал ее уважать. Тогда получается что, за ее игривостью стоял не разврат пресытившейся ничегонеделайки, а интерес коллекционера? М-да!
— Себастьян — тюфяк, — продолжала моя спутница. — Одни понты, а она… Истинная дочь «Железного Октавио»!
Кажется, лежащая в кармане карточка, обожгла. Решение не звонить только окрепло.
— А Фрейя?… — Я и сам не заметил, как назвал принцессу по имени. С кем поведешься… — С ней она тоже верткая?
Бэль отрицательно покачала головой.
— Нет, с ней искренняя, и они настоящие подруги. Но с другими… Я видела, она дала тебе визитку?
Отрицать было бы глупо.
— Не связывайся с нею, Хуан. Она может походя раздавить, уничтожить, посмотреть, что получилось, и пойти дальше. Просто ради интереса. Это страшная женщина!
— Да я как-то и не собираюсь!.. — я иронически хмыкнул. — А еще говорят, что они с принцессой… Не только подруги…
Бэль, как истинная венерианка, безразлично пожала плечами.
— Ну и что? Когда-то были. Все проходят через подростковую дурь. Но сейчас они просто подруги, точно тебе говорю.
Вот даже как. Интересное обоснование принципа «подростковой дури». Надо взять на вооружение и самому в случае чего отмазываться, за все совершаемые ошибки.
— Ты ее боишься?
Бэль напряглась. Я пояснил.
— У нее большое будущее. Когда-нибудь Фрей станет королевой, и ты можешь оказаться… Не в фаворе.
Ответом мне стал смех.
— А, ты в этом смысле! Нет, в этом не боюсь.
— А ты в каком подумала?
Девушка задумалась. И лишь минуты через полторы сумела сформулировать:
— Сильвия вне политики, Хуанито. Ее отец и брат что-то крутят, что-то интригуют, против ее величества в том числе, а она — сама по себе. Она очень устойчива, и удержится у власти в любом случае, при любых обстоятельствах и любом режиме. В этом ее сила.
Пауза.
— А что, режим может измениться?
Лицо моей спутницы и так было серым, но она ответила:
— Дай бог, чтобы нет!
В этом я был с нею согласен.
* * *
Беседа вновь зашла в тупик, но на сей раз оживить ее решилась она.
— Кстати, кто-то мне обещал показательные выступления…
Ее глазки хитро прищурились, и я понял, что спорить бесполезно.
— Было дело, припоминаю… — в том же тоне парировал я. — Где?
— Я знаю одно прекрасное место, где можно… — она предвкушающее зажмурилась.
— Где тебя узнают, — убил я.
— Ой! — От удивления она даже остановилась. — Точно!
— А, поняла, это ты специально, чтоб не идти! — сделала она неожиданный вывод и ее кулачок пребольно впечатался мне в лопатку.
Если думаете, что у девушек легкая рука — значит, вы не общались с Бэль. Да, она не производила впечатление сеньоры, способной гнуть подковы, но моя лопатка этого не знала и нехорошо заныла.
Я отскочил в сторону, замахав руками:
— И не думал! Честно! Но если тебя узнают — нам же весь кайф обломают!
Аргумент ее убедил.
— Хорошо. Тогда мы сейчас пойдем прямо по улице, и в первом же приличном заведении ты покажешь, что умеешь. Договорились?
Я взглянул на улицу перед нами. Центр города, главный купол. «Заведениями» улица кишмя кишит, самые разные, совершенно разных профилей. Где-нибудь, да нам «повезет». Жаль!
Нам повезло, и повезло без кавычек. Но то, что последовало после… Выветрило весь скепсис.
Заведение оказалось уютным. Народу было не много — обед, рано. Но на дворе стояла суббота, а выходной день никто не отменял — скоро подтянутся. Группа уже играла — и мне она понравилась. По лицу музыкантов всегда можно определить тех, которые талантливы, одержимы искусством, играют не для галочки. Такие способны на все и творят чудеса, а что в кабаках играют… Так, надо же что-то кушать и на что-то жить?
Бэль, окинув взглядом площадку, смело направилась к ним. Что-то долго объясняла, спорила. К их беседе с фронтменом группы подключились все музыканты, споря и что-то доказывая. Подмывало подойти и послушать, что за пакость она придумала, что даже музыканты не могут прийти к единому мнению, но поскольку меня попросили «стоять здесь», я стоял.
Наконец, договорились. Из сумочки Бэль к ребятам перекочевало несколько золотых пластинок — полагаю, это больше, чем они налабают здесь за неделю. Сияющая девушка радостно подбежала и потянула меня за руку на площадку.
— Ты готов?
А нельзя вначале спросить, а потом уже тащить?
— Бэль, диск… — Я поднял вверх раритет, доселе остававшийся в моих руках. Я и забыл про него, а не следовало — если он стоит СТОЛЬКО…
Это всегда так, люди, не способные почувствовать, сколько стоит вещь, не способные за нее заплатить заработанными деньгами, не могут ее и оценить. Я всю дорогу нес его в руках, хотя его могли выхватить, выбить, нечаянно сломать. Я мог и сам его нечаянно уронить! Диск стоимостью в сто зарплат! От последней мысли сделалось дурно.
Бэль, как человек, способный заплатить за такое, снисходительно улыбнулась и повела меня к стойке.
— Сеньор, не могли бы вы быть так любезны и сохранить вот это? — Она протянула мой подарок бармену. — Мы с сеньором хотели бы потанцевать… А эта вещь — семейная реликвия, штука не дешевая…
— Разумеется, сеньорита! — Бармен радушно кивнул и убрал мой подарок за стойку.
— Пойдем. — Она вновь потащила меня на танцпол.
— Но…
— Он не знает, что это такое. Определить, сколько такая вещь стоит, могут только специалисты, поверь. Теперь готов?
Я кивнул.
— Отлично. — Она обернулась и махнула музыкантам.
Донельзя довольный фронтмен вышел на середину их сцены и мягким голосом произнес:
— Сеньоры и сеньориты! Сейчас мы начинаем музыкальный марафон, который посвящается Хуану и прекрасной Изабелле! — В зале раздались робкие аплодисменты.
Заиграли.
Первая песня не вызвала у меня особых опасений — старая знакомая мелодия, известная всему миру. Я усмехнулся, лишь прикидывая, в каком темпе ребята будут ее играть, ибо есть десятки версий даже классического исполнения, от быстрого мексиканского фламенко до медленной лирической баллады.
