— Великие Учителя постановили, что Карина Мураций-атара является воплощением Вегешота, омм маа хаанан, — снова поклонился гид. — Его божественное сияние отгоняет злобных дхайнов, как сила Карины Мураций-атары отгоняет волют и кольчонов.
— Погодите! — нетерпеливо вклинилась Марта. — Вы же только что сказали, что Великие Учителя признали ее воплощением Хомма. Так Хомма или Вегешота?
— Карина Мураций-атара является воплощением Вегешота и Хомма, омм маа хаанан, — гид в очередной раз согнулся в поклоне.
— Не понял, — пробормотал Михаил. — Раздвоение личности, что ли, ей приписывают? Божественный коктейль какой-то…
В радиопереводчике его слова не прозвучали, и гид вопросительно взглянул сначала на ставрийца, потом на Сируко.
— Боги Миндаллы умеют одновременно воплощаться в одном и том же смертном теле, — пояснила Сируко на камиссе, и на сей раз наушник ее комментарий отразил. — Прецеденты в истории известны. Желающим заняться более глубоким изучением священных свитков мы такую возможность предоставим, но не сейчас.
— Но Карина же женщина! — нетерпеливо тряхнула головой Фуоко. — А Вегешот и Хомм — мужики.
— Уж точно не бабы. У Вегешота, вон, член до колена висит, — согласилась циничная Вара, кивая в сторону, где предположительно находился храм солнечного бога.
Марта хихикнула.
— Боги приходят к людям в том обличье, в каком считают нужным, — невозмутимо пояснил гид. — Когда небожители воевали с дхайнами из-за пахтанья Молочного Океана, Теллеон, омм маа хаанан, выходил из моря в виде женщины божественной красы, перед которой падали ниц даже зеленокожие гиганты. Всем известно, что паладары тоже умеют принимать любой вид по своему выбору.
А ведь верно, если вспомнить Майю, непринужденно превращающуюся из девочки в мальчика, а то и в футанари. Или Дзии, использующего дронов как в мужской, так и в женской форме. Да и Карина тоже постоянно превращается из взрослой женщины в щуплую девчонку… При воспоминании о Майе Фуоко почувствовала, что ее щеки теплеют.
— Короче, в сказках логика бессмысленна. Народ, оставьте человека в покое, пока он задумываться не начал, — подытожил Михаил, и его комментарий опять не прозвучал в радионаушнике. Неужели Сируко таким образом щадит чувства гида? Ну да, дядька, похоже, глубоко верующий. Пусть его. Вот только бы народ вокруг не прочухал, что они из Университета — еще начнут в ноги падать и поклоняться. Хорошо еще, что Зорру с Гатто оставили в автобусе из-за запрета приводить в храмы домашних животных. Кстати, а что их попросили временно снять идентификационные браслеты Университета и отдать их Сируко — может, как раз для того, чтобы они свою принадлежность к Хёнкону не выдавали? Ну да, так они не выделяются на фоне прочих иностранцев, коих здесь море.
Фуоко вдруг вспомнилось, как в прошлый раз в маленьком ресторанчике в Шансиме, где она ждала запропастившуюся Вару, народ начал расшаркиваться перед ней, лишь узнав, что она студентка Университета. А здесь религиозных фанатиков куча, они точно всех на сувениры разрежут… Вот, кстати, еще одна загадка, которую нужно прояснить попозже: почему Карина (да, кстати, и Перелла с Теребохой) стоят нагими, а женщинам запрещено сюда соваться даже просто с голыми ногами? Видимо, опять божественная шизофрения, прав Михаил.
Прогулки по комплексу заняли четыре часа, и в конце концов ноги у Фуоко начали тихо гудеть от усталости. Она поймала себя на том, что то и дело старается присесть на любой удобный приступок, чтобы дать им отдохнуть. Кожа на бедрах зудела от пота и постоянного трения о длинный кусок грубой ткани, который всех экскурсантов и Вару, носящих короткие шорты, на входе заставили обернуть вокруг пояса. Даже Сируко, у кого подол ципао доставал лишь до коленей, а на бедре тянулся длинный разрез до самого верха, тоже нацепила дурацкую обертку. Но ей-то что, дроны от жары не страдают! Определенно, ноги требовали большого перерыва. Заодно в животе начало урчать от голода — что там насчет перекусить? Можно, конечно, накупить вкусно пахнущих жареных сосисок на палочках и осминожьих шариков с многочисленных прилавков, но лучше бы поесть нормально.
— Дальнейшая программа такова, — сообщила Сируко, словно прочитав ее мысли. — Сейчас идем обедать в ресторан, расположенный у входа в комплекс. Затем у вас останется два часа свободного времени, чтобы погулять в окрестностях. Потом собираемся все вместе и поднимаемся на гору, после чего отправляемся домой. Не потеряйте билеты, они дают право многократного входа в течение одного дня.
Она раскланялась с гидом, мгновенно растворившимся в толпе, и уверенно пошла через центральную площадь, где они сейчас находились.
Небольшой и забитый народом, как и все здесь, ресторанчик порадовал рисом с ломтиками свинины и кучей растительных добавок, а также фруктами, в том числе засахаренными мясистыми стручками какого-то растения с острым приятным вкусом. Фуоко чуть не сломала зуб о блестящие черные семена, твердые, словно мелкие камешки.
— Тамаринд, — пояснил Кирис, глядя, как она с изумлением рассматривает семечко, по форме сильно смахивающее на маленький полированный кубик. — Не видела никогда, что ли? У нас в Хёнконе у каждого второго торговца фруктами на прилавке лежат.
— Не видела… — пробормотала Фуоко. Приятное пряное жжение во рту быстро проходило. Она сунула в рот еще один стручок и принялась аккуратно выжевывать из него семена, сплевывая их на тарелку. Интересно, а если в них дырки просверлить и на нитку нанизать, красивое получится ожерелье? Раз тамаринд продается в Хёнконе, по возвращении нужно купить его побольше и попытаться сделать хотя бы браслет. Должно стильно получиться. А сверло пусть Кир раздобудет, у него знакомств среди механиков куча.
Дожидаясь, пока Кирис закончить есть, девушка оглядела небольшой зал ресторана. В противоположных углах устроились две группы очевидных иностранцев — в заокеанской одежде и почти без неизбежного местного загара. Сама Фуоко, надев ципао, от местных практически не отличалась — так ее кожа потемнела под тропическим солнцем. Однако седые, пусть даже и сходящие за белокурые волосы все равно заставляли людей оглядываться на нее (хотя куда лестнее думать, что привлекают мужчин ее почти идеальная фигура и красивое лицо!) Туристы-иностранцы щеголяли белой кожей, у многих покрасневшей и облупившейся от солнечных ожогов на лице, лысинах, руках и прочих частях тела, по недосмотру или незнанию оставленных неприкрытыми. Девушка мимоходом пожалела их — теперь станут мучиться несколько дней… Дверь ресторана распахнулась, впуская с улицы жаркий воздух и группу хёнконских экскурсантов, сопровождаемой еще одной копией Сируко. Один из студентов приветственно махнул рукой, и Михаил махнул в ответ.
— Ну что, двинулись? — спросил Михаил, вытирая рот салфеткой. — Дэйя Сируко, где и во сколько встречаемся?
— Сейчас тринадцать часов семь минут, — откликнулась та. — Влево от выхода из ресторана находится бюро туристической информации, вы наверняка видели большую вывеску на трех языках. Оно назначено местом встречи. В соответствии с планом ровно в пятнадцать ноль ноль вся группа в полном составе отправляется к посадочной платформе фуникулера, просьба не опаздывать. Внутри бюро есть диваны и кондиционирование воздуха, а также автоматы по продаже воды, можете ждать там. Проверьте, пожалуйста, что не потеряли входные билеты в комплекс.
Фуоко машинально сунула руку в карман шортов, раздергав проклятую ткань. Под пальцами почувствовалась бумага, изрядно пропитавшаяся потом. Ходер! Убить бы кого-нибудь за такие обычаи!
— Дэйя Винтаре, дэй Сэйторий, — добавила Сируко, — я сопровождаю вас двоих. Вы намерены гулять вместе? Если нет, я назначу вторую куклу для сопровождения.
— Зачем нас сопровождать? — нахмурился Кирис. — Мы и сами не заблудимся. И вон, Вара с нами.
— Боюсь, данный вопрос обсуждению не подлежит, дэй Сэйторий. За вами должны одновременно наблюдать и человек, и дрон. Альтернативой моему эскорту является вызов ваших парсов. Полагаю, что, используя авторитет Университета, я могу добиться для них разрешения находиться на территории комплекса. Однако они неизбежно привлекут очень много внимания и к себе, и к вам, и вы не сможете скрыть свою принадлежность к Университету от паломников. Полагаю, вы бы не хотели подвергнуться обожанию со стороны нескольких сотен или даже тысяч человек, не так ли?
В голосе Сируко скользнула ирония. Фуоко тихо вздрогнула. Нет уж, спасибо. Лучше не надо.
— Мы не хотим отличаться от других иностранцев, — решительно заявила она. — Кир, не ерепенься. Дэйя Сируко, мы вместе.
— Мы с Татой тоже изобразим из себя парочку и прошвырнемся по местности, — Михаил искоса глянул на Марту. — Татка, не возражаешь? И разговор есть.
