Фуоко вдруг вспомнила, как четыре года назад (больше, чем целая вечность!) она сбежала от Джиона в толпе большого универмага и выскользнула на улицу. Для нее побег казался веселой игрой, забавным приключением, местью назойливой охране, и она даже не задумывалась, скольких седых волос стоили Джиону следующие два часа ее поисков. Она ускользнула на улицу и ушла довольно далеко, забравшись с большого проспекта в глубину жилых районов. Там она впервые увидела осыпавшуюся, исчерканную граффити штукатурку старых стен, окна с треснувшими стеклами, плохо одетых людей, нищих у небольшой церквушки Рассвета, побитые ржавые автомобили, оборванных детей, донашивающих перешитые со взрослых обноски… Новый мир потряс ее настолько, что она забыла и о побеге, и о времени. Люди открыто пялились на хорошо одетую девочку — принцессу среди оборванцев — с открытым ртом бредущую по тротуару и так же открыто пялящуюся на окружающих. Столкнулись два мира, редко пересекавшихся, и высеченные ударом искры горели в памяти до сих пор.
Когда ее наконец нашли — Джион поднял по тревоге всю службу охраны, и окрестные районы, как она потом узнала, прочесывало не менее семидесяти человек — она приняла от отца выволочку смиренно и тихо, даже не пытаясь оправдываться. А потом она напала на него с вопросами: почему те люди так бедно живут, не могут переехать в хорошие дома и купить новые машины?.. Тут в задумчивость впал уже отец. Он отменил назначенную встречу с руководством своего банка и долго объяснял, что есть люди богатые и бедные, что деньги не падают с неба, и что устройство мира далеко от справедливого. А когда Фуоко поинтересовалась, почему бы не дать беднякам денег, которых так много у семьи Деллавита, отец усмехнулся и прочитал ей небольшую лекцию о финансах. Тогда она мало что поняла и запомнила, но осознала одно: огромные богатства главных семей и финансово-промышленных конгломератов Кайтара — лишь капля в море. Даже если раздать их все, большинство не станет жить лучше — а вот экономике (это слово она запомнила) станет гораздо хуже, потому что она лишится главного инструмента управления и развития: сконцентрированного капитала.
Еще отец рассказал, что совсем недавно, до Удара, люди жили гораздо лучше, чем сейчас. Появление Красной Звезды и внезапное изменение законов физики изменило мир, уничтожило целые отрасли промышленности, убило много выдающихся технологов, инженеров и ученых, чья нервная система не смогла функционировать в новых условиях. Кайтар и Ставрия получили дополнительный могучий удар: самопроизвольно сдетонировавшее атомное оружие и взорвавшиеся атомные реакторы уничтожили значительную часть армии, заразили радиацией огромные жилые территории, разрушили несколько промышленных городов и портов на обоих континентах и целиком стерли с лица Паллы кайтарскую дестру Тессан. Первые два года мир просто пытался выжить, оправиться от эпидемий, восстановить хотя бы самые важные части инфраструктуры и возобновить производство самого необходимого продовольствия и товаров. Палла не погибла, но какое-то время балансировала на грани полного коллапса. Мир выжил, но следствием стало резкое падение уровня жизни. Личные автомобили, телевизоры, дальние путешествия, даже просто сложная бытовая техника — все превратилось из обыденности в роскошь. И лишь немногие дети из богатых семей по-прежнему наслаждались счастливым безмятежным детством.
Отец никогда не отличался бурными проявлениям чувств и сентиментальностью, но рассказчиком являлся превосходным. Он сумел донести до десятилетней девочки то, что многие не понимают до самой старости. Потрясенная внезапно открывшейся суровостью мира, Фуоко несколько декад осмысливала рассказанное, иногда приходя к отцу за дополнительными объяснениями — а потом потребовала, чтобы ее перевели из закрытой частной школы в обычную общеобразовательную. И отец, строгий отец, не склонный потакать ее глупым капризам, согласился даже без особых уговоров, проигнорировав бурные возражения матери. Он лишь регулярно проверял, что она учится хорошо, и не только по оценкам, но и по знаниям — и Фуоко, зная, что в случае чего немедленно вернется в закрытый пансион, изо всех сил старалась доказать, что имеет право на такое поведение. Да и ей самой быстро понравилось быть первой ученицей — не по праву рождения или отцовских капиталов, а только и исключительно за счет способностей. Конечно, она довольно скоро начала понимать, что и здесь помогает ее богатство: из школы она отправлялась домой учить уроки, а большинство одноклассников шли подрабатывать кто куда, и сил и времени на зубрежку у них не оставалось. Но тут она уже ничего поделать не могла. И она больше не сбегала от охраны — вернее, не упускала случая подшутить над Джионом, спрятавшись поблизости от него, но никогда не убегала далеко. Это стало частью ее соглашения с отцом, которого она придерживалась всерьез.
А потом — потом в школу "Бабочка", в ее класс перевелся Кирис, мрачный нелюдимый хулиган, тянущий за собой шлейф опасливых слухов, трудный подросток, наводящий страх даже на директора. Он сразу невзлюбил "принцессу", и та ответила взаимной неприязнью. Их пикировки на переменах стали в школе легендарными, и Фуоко стоило немалых трудов удержать прослышавшего о ситуации Джиона от быстрой и окончательной разборки. Постепенно Фуоко привыкла и к пикировкам, и к самому Кирису, и когда появившаяся Риса и последующие события окончательно переплели их судьбы, вдруг осознала, что не может без него жить. И вот теперь они здесь, вместе, менее чем за год пережившие кучу приключений и даже умудрившиеся по разу помереть — по-настоящему, до смерти. Живы они сейчас или нет, вопрос чисто академический. Главное, что вместе. А приключения с другими партнерами, вроде вчерашнего… ну и что? Права Риса, иногда надо и отдохнуть друг от друга.
Она чуть повернула голову, глядя назад и вверх на лицо Кириса. Тот дремал, но ее движение почувствовал. Приоткрыв один глаз, он вопросительно пошевелил губами: "что?" "Всё норм", так же беззвучно ответила она, сопроводив мимику ощущением блаженства по их незримой связи. В ответ пришла теплая ирония и проартикулированное слово "Б-Р-Л-Д-А" (сам дубина! буквы толком запомнить не может, а туда же, дразнится!) Фуоко показала другу язык и принялась снова смотреть в окно на пролетающие мимо темные деревья. Но все-таки, что же можно сделать с нищетой и бедностью, что в Кайтаре, что на Могерате? Выходило, что прямо сейчас — ничего, разумеется. Она не дурочка и не считает, как некоторые, что достаточно раздать людям побольше денег, забрав их у богатых, и сразу наступит всеобщее счастье. Никакого желания жить во всеуравнивающей бедности, как в Ставрии, у нее нет. В конце концов, за заслуги следует поощрять, а лучшая награда — деньги, позволяющие человеку самому купить, что захочет. Но что же тогда делать?
Для начала — разобраться с Арасиномэ, подсказал ей внутренний голос. Если мир вернется к состоянию до Первого Удара, все станет куда проще. Или же нужно побыстрее развить науку до прежнего уровня, восстановить прежние технологии. Разумеется, в одиночку она не справится. Но у нее есть Кир, есть замечательная подруга — Риса-Карина, а теперь появился и еще один друг — Михаил. И Марта. М-да. Отношения с ними нужно как-то распутать и упорядочить, чтобы никому боли не причинить ненароком. Но здесь они разберутся. Может, не сегодня вечером, но после возвращения в Хёнкон — точно. И вообще, паладары создали международный университет "Дайгака" именно для того, чтобы ускорить развитие науки. И она, Фуоко, является его частью. Немаловажной частью, между прочим. Ключ она или не ключ, а исследования их с Кирисом способностей чрезвычайно важны, и если появились новые взаимосвязи с миром, их следует исследовать.
Недолго понежившись в приливе гордости за себя и Университет, Фуоко снова принялась вспоминать прошедший день. Надо отдать пленки в проявку завтра же вечером, сразу после возвращения в Хёнкон, а заметки по фотографиям набросать уже сегодня ночью, пока не забылись. Ах, да, не получится: они остановятся в обычной гостинице, там нет паладарских терминалов. Ха, а Зорра на что? Фуоко надиктует, а Зорра запишет и перешлет в личный ящик. Жутко неудобно с голоса, без редактирования, но ничего, все лучше, чем совсем без заметок. Ну, вот и есть программа на сегодняшнюю ночь, или как минимум на ее половину. А вторую половину можно погулять в окрестностях гостиницы в сопровождении Зорры и Сируко. Не откажет ведь координатор в такой малости?
Вечер в Санъяме прошел без приключений. По прибытии в гостиницу вымотавшийся за день народ расползся по номерам. Ставрийцы и Кирис не стали исключением. Фуоко, однако, усталости совсем не чувствовала. Посидев в выделенном ей крошечном одноместном номере, она заглянула в комнату Кириса (тоже одноместную, хотя всех остальных разместили по двое), но тот уже лежал на брюхе на кровати, даже не раздевшись, и тихо посапывал. Погрозив пальцем встрепенувшемуся Гатто и погасив свет, девушка тихо прикрыла дверь и спустилась на первый этаж, где в небольшом холле возле регистратуры в кресле сидел один из экземпляров Сируко. Ее красное ципао казалось свежеотглаженным, словно только что надетым. А может, и не казалось: по опыту Фуоко знала, что дроны способны таскать внутри себя довольно много вещей. Да и в автобусе под багаж места хватает. Интересно, Сируко всегда выглядит с иголочки из-за того, что обладает зачатками женской личности? Или паладары на публике просто обязаны изображать идеал?
