Когда он постучал ко мне в каюту, я вышел, захлопнув за собой люк, и повел его на второй уровень в ангар, где стоял наш новый баркас.
— Вот здесь он и стоял, — сказал я ему. Кроссборн был явно озадачен. Разумеется, он стоял здесь. Где же еще стоять корабельному баркасу?
— Мне нужен человек, которому я мог бы доверять.
Заинтригованный, он наклонился ко мне.
— Возможно, тут имел место саботаж, — многозначительно заявил я. — Под сиденьем, к примеру, могла быть спрятана бомба. И где гарантия, что это не повторится? Прошу вас проверить все сиденья.
— Каждое кресло в отдельности? Отвинтить их и вытащить наружу?
— Именно. — Пока он размышлял, я не сводил с него глаз. — Вы заслуживаете доверия, лейтенант. С вашими связями в Адмиралтействе вы просто незаменимы.
Кроссборн просиял:
— Я немедленно организую работы.
— О нет, — возразил я с тревогой, — никто не должен знать. Если это действительно саботаж, мы можем их вспугнуть. Сделайте все сами.
— Один? — Он смутился. — Но на это уйдет весь день, сэр.
— Знаю. Однако ничего не поделаешь. Отвинтите все сиденья, вытащите и вскройте. Я потом забегу посмотреть, как идут дела. Мы не поставим сиденья на место, пока не убедимся, что все в порядке.
— Есть, сэр. — В голосе его звучало сомнение. — Если вы, конечно, уверены, что это необходимо.
— Да, — ответил я. — Совершенно уверен.
Я оставил его одного.
Повесив возле люка, ведущего в ангар, приказ, запрещающий туда входить, я ушел по своим делам, а за час до обеда заглянул к Кроссборну.
Семь кресел, почти половина, были сняты, по всей палубе валялись винты и гайки. Когда я вошел, Кроссборн, без кителя и галстука, лежал под очередным креслом, пытаясь его отвинтить.
— Отличная работа, лейтенант. Что-нибудь обнаружили?
— Нет, сэр. Пока ничего. — Он выполз из-под кресла.
— Нет-нет, продолжайте. Я вернусь позже. — Я с аппетитом пообедал.
Лишь после полуночи бедняга Кроссборн выполнил мое задание. Я встретил его как раз когда он выходил из ангара, весь в грязи, с переброшенным через плечо кителем.
— Вы уверены, что там ничего нет, лейтенант? — заговорщически прошептал я.
— Абсолютно уверен, сэр. — Он буквально рвался к себе в каюту. Еще бы! Можно было себе представить, какая появится нынче ночью запись в дневнике.
— Я знал, что могу положиться на вас. — Мы прошли через шлюз. — Теперь, по крайней мере, известно, что на данный момент баркас безопасен. Завтра снова проверите.
Он побледнел.
— Что с вами?
— Но, сэр, — пробормотал он. — Я только что разобрал все кресла и не нашел там никаких бомб. Я наклонился к нему:
— Сейчас нет, а ночью могут подложить.
— Сэр, это не…
— Необходимо знать наверняка, — холодно сказал я. — Завтра разберете и соберете все кресла. Это приказ.
— Но, сэр…
— Что положено отвечать на приказ, мистер Кроссборн? — Тон мой стал ледяным. — Или ваш дядя не говорил вам об этом?
— Есть, сэр! Завтра утром начну все по новой! — Он удалился, а я вернулся к себе в каюту.
На следующий день я навестил его в час обеда. Сиденья снова были раскиданы по всей палубе. Злорадствуя, я пошел на обед. Лейтенанту Кроссборну понадобилось двенадцать часов на заданную работу. Начал он после завтрака, а закончил к десяти вечера.
На следующее утро я должен был нести вахту с Кроссборном, однако, увидев его, сказал:
— Лейтенант, я вас освобождаю от вахты. Гораздо важнее снова заняться баркасом. Он медленно встал:
— Командир, вы в порядке?
— Лучшего самочувствия и желать не приходится. — Я с удовольствием потянулся, — почему вы спрашиваете?
— Третий день подряд разбирать сиденья? Так не бывает, сэр.
— Еще как бывает! Повторите приказ, лейтенант.
Он покачал головой:
— Сэр, я настаиваю, чтобы вы изложили свой приказ в письменной форме. — Говорил он решительно, уверенный в том, что я этого не сделаю.
— Разумеется, — я раскрыл журнал и вооружился лазерным карандашом. — Приказываю лейтенанту Ардвелу Кроссборну снять и осмотреть все сиденья на корабельном баркасе на предмет проверки наличия в них взрывчатых веществ, как он уже это делал предыдущих два дня. Подпись: Николас Сифорт, командир. — Я показал ему запись. — Все правильно, лейтенант?
Он попал в ловушку.
— Да, сэр. У меня нет выбора.
— Верно. Выбора у вас нет. Свободны.
Оставшись один на мостике, я стал играть с Дарлой в шахматы. На моем четырнадцатом ходу зазвучал зуммер связи.
— Сэр, говорит лейтенант Шантир. — Голос его звучал мрачно. — У меня в каюте мистер Тамаров. У него одиннадцать штрафных баллов. Простите, но мне нужен от вас приказ в письменной форме, прежде чем я приступлю к своим обязанностям. — Терпение Шантира, этого славного человека, лопнуло.
Час пробил.
— Разумеется, лейтенант. Немедленно поднимитесь на мостик.
Когда он пришел, я протянул ему бумагу. Он пробежал ее глазами.
— Я протестую против вашего приказа, сэр.
— И тем не менее выполняйте.
— Могу я узнать, почему, сэр?
— Узнаете завтра за ужином, если, разумеется, захотите. — Озадаченный, он отдал честь и ушел. Я проиграл партию Дарле.
В ту ночь, перед сном, я опять стоял у зеркала, с отвращением глядя на собственное отражение. Я никак не мог смириться с тем, что задумал, и всячески убеждал себя, что это необходимо.
Не находя себе места, я вышел из каюты. Прошел мимо каюты мистера Кроссборна, некогда принадлежавшей мистеру Мальстрему, и, движимый каким-то внутренним чувством, направился в лазарет. Там доктор Убуру читала головид.
— Добрый вечер, командир. — Она подняла глаза. — Вас что-то угнетает?
Только корабельный врач мог себе позволить задать командиру подобный вопрос. Возможно, именно поэтому меня и потянуло в лазарет.
Я тяжело опустился в кресло:
— Что за мерзость манипулировать другом! Самому себе опротивел.
— У вас такая работа, вы остались один на один с проблемами. И не всегда можете сразу предпринять то, что необходимо. Главное, чтобы ваши действия были направлены на общее благо.
— Пожалуй, что так и есть. Но не уверен.
— Как правило, никто ни в чем не уверен, Ник… Командир. Достаточно и того, что вы сами так думаете!
— Почему тогда я чувствую себя столь несчастным?
— Вы у меня спрашиваете? — Это был вызов, хотя и робкий.
Я уклонился от ответа.
— Думаю, всему виной моя неопытность. Мудрости не хватает найти другой выход.
— Я освобождаю вас от вины. — Она улыбнулась мне. — Спите спокойно.
