поняли, что происходило: пришелец демонстративно казнил пехотинца, чтобы показать нам нашу участь в случае попытки напасть на него. Он хотел устрашить нас и подчинить своей воле, но у него это не вышло, потому как в тот момент мы все ринулись к нему в едином порыве ярости. Мы с девушкой и стариком смогли сбить его с ног, после чего стали дергать за шлем его скафандра в надежде открыть его лицо, но он каким-то чудом смог отшвырнуть нас всех к двери склада, которая в тот момент была закрыта.
Ловко поднявшись на ноги, гуманоид протянул обе свои руки к нам, после чего мы все стали испытывать приступы удушья. Он словно выдавливал из нас жизнь. Параллельно он поднял в воздух задыхающегося сержанта и подтянул его к себе. Потом произошло невероятное: он ударил солдата в лицо с такой силой, что его череп расплющился, а рука гуманоида вышла через затылок сержанта, окропив пол под его трупом темной кровью. Что было дальше, я плохо помню, потому как уже начал терять сознание от недостатка кислорода. Помню только, как пришелец покинул магазин, зачем-то прихватив тело сержанта с собой.
Когда я пришел в себя, надо мной стояла девушка и старушка, старик все ещё кашлял, сидя на полу слева от меня. Сквозь кашель он сказал:
– Я думал, что ты нас погубишь. А нет, оказался человек еще глупее, чем ты. Страшная смерть. Ты видел, что он сделал с его головой?
– Да уж. – Сказал я. – Одно непонятно: почему он не добил нас?
– Ясное дело: он сделал так, чтобы мы не хотели сопротивляться и тихо ждали своей участи. – Сказала старушка. – Устроил показательную казнь.
– Вот же ублюдок. – Не выдержал я. – А зачем ему понадобился труп?
Старик нервно засмеялся:
– Можешь догнать и спросить у него. Не думаю, что он далеко ушел.
Я поднялся с пола и отряхнулся. Нужно было свыкнуться со всем этим и решить, что делать дальше. Я думал, что мне в этом поможет работа: не затевая ни с кем из своих компаньонов разговора, я отправился на склад. Там в шкафчике с хозяйственными принадлежностями я нашел губку и моющее средство на основе хлора для борьбы с сильными загрязнениями. В этом же шкафчике я взял резиновые перчатки. Вооружившись всем этим, я вернулся в торговый зал и принялся оттирать кровавое пятно на полу.
Я тер все сильнее и сильнее, сильнее и сильнее, надеясь выкинуть из памяти события этой ужасной схватки, но чем дольше я возился с этим проклятым пятном, тем яснее у меня в сознании становились образы непрошенного гостя и несчастного сержанта. Довеском к ним шла ужасная сцена обстрела колонны. Я пытался успокоить свой разум, но не мог. Пары хлора раздражали мне глаза и нос, но я продолжал тереть это пятно, которое, как мне казалось, становилось бледнее с каждым разом, но недостаточно.
В какой-то момент я почувствовал чью-то теплую ладонь на своем плече. Обернувшись, я увидел девушку. Она натужно улыбнулась и сказала:
– Тебе помочь?
– Если хочешь. Возьми губку и перчатки в хозяйственном отделе. Свои я взял в инвентаре, но там только один комплект.
– Хорошо.
Через 2 минуты она была уже рядом со мной с губкой и в перчатках. Мы «застирали» пятно и оставили на нем взбитую нами пенную шапку, чтобы средство разъело капли крови. А чтобы старики не споткнулись, я поставил рядом с пятном табличку «Осторожно, мокрый пол». Затем я отправился на склад, чтобы положить на место инвентарь для уборки. Когда я захлопнул дверцу шкафчика, то снова увидел ее. Я попытался выдавить из себя улыбку, но у меня скорее вышла ухмылка:
– Что ты здесь делаешь?
– Хочу узнать, как ты. – Ответила она. – Такое не каждый день видишь.
– Сойдет. Сама ты как?
– Ощущение какой-то пустоты внутри. Впечатление, что мы все это делаем зря.
– Что все? – Спросил я, прикрыв дверь на склад, чтобы скрыть наш разговор от стариков.
– Ну, ты понял: глушим свой страх спиртным, надеемся на лучшее, рискуем жизнью, чтобы кого-то спасти. Вчера я боялась, а сегодня мне все равно.
– Если бы тебе было все равно, ты бы не бросалась на этого пришельца вместе с нами, а просто бы стояла в стороне.
– Я в тот момент вообще ни о чем не думала.
– Я тоже, если честно.
– Хочешь сказать, что четырем людям одновременно отшибло мозги?
– Можно сказать и так. Это было что-то вроде агонии у отчаявшихся людей. – Я сел на табурет у шкафчика и вежливо указал девушке на такой же табурет напротив. – Присаживайся.
– Спасибо. – Она села на табурет, закинув ногу за ногу. – Я и не думала, что у тебя здесь так уютно.
– Это не уют, а всего лишь пародия на него. – Тут я вспомнил, что обещал рассказать ей свою историю. – Ты все еще хочешь услышать обо мне?
– Конечно, – улыбнулась она. – Рассказывай.
Я рассказал ей все: об университете, компаньонах, сборе денег для открытия магазина, налаживании жизни и т.д. Она слушала, не перебивая. Лишь после моих последних слов она позволила себе спросить:
– Девушка твоего друга. Скажи, а что ты к ней чувствовал?
– Честно?
– Желательно.
– Ничего. Я был слишком увлечен всем этим, чтобы отвлекаться на женщин, тем более занятых моими друзьями.
– И все же: она тебе нравилась?
– Не больше, чем друг. Я был слишком хорошо воспитан, чтобы позволить себе лишнего с ней. Мы и виделись только при смене в магазине. Еще я был другом жениха на её свадьбе.
– А что насчет её подруги? Со свадьбы.
– Она была не в моем вкусе, скажем так.
– А кто в твоем вкусе?
– Та, без которой я бы не мог прожить и дня. Такой ответ устроит?
– А без нее ты, значит, смог прожить?
– Мы сейчас о ком: о девушке моего друга или об ее подружке со свадьбы? Я потерялся что-то.
– Об обеих.
– Как видишь, я еще жив, значит смог.
– А ты не волнуешься о них с другом? Где они сейчас и живы ли они?
– Они были за городом в это время. Думаю, они в порядке.
– За городом? А как же магазин? Кто должен был тебя сменить?
– Она. После своего возвращения.
– Бедняжка. Работать за прилавком после загородной вечеринки. Должно быть туго.
– Ей не привыкать. Она сильная.
– И все-таки ты говоришь о ней с каким-то чувством.
– Это чувство называется уважение. Позволь мне спросить.
– Конечно.
– Твоя очередь рассказывать историю.
Она засмеялась:
– Мы так не договаривались.
В этот раз я улыбнулся:
– Так будет
