Я невольно расхохотался — точнее, мы расхохотались!
— Ари! — позвали мы все. — Ари, где ты?
— Я здесь, — ответили нам мы.
Рядом появился яркий эллипсоид, сверкающий желтовато-зелеными дугами. Я не увидел черт лица, я ничего такого не понял — я просто знал: это она! И она поняла, что нам нужно делать, потому что на слова и мысли тратятся энергия и время, а понимание моментально, в другом измерении!
Он ведь сам подкинул мне эту идею, и не один раз! Неужели он не понял этого? Или в великом презрении решил, что я просто не пойму?
Она медленно пошла вверх и вбок. Я двинулся в противоположном направлении, оставляя за собой фиолетово-красный, светящийся шлейф, словно я был кистью некоего художника.
В голове вертелась дурацкая мысль: «Дамы приглашают кавалеров». Но растворись мои фотоны, если я понимал, что это означает!
Ты многому научил меня, Помнящий! Хочешь объединить наши Эолы? Пожалуйста! Мы начнем пока без тебя… Всю жизнь, всю дорогу до Олимпа ты помогал мне и вредил себе. Ты рассчитывал упростить свою задачу, а на самом деле — ты ее усложнил… Вот так вот, как говаривал Отшельник…
Она двигалась быстрее, и я ускорялся — мне было легко и приятно, словно я в детстве сидел на карусели (смысл последней фразы я тоже не особо улавливал, но сейчас уже было не столь важно!). Теперь мы были двумя кистями, пульсирующими, поглощающими шлейфы-мазки друг друга. Все скорее и скорее, все энергичнее! Перед глазами мелькала она… Мы танцевали, кружились, вертелись, разбрасывали искры…
Ровно между нами стала появляться светящаяся точка, она росла, росла, пока не превратилась в неподвижный цветной узор, почти такой же, как перед этим, но немного более вытянутый. Наших цветов уже не было видно — только пульсирующее кольцо яркого света.
Взгляд мой упал на одну пульсирующую красную нить, конец которой почернел и обуглился, растворяясь в окружающем пространстве мрака.
Я аккуратно начал скручивать ее в сторону, противоположную обрыву… Вот так течет Время, а вот так — Пространство… А вот вектор Гравитации — скрученный между осями…
Вот из глыбы черного камня выходит живая фигура девушки… Вот летят вверх пылающие обломки камней. Пламя на них затухает… Восходит маленькое солнце… Покрываются зеленью деревья, собираются в единое целое строения, втягивая в себя клубы пыли… Яркая вспышка… На секунду я даже перестал замечать наше бешено вращающееся кольцо… Вспышка медленно затухает, а из нее вылетают вверх две светящиеся огненным ореолом стальные иглы и медленно пятятся назад. Они погасают под стреловидными крыльями пролетающего назад в глубину ночи космического крейсера, и наступает чернота мрака, озаряемая только светом нашего кольца…
— Что ты делаешь? — звучит бесстрастный, но строгий голос: я вновь вижу лицо в очках, сотканное из тысяч линий.
— То, что надо, — ответил я.
— Ты стал самоуверенным…
Я ощущаю, как чернота вокруг сжимается… Мне становится горячо, а наше вращение замедляется.
— Теперь двигайся ко мне… — монотонно продолжает голос. — Ко мне… ко мне…
В темноте показалась тусклая спиралевидная воронка, напоминающая жадную пасть… Она медленно приближается…
— Я понял, в чем мы ошибались… — произношу я, хотя и не слышу собственного голоса. — И я и ты, Помнящий…
— Ко мне… ближе… Ко мне… Ко мне…
— «Двойка» тебе по диалектике, Стратег Потидан!
— Еще, еще ближе…
Я чувствую сильный жар — ускорять кольцо больше нет сил. Воронка, из которой выходит голос, приближается так же медленно и неумолимо, как ракеты…
— Ко мне…
Я решаюсь — я ускоряю движение из последних сил и меняю траекторию, — Ари моментально подхватывает: теперь с огромным трудом мы выписываем цифру «8»…
Силы тают — траектория сложнее…
И тут я замечаю, как вокруг меня постепенно возникают разнообразные светящиеся фигуры… Я узнаю их!
В центре пересечения нашей восьмерки воронка Криса идет рябью…
— Ко мне!!! — издает он громогласный рык. — Вы сейчас погубите всех! Последний раз прошу вас…
Вот ярко-золотистый тор — это Сибилла! Вот голубовато-розовый — Отшельник! Вытянутый, напоминающий кита, оранжевый — старина Йорген! Красно-пунцовый, с желтыми змейками — Сатана! Змеящийся… зеленовато-охристый… «Ящер»… Сотни… Их тысячи! Они выстраиваются парами и начинают повторять нашу восьмерку!!!
Мне становится гораздо легче! Жар спадает! Мы с Ари вращаемся быстрее… Мне так легко, что я могу отвлечься от вращения — я аккуратно беру скрученный конец оборванной пульсирующей линии и подношу его к другому обрыву, едва заметному в ярких сплетениях…
— Глупец! Ты уничтожишь вибрацию ОМ!!!
Воронка начинает извиваться — движение замирает. Она остановилась.
— Моя задача, — спокойно отвечаю я, — как раз в том, чтоб поумнеть, развиться… И окончить Цикл, а не оборвать его!
От воронки отделяются два бледно-желтых отростка и тянутся ко мне…
— Ничтожный…
Голос обрывается — я соединяю два обрывка нити, она вспыхивает ярко-красным светом и начинает сиять ярче всех, превращаясь в белую полосу, которая затмевает собой остальные… Чернильное облако разрывается пополам, а воронка медленно гаснет, словно остывающее жало паяльника…
Вокруг, докуда хватало глаз, простиралась охристо-золотистая пустыня, над которой сияло ярко-голубое небо. Дул легкий теплый ветер. Однообразие пейзажа нарушалось только врытыми в песок огромными дискообразными зеркалами — вогнутыми, выпуклыми, треснутыми, мутными, прямыми, красными, голубоватыми, сияющими. Они отбрасывали на песок разнообразные блики рефлексов. Ветер тихонько гудел между ними и гнал по песку комки колючих растений…
Сначала мы с Ари стояли, глядя друг другу в глаза, — стояли и молчали. А говорить-то, собственно, было не нужно… Вокруг ее головы слегка пульсировал призрачный голубовато-зеленый ореол. Вокруг моей руки был такой же, только сиренево-розоватый.
Я взял ее за руку, и наши пальцы осветились чуть ярче, каким-то непередаваемо светлым оттенком.
Почему-то казалось, что мы идем на пляж.
Вот так, словно дети, взявшись за руки, мы ходили от одного зеркала к другому, вглядываясь в них, рассматривая.
Звон и Тишина… Солнце и далекие Острова на небе…
В каждом изображение разнилось: где-то точно отражался пейзаж, но не отражались мы, в каких-то мы отражались, но на себя не были похожи, или же в реальный пейзаж было встроено сколько-то иллюзорного, того, чего здесь совсем не было. Где-то мне не нравилось мое отражение, где-то ей ее облик казался не таким… А мы все продолжали и продолжали ходить от зеркала к зеркалу… Вдруг в одном из зеркал, с серебристым отливом и немного запыленном, мы увидели себя абсолютно такими, какие мы и есть. И пейзаж с зеркалами отражался точь-в-точь как вокруг…
